Ольга Нуднова - Свет в окне твоем

Ночью шел дождь, но к утру он резко закончился.

А так казалось, что разверзлись все небеса, и на землю хлынул такой поток воды. Словно он хотел избавить всех от проблем, вымыть все до белизны, до чистого листа. Дождь хотел намыть все улицы, проспекты, закоулки, каждую трещинку разбитого полотна асфальта.

Но наверху почему-то передумали и закрыли небесный кран.

Сегодня хоронили Актрису.

Народу было мало, практически никого. Удивительно, но у знаменитого человека осталось так мало близких, родственников. Да и друзей настоящих тоже почти никого не было.

Актриса была непростым, довольно сложным человеком. Характер оставлял желать лучшего. Она была вспыльчива, амбициозна, но быстро отходила. Очевидно, профессия и сыгранные роли накладывали свой отпечаток на ее личность.

Но она была красива, очень красива и потрясающе талантлива.

У Актрисы были фанаты и поклонники. Но им тоже ничего не сообщили об ее уходе.

И сейчас все происходило таинственно, скомкано и одиноко.

На кладбище приехали только ее взрослый внук со своей девушкой. Были две соседки из дома, где она жила. Пришла подруга с дочкой. Также здесь присутствовали стриженный светловолосый парень и девушка, которая увидела кота в окне и с которого все началось.

Отдельно ото всех у ограды стоял высокий седовласый мужчина. Выправка и стать выдавали в нем военного. Мужчина был без головного убора. В руках он держал огромный букет красных роз. Хотя обычно дарили красные гвоздики, и то нечетное количество.

Отпевание Актрисы проходило прямо у могилы, на кладбище.

Батюшка с окладистой темной бородой в темном церковном одеянии, с большим крестом на шее читал и бормотал молитвы, размахивал ладаном. Он несколько раз обошел гроб по часовой стрелке. Гроб стоял на деревянных табуретах у раскрытой могилы.

Слова молитвы отдавались в голове, заставляли задуматься о бренности жизни и величии смерти, вызывали на глазах слезы. Было жутко, тоскливо и страшно до тошноты и коликов в животе.

Батюшка закончил обряд и сказал: «Прощайтесь! И закрывайте ее!»

Все гуськом потянулись к гробу. Они наклонялись к ней, целовали в ленточку с православными словами на холодном лбу, касались холодной руки. А потом отходили, с трудом сдерживая слезы.

Военный опустился на колени перед гробом. Он долго стоял, опустив седую голову на ее холодные руки. Казалось, он так и хотел остаться навсегда. Он не хотел никуда уходить. Он плакал и даже не пытался скрывать своих слез.

Батюшка коснулся его плеча: «Мужайтесь! Теперь надо только молиться, чтобы пришло успокоение. И она тоже обрела покой!»

Он отошел в сторону, стал складывать свое имущество в кожаный саквояж, взял у всех сгоревшие и оплавившиеся свечи, протянул их девушке: «Поставите на могилу!»

Военный поднялся, еще раз погладил ее холодные руки, поцеловал их и отошел к ограде.

Батюшка накрыл Актрису покрывалом с головой полностью и высыпал на него землю из флакона, нарисовав православный крест.

Рабочие накрыли гроб крышкой, забили крышку гвоздями, протянули через низ гроба веревки и стали осторожно опускать гроб в могилу.

Рабочие с трудом удерживали тяжелый гроб. Он был с красивой бархатной обивкой зеленого цвета, черным крестом на крышке.

Плавно опустить гроб никак не получалось. Он шел рывками, неровно. Рабочие боялись его уронить. Что-то мешало, словно Актриса не хотела уходить туда, в пустоту, за черту, откуда нет возврата.

Гроб опустился на дно могилы. Рабочие бросили туда веревку. На крышку гроба упал первый ком земли. Его бросила подруга Актрисы.

Потом мокрые комья земли застучали все сильнее и сильнее. В могилу полетели мелкие деньги.

Рабочие стали закапывать могилу.

Стук лопат резко отдавались в головах присутствующих.

Военный даже прикрыл глаза. Его лицо на миг исказила мучительная гримаса, словно ему было больно.

Светловолосый парень шепнул девушке на ухо: «Кто это такой? Так переживает!»

Девушка посмотрела на военного, потом сказала: «Я не знаю. Может быть, бывший муж или возлюбленный. Надо пригласить его на поминки!»

Она подошла к военному, дотронулась до его руки: «Пойдемте с нами. Надо ее проводить, как положено!»

Военный поднял голову, посмотрел на девушку невидящим взглядом. Глаза его были полны слез.

«Хорошо, я приду!»-прозвучало строго и властно.

«Кто она вам?» – спросила девушка, а потом густо покраснела, – «Я понимаю, такие вопросы не задают. Но вы так переживаете! Примите мои соболезнования!»

Военный внимательно посмотрел на девушку: «Она была для меня всем! Каждому из нас очень хочется счастья. Простого, тихого, светлого. Так, чтобы прижаться к родному плечу, забыть обо всем плохом. Рассказывать все, что наболело и беспокоит тебя, или молча смотреть в бесконечность любимых глаз.

Каждому из нас очень хочется нежности. Наивной, как первые весенние цветы, ласковой, как солнечные лучи. Чтобы всю и без остатка.

Когда эту нежность дарит любимый человек, хочется ему ответить тем же. Нет! В тысячу раз сильнее.

Каждому из нас очень хочется веры. Порою, ее так не хватает. Чтобы, когда почти сломался, кто-то тихо шепнул: «Ты сможешь! У тебя все получится!»

Чтобы засыпать и знать с уверенностью, что завтра непременно наступит.

Каждому из нас хочется Любви. И даже тем, кто говорит, что никогда уже не сможет ее обрести. Любовь одинаково нужна всем. Бедному, богатому, умному и не очень… Да, всем без исключения, нужна Любовь! То прекрасное и нежное чувство, которое делает нас счастливыми…»

«Да, она была для меня всем!» – повторил мужчина.

Потом он положил розы у портрета на кресте, поцеловал фото и сказал девушке: «Я приду! Я знаю, где она жила!»

Он смотрел на фото: «Я даже не подозревал, что она навсегда останется жить в моем сердце!»

Говорите друг с другом. Не молчите. Не бойтесь!

Самые большие ошибки на земле совершаются именно из-за нашего молчания.

Не молчите! Потом может быть поздно. Потом может и не быть!..

Дождь пошел снова.

Капли дождя застучали по дымчатой зеленой листве, застучали по крыше домов, забарабанили по подоконнику, ударили в прозрачное, чисто вымытое стекло. Дождю не терпелось разгуляться в полном объеме.

Он опять пришел в город. Дождь готов был не только шептать, но и кричать, шуметь, восхищаться тем, как прекрасен этот мир вокруг. Даже такой мокрый, плачущий, чужой и незнакомый.