Эльвира Смелик - Подруги так не поступают

– А ванная где? Там по коридору?

Вообще-то туалет его гораздо больше интересовал, но заговорить именно про него Марат всё-таки постеснялся.

– Ага, по коридору, – уже в который раз кивнула Галка. – Подожди, я сейчас полотенце чистое достану. – Она подошла к стенке, распахнула одну из больших дверей, пошарила на полке. – Вот. Повесишь там на держатель. Будет твоим. А если ещё понадобится, сам здесь возьмёшь. Запомнишь? Ну, или мне скажешь.

– Понял, запомнил, скажу, – улыбаясь, перечислил Марат.

Впервые он услышал от Галки за раз так много слов. И почему-то это тоже было приятно и почти не смущало, что сейчас он находится в совершенно чужой квартире наедине с девушкой (хотя это всего лишь Галка Рогозина, и есть ещё кот с гордым именем Степан), что та выдаёт ему полотенце и говорит про него «твоё», и собирается готовить макароны с котлетами, тоже специально для него, и…

Дальше без «и». Это ведь не Шабунина, и не остальные. И у Марата, как бы сказать, на Галку… Короче, даже представить сложно, только если очень постараться. Но стараться в том направлении он и не собирался.

Тринадцать лет назад

Кстати, с рыжим Степаном они хорошо ужились, можно даже сказать, скорешились, и все дни, пока Марат торчал у Рогозиных в квартире, кот спал у него в ногах на родительском диване. Ну, почти все. Марат даже тихонько разговаривал с ним, когда Галки поблизости не было. Просто потому что надо же с кем-то разговаривать, а постоянно молчать у него не получалось.

Ничего нет хуже вот такого ожидания, когда надо всего-навсего убить время, а заняться совершенно нечем. То есть, чем ни занимайся – это просто пустая трата зачем-то доставшихся тебе, когда не просил, свободных дней.

Куда-то идти? А куда? Ещё не дай бог попадёшься на глаза какому-нибудь патрулю от военкомата, пытающемуся отловить тех, кто решил закосить от армии. А дома у Галки из развлечений только телек и книги. Ну и она сама. Но уж лучше книжку почитать.

Ели обычно вместе, тогда и болтали понемножку, и подобного вполне хватало. Вот о чём с ней разговаривать? Делиться воспоминаниями о школе, о детстве? Очень интересно. Она особо и не навязывалась, в основном занималась какими-то своими делами.

Марат расслабился – даже дома о нём так не заботились, не подстраивались под его вкусы и желания. А, главное, здесь никто не читал ему нотаций и не учил жить. Он ещё и додумался, смотался быстренько до пункта проката, взял игровую приставку с парой кассет, разорился из своих кровных, в запас отложенных. Душевное здоровье дороже ж! Но и это быстро задолбало.

– Пойду хоть пива куплю.

А иначе он скоро на стенку полезет от скуки, а с пивом должно быть хоть чуток полегче.

Галка посмотрела настороженно. Неужели всё-таки сейчас разразиться лекцией за здоровый образ жизни?

– Ну всего бутылочку, – пообещал Марат, страдальчески выгнул брови, но принёс не одну, а две. А вдруг Галка всё-таки тоже захочет?

Марат врубил телек, устроился на диване. Он его и на день не собирал – лень, каждый раз расстилать-застилать, раскладывать-складывать, а Галка и тут не пыталась его строить. Марат откупорил бутылку, повернулся к как всегда валявшемуся поблизости Степану.

– Ну что, кореш? А ты как к пиву относишься?

Котяра приподнял морду, фыркнул, а потом – ну надо же! – поднялся, соскочил на пол и удалился, гордо задрав хвост. Во блин, меховой моралист.

– Ну и катись, – отхлебнув пиво прямо из горлышка, кинул ему вслед Марат.

Галка заглянула.

– Может, стакан принести?

– Ну, давай.

Она принесла, поставила на стол.

– Больше ничего не надо?

– Не надо, – уверенно заявил Марат. – И хватит уже мелькать. – Он хлопнул ладонью по дивану: – Сядь. Будем телек смотреть. Степан слинял, а мне одному скучно.

Галка секунду решала, а потом всё-таки уселась, но не рядом, на расстоянии вытянутой руки. Марат опять отхлебнул пива, посмотрел на неё, продемонстрировал бутылку:

– А ты будешь?

– Нет, – Галка предсказуемо мотнула головой.

– Совсем не пьёшь? – поинтересовался Марат, просто, от нечего делать. Заколебало уже молчать или как придурку, беседовать с котом. – Это ж не водка. Так, фигня. Точно, не хочешь попробовать?

– Не хочу, – упрямо подтвердила Галка.

– Ну и ладно, – Марат вздохнул, уставился в телевизор, но почти не видел, что на экране происходило, сам не заметил, как опять перевёл взгляд. На Галку.

Она сидела на краю дивана, чуть напряжённая. Чёткий профиль на фоне нежных закатных сумерек за окном – выверенные черты, мягкие, неброские, некричащие. Изящная линия шеи. Простенькое, но очень даже миленькое платье в цветочек. Или правильно будет сарафан? Если без рукавов. Волосы сейчас не собраны как обычно в хвост, распущены, отливают тёплым золотом в лучах садящегося солнца.

Марат протянул руку, откинул с округлого плечика тёмную прядку, упёрся в него указательным пальцем, повёл линию вниз по руке. Кожа прохладная, нежная.

Галка замерла на мгновенье, потом повернула голову, глянула широко распахнутыми глазами. Губы изумлённо приоткрыты. Она ведь и правда ничего, по-своему красивая.

Интересно, а что будет, если вот так? Подскочит испуганно, убежит?

Марат поставил на пол бутылку, потом взял Галку за локоть, потянул к себе и сам одновременно придвинулся. Смотрел прямо в глаза, другой рукой коснулся Галкиной щеки, погладил осторожно, добрался пальцами до губ, провёл по ним, с нажимом, сминая.

Она не подскочила, не убежала. Опять застыла, перестала дышать. Тогда Марат наклонился к её лицу, поцеловал, не аккуратничая, не сдерживаясь. Галка не сопротивлялась, не отталкивала. Ответила. Неужели умела? Или само получилось, потому что давно и страстно мечтала?

Наверное, пора заканчивать с этим экспериментом. Чёрт. А ведь не хочется.

Марат обхватил её, притиснул к себе. Галка и тут не стала сопротивляться, вздохнула судорожно, робко, нерешительно положила руки ему на плечи, дотронулась до шеи. Подушечки пальцев горячие, будто на огне раскалённые, обожгли, прогнали жаркую волну вдоль по позвоночнику, вниз. А он-то у уверен был, что на неё у него, ну, никак, а оказалось – очень даже.

Ну и пусть. С ней. Она не девушка, что ли? И эта её трепетная робость, чуть неуклюжая неумелость и безграничная доверчивость ещё как заводят.

Проснулся он первым, медленно приоткрыл глаза, зевнул, огляделся. Галка безмятежно сопела рядом, худенькое хрупкое плечо выглядывало из-под одеяла, птичье. Хотя, где надо, у неё мягко.

В открытую форточку задувал ветер, шевелил тонкие шторы. И вещи вокруг были уже хорошо знакомы, Марат к ним привык. Сейчас Степан припрётся, боднёт башкой. Как будто он тут его хозяин, и…