Анастасия Вкусная - Жена на замену

– Здравствуйте, Шамиль, – улыбнулась уже вполне искренне.

– Здравствуй, Ника, – мужчина окинул долгим внимательным взглядом черных миндалевидных глаз. – Присядешь?

– Мне нельзя, вы же знаете.

– Хозяин – мой друг. Я все объясню. Посиди со мной немного.

Не смогла отказаться. Не знаю, почему. Возможно, от усталости. Или отчаяния. Опустилась в мягкое кресло напротив Шамиля.

– Как «Райская птица»?

Уверена, с рестораном все в порядке. Как же мне его не хватает… И ребят, с которыми там познакомилась. Уютного кабинета управляющего и стойкого запаха туалетной воды любимого мужчины в нем…

– Не так хорошо, как хотелось бы, – Шамиль задумчиво крутит в руках салфетку. – Алмаз вышел из дела. Долю продал мне. Артур, конечно, бесится, и это не может не отражаться на бизнесе. Стараюсь не нервировать его по пустякам, но он постоянно какой-то дерганный.

Пытаюсь держать лицо, хотя слышать все это больно. И о ресторане, и о бывшем. Пусть и обидел, но зла я ему никогда не желала.

– Очень жаль, что все у вас так…

– Ты сама-то как, Ника? Закончила учиться?

Понятно, почему такой вопрос. Видимо, считает, что официанток с дипломами не бывает. Бывают, еще как. Сама не знаю, что выберу после окончания. Оклад плюс чаевые либо зарплату и стрессы учителя начальных классов.

– Нет, еще год.

Вру, чтобы ему и в голову не пришло, что брала академ. Все же они регулярно общаются с Артуром. Хотя сама не понимаю, чего боюсь. Уже всего, наверное.

– Выглядишь усталой и расстроенной, – озвучивает факты, которые ежедневно наблюдаю в зеркале.

– Проблемы. Семейные. Непростой период.

Думаю, не станет спрашивать о подробностях. Не принято, мы ведь не лучшие друзья.

– Я могу чем-то помочь? Попроси, если надо. По старой памяти, чем смогу.

– Деньги, – отвечаю, не задумываясь. – Они многое могут, и это как раз тот случай.

Возможно, это мой шанс. Скорее всего, единственный. Сама дам ему телефончик и сделаю, что попросит. Одноразовая встреча и здоровье сына неравноценны.

– Много надо? – спрашивает серьезно.

– Много, – грустно киваю.

Берет со стола салфетку, а из кармана пиджака вытаскивает позолоченную ручку. Все протягивает мне.

– Напиши сумму и свой номер. Подумаю, что можно сделать.

Прозвучало немного загадочно, но чего я ожидала? Что вытащит пачку купюр из-под стола и вручит мне? Пишу на салфетке, что попросил, и возвращаю ему. Почему-то только в этот момент становится жутко неудобно. Будто именно теперь согласилась на что-то на условиях, торопливо начерканных на салфетке.

– Мне нужно идти, – жалко улыбаюсь ему. – Работа.

– Конечно, иди, Ника. Я позвоню.

Соскакиваю, скомкано прощаюсь и возвращаюсь к своим обязанностям. Менеджер смены недовольно пялится, и как только оказываюсь рядом, сбивчиво объясняю. Кажется, верит. Когда отваживаюсь снова посмотреть на столик Шамиля, он уже свободен и ждет следующего посетителя. В сердце медленно и осторожно вползает надежда. Вдруг, правда, поможет? Цена не важна. Хотя, если честно, при мысли об интимной встрече с Магомедовым мурашки ползут по спине. И вовсе не от страсти. У меня давным-давно не было мужчины. Да и вообще никого, кроме Артура. Не скоро отойду от нашего с ним расставания достаточно, чтобы впустить кого-то в свою жизнь и постель. Но Артёмке нужно это обследование! И я перетерплю. Сцепив зубы, улыбаясь, флиртуя и наигрывая бурное желание близости. Ничего со мной не случится!

