Татьяна Любимая - Чудо-чадо и чудовище

Сегодня с самого утра дочь задумчива и я уже скучаю по ее смеху, проказам и вечным почему. Надеюсь, дорога в детский сад и лужи по дороге от ночного ливня вернут мне моего шумного и любознательного ребенка. Бабуля еще в душе, а мы с Маринкой завтракаем вдвоем, в тишине. Правда, недолго. Вот-вот посыпятся вопросы о Вениамине. И я морально к ним готова. Почти.

Марина медленно мешает ложкой растаявшее сливочное масло в любимой манной каше. Солнечные лучики, пробираясь сквозь ветки тополей за окном, ласково гладят мою девочку по распущенным пшеничным волосам.

– Как же ты напугала меня вчера своим животиком, – вслед за лучиками провожу рукой по голове доченьки.

– Я не хотела… он сам.

– Я знаю. Больше не болит?

– Неа, – машет головой.

Тонкие длинные прядки падают на лицо. Маришка смахивает их ладошкой в сторону.

– Это хорошо. Тогда кушаем и собираемся в сад?

– Угу.

Наливаю себе кофе в кружку и сажусь рядом с дочкой.

– Мам, – Маришка поднимает на меня синие-синие глаза с грустинкой внутри, – а тебе со мной и бабулей совсем скучно, да?

Кофе неожиданно застрял в горле, я закашлялась, отставив кружку в сторону.

– С чего такие мысли, дочь? – слезы замерли на ресницах после кашля, хорошо хоть не успела еще накраситься.

– А зачем вчера к нам этот дядька приходил?

Хоть я и ждала чего-то подобного, прокручивала в голове возможные вопросы дочери о Вениамине и думала, как буду отвечать на них, но все равно оказалась не готова к такой подаче.

– Дядя Веня? Познакомиться хотел с тобой и бабушкой.

– А зачем?

– Ну… зачем люди знакомятся? Чтобы друзей много было. Чтобы можно было вместе сходить в кино или на прогулку, поужинать в хорошей компании. Вот у меня есть ты и бабуля, а у дяди Вени нет никого.

– А он тебе кто? Жених?

– Мы с ним хорошие друзья.

– А хорошим друзьям разве можно целоваться?

Блин, значит, Маринка видела, как перед походом в ресторан Вениамин зажал меня в коридоре и полез с поцелуями. Я быстро пресекла его порыв, но дочь, очевидно, подглядывала и вот результат.

Опускаю глаза в кружку. Неудобно перед ребенком за свое поведение и нашего гостя. Надо как-то объяснить тот поступок перед малышкой, а я чувствую себя младше ее. Будто нашкодила и теперь надо прощения просить.

– Ну… может быть, он не просто хороший друг, а немного больше.

– Насколько больше?

– Ну не знаю… – мямлю, не смея поднять глаза на дочь.

– У меня в садике все мальчики хорошие друзья, мне что – с ними со всеми целоваться?

– Со всеми не надо. И вообще целоваться можно только взрослым.

– А-а, вот почему ты с чудовищем целовалась. Потому что он взрослый.

Вспыхиваю как спичка:

– Я с ним не целовалась. Это он начал, – оправдываюсь и заодно возмущаюсь. – И вообще, это ты ему разрешила поцеловать меня, а я не хотела! Я его впервые видела! А чтобы целоваться, люди должны узнать друг друга лучше!

«А поцелуи с Веней так себе. От них липкий налет остается на губах, ощущение не очень, если честно, – нашептывает внутренний голос. – Не сравнить с поцелуем Дмитрия. А-а-а! Ненавижу сравнивать! Так нельзя!».

Лихорадочно ищу возможность слиться с новых каверзных вопросов дочери, которые, очевидно, генерируются сейчас в ее белобрысой голове. И вдруг меня осеняет:

– Мариш, а дядя Веня предлагает в воскресенье сходить в парк на карусели.

– Ну сходите, – сосредоточенно наблюдает за движением масла в каше.

– Он хочет, чтобы мы втроем пошли. С тобой.

– Мне он не нравится! – надув губы и отодвинув тарелку с кашей от себя, бурчит дочь.

– Парк? – уточняю, хотя с досадой понимаю, что не о парке речь.

Вениамин не понравился Маришке. Мама тоже сдержано отнеслась к его персоне. Нужно время, чтобы они привыкли, узнали ближе друг к друга. Глупо было надеяться на любовь с первого взгляда.

– Знаешь, дядя Веня мог бы стать твоим папой.

– Ты на нем жениться хочешь?

– Женятся мужчины, а девушки выходят замуж.

Дочь пытливо смотрит. Ждет ответа на вопрос, а не поправку.

– Может быть, мы с дядей Веней поженимся, – осторожно проговариваю и сама пугаюсь этих слов. – Но это еще не скоро, – тут же поправляюсь.

– Он совсем тебе не понравился, да? – спрашиваю спустя бесконечно долгих пары минут.

Угукает. Вздыхает тяжко. Мысленно повторяю за ней вздох.

Знакомство с мужчиной, который для ее мамы немного больше чем друг, расстроил дочку. Я надеялась, они найдут общий язык, но двухминутного знакомства мало для обоюдной симпатии.

А не появление ли Вени спровоцировало стресс у Марины?

– У него нос шевелится, когда он разговаривает, – выдает вдруг недовольно дочь. – Вот так, – и, ткнув пальчиком в кончик носа, смешно крутит его вверх-вниз.

– У кого?

– У дяди Вени.

– Правда? Не замечала. Поэтому он тебе не понравился?

– И поэтому тоже.

– Ладно, Мариш, ешь давай, в садик опоздаем.

Двигаю кашу ближе к дочери.

Но и спустя две минуты каша остается нетронутой. Марина подперла голову кулачком и теперь просто уныло крутит ложку в самой серединке тарелки, наблюдая, как сливочное масло стекает в лунку прозрачными желтыми дорожками.

– Эх, скорей бы суббота, – снова вздыхает кнопка.

– А что будет в субботу?

– Мороженое.

– Точно, – оживляюсь, – мы обязательно пойдем в кафе есть наше любимое мороженое. Кстати, можем сегодня после садика заглянуть,

– Да! – радостно хлопает в ладоши дочка.

– Но! – поднимаю указательный палец вверх. – Если не будет болеть животик. И только по одному шарику! А то к субботе горлышко заболит.

– Хорошо. Но! – копируя мой жест, Марина поднимает свой пальчик вверх. – Только ты и я!

– Заметано!

Закрепляем договор хлопком по ладоням.

– Дмитрий –

В отвратном настроении еду на работу. Юля мозг вынесла напрочь. И… мы расстались. Сожаления не испытываю, только грязным себя ощущаю с головы до ног.

Утром, проходя из ванной мимо спальни, случайно подслушал Юлькин разговор по телефону очевидно с кем-то из подружек.

– Ой, да мой квазимодо слова не сказал ни вчера, ни сегодня. Ходит, словно в рот воды набрал и лицо такое… бр-р-р… – представил, как передернуло невесту при этих словах. – А-ха-ха, о чем ты? – хохотнула она в трубку.

Что-то еще говорила, комментировала, мне было уже не интересно. Важное я услышал.

Квазимодо, значит. И как ни странно ни разочарования не почувствовал, ни обиды. Смешно просто стало – притворяться столько времени и ради чего? