Лариса Кондрашова - Формула неверности

Она вмиг сосредоточилась. Куда делась расслабленная, довольная собой Татьяна. Теперь она чувствовала себя человеком, ответственным за всех своих родных, а особенно за старшую сестру, которая наверняка винит себя в смерти Валентина. Это же какие нервы надо иметь, чтобы день за днем есть себя то за одно, то за другое!

Открывая ворота, чтобы выехать на «форде» со двора, она на мгновение задержалась у письменного ящика и вынула из него конверт. На ходу прочитала: «Вревской Марии». От сына. Она сунула письмо в сумочку и села за руль машины.

Наверное, Таня приехала вовремя. Потому что, ворвавшись к Маше в кабинет без стука, она застала ее за столом. Сестра лихорадочно вышелушивала маленькие, покрытые оболочкой розовые таблетки и складывала их в кучку.

Таня рванулась к ней и почти выдернула Машу из-за стола. Она даже не ожидала от себя такой силы. Впрочем, если учесть, что она на десять сантиметров выше Маши и килограммов на двадцать тяжелее, противоборства она почти не почувствовала.

— Где Майя? — спросила Таня про медсестру Маши.

— Она отпросилась на два часа, — ответила Маша.

— Напиши ей записку… Нет, я сама.

Таня набросала на бланке рецепта: «Майечка, Мария Всеволодовна почувствовала себя плохо. Прием оставшихся больных перенеси на завтра!»

Пока она писала, одной рукой при этом поддерживая почти бесчувственную Машу, та на глазах обмякала. Не теряла сознание, как недавно Таня, а словно уходила в глубь себя, чтобы там навсегда остаться.

Потом она вывела Машу на улицу, удивляясь, что в коридоре никто им не встретился, усадила сестру на место рядом с водителем и пристегнула ее ремнем безопасности, который при езде по городу обычно не надевала. И даже охранник в будке у ворот клиники ничего не сказал, лишь открыл шлагбаум и удивленно посмотрел на запрокинутое лицо Маши.

Дома Таня, не спрашивая совета, напоила сестру валерианкой и уложила в постель.

— Я приношу окружающим только несчастья, — проговорила вдруг Маша, не ожидая вопросов. — И никому не нужна. Лишний человек. Но и это бы еще ничего. Теперь я стала убийцей молодого, здорового мужчины, и нет мне прощения!

Неужели она хочет себя доесть прямо на глазах у Тани? Как же, размечталась! Никогда, наверное, Таня не была так уверена в себе, так целеустремленна: уж чего-чего, а она не допустит, чтобы старшая сестра извела себя.

— Маша, помнишь анекдот: «Комиссия приходит в сумасшедший дом, а после обхода инспектирующий медик говорит: „Что это у вас, какого больного ни спросишь, каждый говорит, что он Наполеон?“ — „Да не слушайте вы их! — говорит главврач. — Наполеон — это я!“»

— И что ты хотела этим сказать?

— Ты так долго лечила мои стрессы, что заразилась и сама. Позвонить Светлане?

— Думаешь, сами не справимся? — жалко улыбнулась Маша.

— Уверена, что справимся, — сказала Таня и добавила: — В последнее время у меня появилась такая уверенность в себе, что я уже побаиваюсь, что переоцениваю свои силы.

— Ничего, я тоже тебе верю. Хуже мне уже не будет.

— Больная, вы недооцениваете мои возможности!

— Боюсь, доктор, это вы недооцениваете запущенность моей болезни.

— Настройтесь на добро, больная! Я сейчас заварю тебе чаю. С малиновым вареньем.

— Таня, — голос Маши стал крепнуть, — у меня нет простуды. Я же сейчас потеть начну.

— Вот и хорошо, — отозвалась новоявленный лекарь, — ты даже не представляешь, сколько гадости из организма выходит вместе с потом.

— Это что-то новое в медицине. У меня возникают сомнения в твоей квалификации…

«Давай нападай на меня!» — думала Таня, стараясь уболтать Машу, увести ее от опасной темы: это же надо такое придумать — обвинять себя в смерти Валентина. Он же не бросился под машину, а перебегал не там, где надо. Может, он слишком глубоко ушел в свои мысли, но при чем здесь Маша… Ага, мы в ответственности за тех, кого приручаем? Но Валентин не Маленький принц и даже не его роза.

В начале их с Машей связи ни о какой любви он не думал, а просто привычно изменял жене… Что-то она так пристрастно судит мертвого. Чего теперь гадать, что он искал в этой связи и что получил.

Как жестоко, оказывается, может покарать провидение за неверность, как бы глубоко ни была спрятана эта причина под цепью случайностей… Рикошетом досталось и Маше, хотя Таня, например, ничего плохого ей не желала… Это же, выходит, и Тане может аукнуться. Исходя из ее собственных рассуждений…

— Ты бы еще слабительное мне дала! — возмутилась Маша.

— А это, между прочим, неплохая идея. Тебе просто некогда будет дурью маяться.

— Ты называешь это дурью? — выкрикнула Маша. — По моей вине погиб человек.

— Тогда мне и вовсе надо повеситься, — тихо сказала Таня. — Ах да, я и забыла. Тебе письмо пришло.

— Письмо от Николушки? Давай скорее!

Она почти выхватила из руки сестры конверт и дрожащими руками распечатала его.

Таня тихо удалилась. Пошла на кухню заваривать чай, но без малины. И вправду, в такую жару — только потеть!

Жалко Валентина, но ничего не поделаешь. Не всегда мы любим тех, кто нас любит. Что могла бы сделать в этом случае Маша? В чем она себя винит? В том, что не ответила согласием на предложение руки и сердца? А если бы ответила, то создала бы такую же семью, какая у нее уже была. Без взаимной любви.

Таня поставила на поднос чашки, нарезала маковый рулет, который купила в супермаркете для Леонида.

— Подумаешь, куплю еще, — возразила она самой себе и пошла в комнату Маши.

Та сидела на кровати, и выражение лица было у нее совсем другое, чем несколько минут назад.

— Представляешь, Коля зовет меня к себе, — сказала она, задумчиво улыбаясь.

Таня не сразу сообразила, о чем думает сестра, а стала напоминать ей:

— Помнишь, я говорила тебе, чтобы он не в колледж поступал, а сразу в институт? Но ты пошла у мальчишки на поводу. У него будет специальность! Ну что, он теперь дипломированный электрик, а в институт его и палкой не загонишь. У него теперь семья. Деньги надо зарабатывать.

— Глупый мальчишка! — Оказывается, Маша и не слушала ее. — Он даже узнал, что в гарнизонном госпитале как раз есть вакансия невропатолога!

— Ты о чем думаешь? — возмутилась Таня. — Уехать с юга на Крайний Север. Видите ли, ее сын зовет. Люди оттуда на юг бегут, а ты — с юга! Это же за полярным кругом! Там вечная мерзлота и полярные ночи.

— Коля пишет, что сейчас как раз полярный день.

— Маша, тебе пятый десяток! А Коле — девятнадцать. Я представляю его восторги. Небось про классную рыбалку пишет. А комаров он не упоминает?

— Пишет, грибов — море!.. Кстати, Танюшка, ты раньше никогда не вспоминала о моем возрасте. Ишь, как сказала: пятый десяток! Я даже вздрогнула от этой страшной цифры. Думать так о себе не очень приятно.