Валерий Загора - Одинокая любовь

Как ни плакала, ни уговаривала мужа, ничего изменить не получилось. Деваться некуда, не оставаться же одной с ребёнком. Уехали вместе. Тётка, как и обещала, поселила молодёжь у себя, Виктора устроили на завод, Рая с ребёнком была на хозяйстве.

Прожили вместе недолго. Клавка была придирчивая тётка. Раису грызла по делу и без дела, а она, в свою очередь, потихоньку жаловалась Виктору и плакала по ночам. То ли тётка мстила за плохое отношение к Виктору в селе, то ли от зависти, что у неё нет своих детей, то ли сама по себе вредная была.

Как-то в магазине Раиса разговорилась с одной старушкой с соседней улицы – больно уж бабульке понравилась Любаша, светловолосенькая болтушечка с пухленькими щёчками, ей тогда было уже три года. Раису как прорвало, и она излила старушке всю свою горькую и нелёгкую жизнь у мужниной тётушки. Баба Мария, так звали старушку, пригласила к себе жить молодую семью – дед её давно уж помер, дочка жила на севере, а ей одной совсем скучно жить.

Стала Раиса упрашивать мужа уйти от Клавдии к бабе Марии, но он ни в какую не соглашался. Раиса загоревала, но спустя пару дней помог случай. Виктор жутко поскандалил с тётушкой, и они быстро собрали вещи и перебрались к бабе Марии. Надо сказать, что старушка оказалась очень доброй, заботливой и совсем неконфликтной. Стали жить вчетвером.

– Рай, а что это ты всё дома маешься? Устроилась бы куда-нибудь на работу? – сказала как-то баба Мария.

– Я б с радостью, а Любаша как же?

– Тю-ю-ю, так, а я на что? Неужто с ребёнком не поладим, вы себе работайте, а мы с Любушкой будем дома дожидаться да ужин для вас готовить.

На том и порешили. Раиса и Виктор работали, а бабуля с девчушкой занимались домашними делами. Жили дружно, без ругани и скандалов. К слову сказать, баба Мария даже денег не брала за проживание, объясняя тем, что она их пустила к себе не ради наживы, а чтоб прогнать из дому скуку и одиночество.

Однажды Виктор увидел на заводской проходной объявление о приёме на работу шахтёров на шахту Ломоватская с предоставлением жилья. Заработки обещали заоблачные. Виктор как спичка загорелся желанием пойти на шахту и получить своё жильё. Поговорив дома с Раисой, решили ехать.

Как же горько плакала баба Мария, узнав, что молодые хотят уехать. Как же ей, бедненькой, не хотелось расставаться с полюбившимся семейством.

– Может, всё-таки передумаете, я ж так к вам привыкла. Ой, и как же я опять одна буду! Может, вы мне Любочку оставите, а сами езжайте с богом, а как будете скучать, приезжайте нас проведывать.

Не оставили…

Ломоватка оказалась небольшим шахтёрским посёлком городского типа, с трёхэтажными кирпичными многоквартирными домами и частным сектором. Школа-десятилетка, садик, клуб, дом быта, несколько различных магазинов и главная достопримечательность – роддом районного значения. Как и обещали, вручили ключи от однокомнатной квартиры в новостройке. Виктор работал на шахте в забое, а Раиса – в местном пивбаре продавцом. Любашу отдали в сад.

В будние дни Любашу отводили в детский сад, а когда тот не работал, то малышку оставляли одну. Девочка частенько боялась непонятно кого и чего, но боялась жутко. Она плакала и пряталась от своих страхов в платяной шкаф и поглядывала в комнату сквозь замочную скважину, отчего становилось ещё страшнее.

Как-то в очередной раз, когда Любаша сидела дома одна и занималась какими-то своими делами (телевизора у них в то время ещё не было), её стал пугать стук по батарее. Малышка решила, что, постучав по батарее в ответ, всё прекратится, вот только она не знала, чем постучать. На глаза попалась отцовская пепельница в виде собаки, лежащей на траве. Взяла она эту собаку, да и треснула по батарее.

Кто ж знал, что эта собака гипсовая и после удара развалится на мелкие части. Мурашки пробежали по спине. Отец шибко строгий, точно отлупит. Но ребёнок есть ребёнок. Любаша наивно подумала, что если спрятать осколки в тумбу, где хранились газеты и журналы, то никто ничего не заметит. Придя домой, отец обнаружил пропажу, стал искать.

– Любка, ты собаку брала? – грозно спросил он.

– Нет, не брала, – ответила девочка.

Естественно, Виктор нашёл разбитую пепельницу и ввалил перепуганной до смерти дочурке ремня. А ремень тот показательно висел на двери, на гвоздике, чтоб было понимание: малейшая провинность – и здравствуй, попа, ремешок.

К слову сказать, ремнём дочку воспитывал только отец, мать же никогда не била единственную дочурку. Отец был очень строгий, неласковый, никогда не жалел и не хвалил малышку, отчего девочке было обидно и непонятно, почему папа так её не любит.

На шахте, где работал Виктор, завели такой порядок: кто бы с бригады ни женился, ни крестился или ни пошёл в отпуск, должен был проставиться трёхлитровым бутыльком самогона и закусью.

После смены бригада шла в лесополосу, где событие отмечалось до тех пор, пока в бутыльке не становилось пусто, после чего все дружно шли в пивной бар.

Раисе очень часто приходилось наблюдать такие весёлые посиделки мужа с коллегами, зачастую переходящие в скандалы с мордобоем. К тому же Виктор в такие моменты ещё закатывал сцены ревности, докапываясь, как говорится, до каждого столба.

Как-то после очередной попойки буяня дома, Виктор схватил нож и попёр на жену. Насмерть испуганная женщина схватила на руки дочурку, которая в тот момент обнимала её за ноги, плакала и кричала отцу, чтобы он не обижал маму.

Прижимая малышку к груди, Раиса забилась в угол. Улучив момент, когда пьяный в хлам супруг споткнулся о табурет, выскочила из квартиры в подъезд. Быстро сбежав по ступеням на первый этаж, она забарабанила в двери знакомых, те, зная, что происходит этажом выше, быстро пустили Раису с малышкой и оставили у себя, пока Виктор не проспится.

С тех пор маленькая Люба стала очень сильно бояться отца и так же сильно ненавидеть его. А ещё от испуга малышка стала по ночам писаться во сне, за что опять-таки часто получала от Виктора ремня.

На лето Любашу отвозили в деревню к бабе Марии, а затем к бабе Гале. С бабой Марией девочка ходила на работу в поле выбирать огурцы и помидоры либо ездить на бричке на элеватор за зерном.

Детишек на весь хутор было трое: Любаша и два пацанёнка семи и десяти лет, которые сидели дома со старой прабабкой. В отличие от них, Любашу бабуля таскала везде с собой, не оставляя одну дома.

Куда бы ни шла Мария, за ней вприпрыжку скакала внучка с пухлыми щёчками. Под вечер бабуля с внученькой ходили на скотный двор по воду, был он недалеко, через дорогу. Мария брала два ведра и коромысло, Любаше давала бидончик на три литра, в который доярки нацеживали молочка парного.

По вечерам периодически случали коров с местным колхозным здоровенным быком с кольцом в носу. На это мероприятие собирались поглазеть с десяток баб, бригадир приезжал на своей бричке-линейке да трое мужиков – два скотника и конюх. Такое себе развлечение.