Ева Ночь - Драконам слова не давали!

Там же я обнаружил и Никин танец, и мой наезд. Ещё бы этой акуле не улыбаться многозначительно. Со стороны наши передвижения выглядели магнетически. Слишком яростно. Чересчур сексуально. Не знаю зачем, но я пересмотрел это видео несколько раз. Оторваться не смог. Чёрт.

Я пытался отстраниться от картинки, что стояла перед глазами. Непонятно зачем заказал нормальное кресло. Меня раздражало это дамское седло, в котором я чувствовал себя дурак дураком. А дальше дело не пошло: я, что называется, смотрел в книгу и видел фигу. Никак не мог сосредоточиться. И когда на пороге кабинета нарисовалась Лунина, я дошёл до нужной точки кипения.

Виски снова заломило от боли. Тело охватил какой-то липкий озноб.

– От имени всего коллектива… – бодро вещала революционерка, вызывая во мне какие-то странные ассоциации с фильмами советских времён. Ей только кожанки не хватало и красной косынки. Сходство подчёркивали ещё и две косички «колоском», целомудренно прикрывающие пушистыми кисточками грудки-мячики.

Невовремя зазвонил телефон.

– Привет, брателло! – лучился счастьем голос Ильи. – Я решил сегодня навестить твоё унылое царство. Надеюсь, ты будешь рад меня видеть?

Он явно вознамерился превратить мою жизнь в ад. Я высказал ему всё, что думал, буквально запретил появляться на пороге, но торнадо не остановить – мне ли не знать об этом.

Что она там брякнула? Какие, на хрен, посиделки? Какая, на хрен, пятница? Видимо, выглядел я эпично: девчонка попятилась.

– Я не отпускал вас, Лунина! – браво. Мне нужно дать «Оскара» за самый зловещий голос. И премию за звание «Самый злобный босс».

Медленно выпускаю воздух из лёгких. Ника стоит застывшая, как птичка перед котом, что уже прижал её хвост лапой.

– Повторите ещё раз, пожалуйста, – прошу обманчиво мягко. И прокручиваю в голове варианты, как послать её к чёрту. А заодно и весь этот разноцветный зоопарк. Мне просто нужно время, чтобы сосредоточиться.

– Мы по пятницам обедаем вместе. Традиция у нас такая. Клуб только для своих. Проекты обсуждаем, шутим… иногда.

В ней нет уже натянутого энтузиазма. Усталая покорность. Деланная, по всей видимости, хотя выглядит вполне искренне. Внутри у меня словно репейник застрял. Цепляется колючками-крючьями. Да так, что меня просто подкидывало бы на месте, если б я не умел держать – спасибо папочке – лицо.

– Клуб только для своих, говоришь? – неожиданно для самого себя перехожу с ней на «ты» и точно так же неожиданно добавляю: – Ну, раз коллектив приглашает, как я могу отказаться? В столовой, в двенадцать? – уточняю и наслаждаюсь её распахнутому настежь взгляду. Не ожидала. Замечательно.

– Счастливы будем видеть вас! – она говорит это так страстно, что я без труда читаю, куда она желает мне провалиться. Нет уж, пригласили так пригласили. Заодно поближе познакомлюсь с обитателями слоновника.

– Можете идти, Лунина, – повелительно машу рукой в сторону двери, и она не заставляет повторять дважды. Лёгкая походка. Красные босоножки под джинсы. Кофточка ядовито-малиновая. Их тут как будто по одежде нанимали: абсолютная безвкусица. Слишком тропическая пестрота в подборе цветовой гаммы. Или у них это специфический стиль?

После её ухода я с такой яростью набросился на документы, что сам себе поразился. А потом зачем-то полез в Ксенины файлы. Какая-то тщательно продуманная мелочность. Что заставляло её следить за своими коллегами? Я почему-то сомневался, что она шпионила в пользу Генриховны: там имелась папочка с материалами и на саму бывшую владелицу «Розового Слона».

Пригретая на груди змея. Громадная анаконда. Что скрывается под её пёстрой шкурой? Кому она служит? Вряд ли это просто хобби. К тому же, внутри зреет уверенность: любовно собранный компромат вряд ли существовал в единственном экземпляре. У этого запасливого хомячка есть заначка – копии всей этой кучи дерьма, которую она так дерзко хранила на рабочем компьютере, защищённом несложным паролем.

Я так ушёл в нирвану собственных размышлений, что понял слишком поздно: я опоздал. Опоздал на их чёртовы посиделки. Вот чёрт. Не терплю непунктуальности даже в мелочах.

Их голоса слышались далеко за пределами конференц-зала. Слишком бурные, как горные реки. Бу-бу-бу. Взрыв смеха. И среди этой незнакомой какофонии – нечто до боли знакомое и родное: голос моего незабвенного братца.

Драконов

– Да он вполне нормальный, адекватный чувак, – вещает Илья. – Не стоит так напрягаться, сообщество!

Спасибо, брат. Я всегда знал, что ты встанешь на мою защиту. Только меня ты забыл спросить, нуждаюсь ли я в твоих сомнительных протекциях.

Чаепитие в самом разгаре: на тарелках – горы бутербродов, Лунина снуёт, как хорошая хозяйка, – разливает по чашкам кипяток.

– Он нас таки проигнорировал, – вздыхает кто-то и затыкается: меня заметили и шикнули на жалобщика так, что на миг становится тихо. Вполне знакомая реакция. Не испорчу ли я им праздник жизни?

– Позвольте присоединиться, – произношу невозмутимо и сажусь на первый попавшийся стул, который мне услужливо подсовывают девушки-контентщицы.

Неловкая пауза. Они не знают, как себя вести. Напряжённо думают, о чём говорить, хотя до этого не испытывали ни малейшей скованности.

– Вы нальёте мне чаю, Ника? – рву я неловкую тишину и подвигаю чашку.

– Конечно, Дмитрий Иванович, – улыбается Лунина мне в ответ и тут же оказывается рядом. Если бы ей хватило смелости, где бы сейчас оказался кипяток, который она усердно льёт в ёмкость приличного размера с дурацкими обнимающимися рыжими котами? У них даже посуда идиотских расцветок и мастей. Разнокалиберная. У каждого – своя. Из дома притянули? Генриховна была настолько прижимиста, что не сподобилась нормальный сервиз для своих работников купить?

Ксения сидит здесь же. Среди тех, кого она ненавидит. Отставляет мизинчик, дует на чай, сложив губы трубочкой, и откусывает от бутерброда крохотные кусочки.

Они кидают на меня взгляды исподтишка. Илья лучезарно улыбается. Я вижу в его глазах иронию. Ему интересно, как выкрутится старший брат. На самом деле, безразлично, что обо мне думает креативное агентство, но лицо нужно держать.

– Не обращайте на меня внимания, – мягко прошу я. – Понимаю: это непросто, но мы так никогда и не переступим черту, если будем напрягаться. Считайте, что я гость. Вы – хозяева. Просто будьте собою.

Боже, что за чушь я несу… Однако, пусковой крючок нажат, и, немного помявшись, они вначале усиленно меня угощают, как гостя, затем угощаются сами, и постепенно успокаиваются. Я жую вместе со всеми. Пью неожиданно вкусный чай. Он куда лучше того отвратного кофе, который готовит мне Ксения.