Роберта Лэтоу - Её единственная страсть

Долгое время Дендре завидовала Эдер, потому что внимания признанной красавицы жадно добивались множество поклонников, хотя было известно, что у нее есть склонность к пожилым мужчинам большого таланта и творческой мощи. В мире искусства она играла значительную роль и затмевала многих своих коллег.

Дендре считала эту дочь вашингтонского сенатора высокомерной. Было известно, что Эдер богата, владеет немалой частью семейного состояния, что позволяло ей жить, как хочется. Сейчас она как будто бы хотела быть любовницей и музой Гидеона. Сидя в кладовке, Дендре думала о том, что эта молодая, сексуальная интеллектуалка обладает всем, что восхищает Гидеона, чего ему хочется и чего он не находит ни в жене, ни в кратких любовных связях. Гидеон влюбился в эту женщину, ввел ее в свой дом, в их семейную жизнь.

Итак, она это поняла! Прерывисто вздохнув, Дендре словно задернула шторку в сознании, закрыв только что увиденное. Ей всегда удавалось не замечать самых неприятных вторжений в ее жизнь.

Вернувшись на кухню, Дендре увидела Гидеона в окружении двух дочерей и Эдер. Адам играл на флейте. Гидеон любил своих девочек. Они были так похожи на отца, что пребывание с детьми доставляло ему радость. Правда, мое быть и строгим, когда требовалось. Теперь он поглаживал по щеке Пьету. Эмбер взяла его кисть, поцеловала, потом обвила руку отца вокруг своей талии и прижалась к нему. Это была минута нежности, словно бы заполнившей комнату. Впрочем, все эмоции Гидеона имели подобное свойство.

Счастливая компания не заметила ее возвращения, во всяком случае, никто не подал виду. Дендре наблюдала, как Гидеон оторвался от дочерей; взял Эдер за руку и притянул вплотную к себе. Погладил подругу по голове, глянул ей в глаза. Дендре заметила в муже искру возбуждения – страсти к Эдер. И еще раз сказала себе, что Гидеон никогда ее не оставит. Она опора его жизни.

Девочки уже привыкли видеть Эдер рядом с отцом, поэтому находили в порядке вещий то, что он ее обнимает. Вряд ли они не догадывались об отношениях отца с другими женщинами, которые в течение долгого времени то появлялись в их жизни, то исчезали. Они, подобно ему, были очарованы Эдер. Молодая дама представляла собой воплощение изысканности, успеха, шика – всего, о чем мечтают большинство девушек, – ценностей, которые были несомненны для них, но для их матери несущественны. Пьета, самая младшая, откровенно преклонялась перед Эдер; двадцатидвухлетняя Дейзи была ослеплена ее красотой и умом; двадцатичетырехлетняя Эмбер видела в Эдер утонченную женщину и сама стремилась стать такой.

Девочки любили Дендре; мать олицетворяла собой дом, заботилась о них, как в свое время о ней заботилась ее мать. Но они были и дочерьми своего отца, притом во всех отношениях больше походили на Гидеона. Благодаря таланту отца они получили известность и богатство, были способны начать самостоятельную жизнь, имея все, чего у родителей не было в юности. Интересные девушки, они каждая по-своему собирались добиться успеха, как это сделал отец и делала Эдер. И понятно, что они радовались ее присутствию.

– Обед готов, – объявила Дендре. Группа распалась, и все направились в столовую.

Бросив в кипящую воду спагетти домашнего изготовления, Дендре вновь ощутила, что держит в руках свое счастье. Гидеон и девочки ждали, что их накормит хозяйка дома. Она улыбнулась, вспомнив свою поговорку: «Любовница – это не жена».

Гидеон встал рядом с Дендре, снял с нее косынку, поправил пряди ее волос. Она повернулась к мужу, подалась вперед и поцеловала его. Он взял с рабочего стола чайное полотенце, утер пот с ее лица и любовно погладил по плечу. Просунул руку под купальник, погладил ее голую грудь, потом зад. Ему всегда нравилось ее тело, но он перестал писать портреты жены уже давно, с тех пор как из его любви к ней ушла страсть.

Гидеон отошел на несколько шагов от жены. Он ощущал в себе ту ауру радости, возбуждения и силы, которую любил носить, как король свою мантию. Ему хотелось ощущать полноту жизни еще острее, и это чувство давала ему Эдер, ее страсть и ум – а не жена с ее спагетти. Дендре давала ему нечто иное – семейную жизнь, помеху творчеству, – и это угнетало, душило его.

– Целый день трудишься до изнеможения над стряпней… такая жарища… зачем?

У Дендре хватило ума не ответить «ради тебя».

– Где Китти и Юкио? Наверно, дала им выходной?

– Нет, – отозвался Юкио.

Гидеон обернулся и увидел его и Китти, слуг Дендре. За ними в кухню вошли его помощники.

– Мы установили на пляже обеденный павильон. Стол накрыт, вино охладили, и мы пришли сказать, что обед подан.

Все потянулись за тарелками, чтобы взять их на пляж.

Гидеон пришел в восторг. Он обожал обедать в кругу семьи и друзей под навесом из тростника у кромки воды. Он предвкушал один из тех долгих, неторопливых обедов, после которых так славно полежать на песке или погулять по пляжу. Особой радостью являлось присутствие Эдер. Он намеревался уйти с ней подальше, поплавать в океане, заняться сексом и полежать в объятиях друг друга на песке у самой воды, чтобы их обдавало волнами. Он был без ума от Эдер. И она от него.

Несколько секунд Гидеон разглядывал жену. Язык ее телодвижений был утонченным, сдержанным. В нем была бодрость молодости, некоторая внешняя холодность, предполагавшая горящий внутри огонь. То, как Дендре пользовалась этим языком, нравилось ему до сих пор. Лицо некрасивое, но интересное. Когда-то эти черты волновали его сокрытыми глубинами ее характера. Теперь он знал, что там, в глубине, самоотверженная преданность и любовь к нему и дочерям, полная покорность его славе и богатству. Вся жизнь Дендре была сосредоточена на нем. Гидеону когда-то это очень нравилось. Теперь только раздражало.

Гидеон отнес в павильон большое блюдо спагетти. Жара и влажность по-прежнему были гнетущими, но обед проходил в трех футах от воды, и легкий ветерок, волны, подкатывавшиеся почти к ногам, приносили какое-то облегчение. Дендре села в конце стола, Гидеон во главе, и обед начался.

Дендре смотрела через стол на мужа. Он выглядел очень молодым, полным жизни, воздух был наэлектризован его присутствием. Он мог быть очень забавным и во время обеда вызвал всеобщий смех, рассказав пару историй из мира искусств. Адам играл на флейте. А Эдер! Она сияла красотой и чувственностью, носила купальный костюм, как матадор свой плащ. Вдоль кромки воды прогуливались несколько человек из Сосен, небольшого поселка, расположенного южнее; они вежливо, с некоторым благоговением при виде великого человека спросили, можно ли сфотографировать их застолье. К удивлению Дендре, Гидеон дал согласие и спросил, пришлют ли ему фотографию. Те пришли в полный восторг.