Алексей Левин - Беспечные мотыльки

– Сладкий, я два через два работаю. – Сказал он, легкомысленно улыбнувшись. – Два в мотеле, два на точке. Сегодня первый день на точке, официальный. – Он аккуратно провел носком по ширинке. Закусил губу. – Там под кайфом даже лучше работать.

Тони кивнул, не в силах говорить. Нэнси мигом отвлекся, скручивая и для него папиросу. Прикурил для него и протянул.

– Держи, не бойся. Чистейший каннабис. Митч мне его с самого Гиндукуша привозит. Никакой химии.

– Ты всегда выходишь на смену под кайфом?

– Нет, редко, на самом деле. – Нэнси повернулся к столику, пудря себе щеки. Придирчиво оглядел отражение. – Но сегодня ведь особенный случай, верно?

Перед первой затяжкой Тони включил диктофон. Нужно было себя обезопасить хотя бы так, если уж ступил на эту скользкую дорожку. По крайней мере, время будет проведено с пользой. Он на это надеялся.

– Как тебя зовут? – Приступил он к интервью. Нэнси хихикнул в ладошку, шмыгнул носом.

– Ты что, лапушка? Ты же знаешь, как меня зовут.

– Да, то есть… я хотел сказать, какое у тебя настоящее имя?

Нэнси посерьезнел. Поглядел на него, наполовину накрашенный. Сделал еще одну затяжку. Встал, чтобы открыть окно.

– Натан. – Сказал он оттуда, опершись руками о подоконник и глядя на трассу.

– У тебя иногда проскальзывает акцент. – Заметил Тони, наливая себе еще содовой с джином. – Пусть ты и стараешься его избегать. Ты не местный?

– Ничего себе, мистер, вы прямо сыщик! – Нэнси вернулся к столику, снова начал краситься. Потом со вздохом положил на место тени для век и посмотрел на Тони в отражении. – Бирмингем. Я из Бирмингема.

Тони удивленно повернулся к нему.

– Я брумми 4 4 Неформальное обозначение жителей г. Бирмингем, Великобритания . – Нэнси сделал еще затяжку. Закашлялся. Проговорил, характерно огрубляя гласные звуки. – От этого акцента не избавиться. – И махом перешел на американское произношение. – Тебя это смущает, милый?

– Нет, даже наоборот. – Тони налил и ему. Вернулся к столику с двумя стаканами. – Очень… красиво. Ты можешь всегда так говорить со мной. Мне нравится.

– Да, многим нравится британский акцент. – Нэнси кивнул, отпив коктейль. – Наверное, вам исторически нравится напяливать лаймеев 5 5 Лаймей – пренебрежительное обозначение британцев в американском английском . – Он захохотал. Потом, приложив руку к груди, продолжил спокойнее. – Отец британец, а мать цыганкой была. Я ее не знаю. Но все с детства твердили, что, мол, сразу видно, цыганенок.

– Цыганка? – Тони внимательно присмотрелся к его лицу. – Цыгане же смуглые все, вроде бы.

– Ой, подожди, я спутал слова. – Нэнси хихикнул. – Дурь отменная!.. Пэйви. Они вроде цыган у нас. Ирландские скитальцы. Это от матери у меня кожа такая белая. Горю под этим несносным солнцем. Все девчонки загорелые, словно шоколадки. Один я белый, как кикимора. – Он засмеялся, снова переведя взгляд в отражении на Тони.

Тони хотел было сказать, что это не так, и что Нэнси ужасно, невыносимо красив, но потом вспомнил, что ведет интервью для работы. Поэтому спросил:

– Когда ты в США оказался? Давно?

Нэнси растер капли духов за ушами. Встал, ушел в соседнюю комнату. Вернулся оттуда с париком.

– Мне примерно двадцать два было. – Сказал он, щурясь и пытаясь припомнить. – Кажется, так.

Тони проследил глазами, как он надевает парик, затем подходит к зеркалу, кружится в своем белом платье, оглядывает себя, словно придирчивый продавец товар. Сделал затяжку.

– Почему уехал?