На следующее утро снова в Москву. В очередную клинику. Из кабинета вышла, еле сдерживая рыдания, ведь врач буквально накричал на меня.

– О чем вы вообще думаете, мамочка?! Время уже упущено! Целых два месяца! Срочно! Нужно срочно что-то решать!

А когда заикнулась про деньги, он добил тем, что нужно думать о сыне, а не о такой ерунде, как деньги. Хорошо, что сегодня мама поехала с нами. Оставила на нее Тёмку, а сама заперлась в туалете, чтобы успокоиться. Было настолько плохо – пожалела, что Шамиль не оставил свой номер. Сейчас я в подходящем состоянии, чтобы позвонить самой и даже умолять. Но… Предложение еще не сделано. Неизвестно, позвонит ли вообще. Кое-как пришла в себя, надо посадить моих в автобус, а самой еще на занятия и работать.

Ожидаемо лекции прошли мимо, не оставив следа в тетрадях. В ресторане все валилось из рук. Постоянно оглядывала зал в надежде увидеть Шамиля. Готова хоть в подсобке, где и когда скажет, лишь бы спасти Артёма. Магомедова в итоге так и не дождалась, а вот от начальства нагоняй получила, и еще какой. Разбила несколько тарелок. Учитывая, что работаю второй день, я даже на штраф еще не заработала. Хочется забиться в угол, спрятать от всех и выть, но я кружу по залу, улыбаясь, будто все хорошо. Если мы останемся без моей зарплаты, лучше не будет.

Дома валюсь с ног почти с порога. К счастью, все уже спят. Отдышавшись немного, крадусь в нашу с Артёмом комнату. Родители выделили маленькую, а Славу забрали к себе в зал. Мама спит на моем месте, рука на кроватке. Значит, качала до последнего. Как же она устает… Как мы все устаем. От бесконечной круговерти – работа-малыш-быт. Не понимала два года назад, что может быть так тяжело. Но если бы и знала, ничего не стала бы менять. Люблю сынишку безумно – его темно-карие умные глазенки, радостную улыбку с редкими зубками и даже частые капризы. Тёма очень похож на папу. И с каждым днем сходство становится отчетливей. Даже имя я выбрала похожее по звучанию. Не знаю почему – так вышло. Неосознанно. После родов не сильно анализировала свои порывы, а документы делать надо было. С прочерком в графе «отец» и с моим отчеством.

Полночи просидела на кухне, потягивая постоянно остывающий чай и читая учебники. Как ни крути, если Шамиль не позвонит в ближайшие дни, поеду в «Райскую птицу». Для начала могу просто попросить у Артура денег в долг. Попытаюсь надавить на жалость, прикинусь бедной брошенной овечкой. Материальных сложностей у Каширина нет, может, и не откажет. Надеюсь, я не упустила время окончательно. А еще очень рассчитываю, что Артуру наплевать на мои проблемы, и он не станет спрашивать, зачем нужна такая сумма.

День не задался прямо с утра. Все валится из рук, настроение отвратное, за окном осенняя хмарь. Подчиненные достали, заперся ото всех в кабинете. Здесь хотя бы можно унывать спокойно. В тишине. И ведь никогда никому не признаюсь, что дело снова в ней. В Нике, будь она неладна! Снова снилась. И вчера. И позавчера. Последние месяцы казалось, что отпустило, забылось. Но все по новой – осенняя хандра и ночные кошмары. Кручу в руках затертый листок. Чернила пока отчетливо видны, но сама бумага уже рассыпается по краям. Сколько еще эта записка продержится? Не думаю, что долго. Что потом стану постоянно таскать с собой? Ника оставила почти все вещи, но они давно не пахнут ею. Сама прибрала все и закрыла в гардеробной, куда захожу каждый раз, заезжая в квартиру. Я, наверное, не смог бы – не стал бы убирать в кладовку ее вещи, как Лилины.