– О, это долгая и печальная история, Тони. – Нэнси оглянулся на него, потом сел обратно за туалетный столик. Только сейчас Тони увидел, что вокруг зеркала прикреплены разные открытки. И особняк Питток, которым так восхищался Нэнси, тоже здесь был.

– Я для этого сюда и приехал. Записывать настоящие истории. – Напомнил ему Тони, присаживаясь на стул рядом.

– Да что там говорить. – Нэнси дернул плечом. – Мы жили без матери. Я часто оставался дома. Отец вкалывал на двух работах, чтобы как-то сводить концы с концами. А потом однажды сосед Джефри заманил меня на бисквит королевы Виктории и от души вы*бал.

– Господи Иисусе, какой ужас!

Нэнси отвернулся, кусая губы. Развязка была столь стремительной, что Тони минуту сидел в полном молчании, не зная, что и сказать. Но тут до него донесся тихий смех.

– Подожди. – Тони нахмурился. – Почему ты смеешься?

Нэнси захохотал в голос, откинув голову.

– Лапушка, какой ты доверчивый. – Сказал Нэнси. Поднялся со стула и упал на кровать. Подполз к изголовью. – Будь душкой, накрась мне ногти на ногах, а?

– Нет, стой, ты что, ты наврал мне только что? – Тони повернулся к нему.

– Ага. – Нэнси кивнул, сияя самой широкой улыбкой из всех.

– Зачем?

– О-о, ты думаешь, девчонки тебе в своих историях тоже правду рассказали, что ли? – Он поднял одну ногу к потолку. Плиссированная ткань юбки скатилась почти до пояса, открывая белые трусы. – Так накрасишь, милый? Мне самому не дотянуться сейчас. – Он снова засмеялся, уронив голову в подушки. Потом замолчал, быстро сев. – Вот, как сделаем, мистер Боуэлл. Когда будешь черновик статьи готовить, ты мне вышли, пожалуйста, материал. Я тебе все неточности и враки мигом подправлю, окей?

Тони сел на край кровати, с непониманием глядя на Нэнси. Тот показал ему язык. Тони вдруг тоже пробрало на смех.

– Нет, Нэнси, мы с тобой договаривались. – Пытаясь подавить приступ, произнес Тони. – Что… что ты говоришь мне историю, а я потом выполняю свою часть сделки. Договаривались?

Они вдвоем засмеялись, упав на кровать. В какой-то момент Нэнси подполз к нему и горячо зашептал на ухо.

– Пошли вместе на точку. Хочешь, я устрою тебе прямой репортаж с мест событий? Можешь взять камеру. Будет весело! Пойдем?

– Подожди, подожди. – Хихикая, пытался настоять на своем Тони. – Сначала история, а потом развле… развлечения.

– Развлечечения! – Нэнси вскочил на ноги. – Пойдем! Пожалуйста, милый! Уже без пяти двенадцать. Как раз успеем дойти до точки!

Он принялся искать туфли, нашел их под кроватью. Вылез оттуда взъерошенный и встрепанный, словно воробей, вызвав у притихшего Тони новый взрыв хохота.

– Пошли! – Нэнси рванул его на себя, заставив подняться. Они встали рядом, дыша запахом друг друга. Тони обхватил его оголенную спину, с наслаждением переживая каждый миллиметр его кожи. Такая шелковистая, нежная…

– Точно, чулки надо же надеть. – Спохватился Нэнси, толкнув от себя Тони.

– Нет, подожди. – Тони протянул руку в пустое пространство, где только что был Нэнси. – Останься тут. Вот тут, прямо здесь, передо мной.

– Лапушка, успеется, все успеется. – Нэнси натягивал чулки. – Сука, стрела!.. Да ладно, ничего, сойдет. – Он снова засмеялся, схватил Тони за руку и потащил к выходу. – Пошли, опаздываем. Эти мерзкие люди Сэмми блюдут, чтобы я начинал смену ровно в 12! Послушай, а ты помнишь? Были такие часы на кухне. Вилка и ложка вместо стрелок. Смешно, правда? И яичница по центру!..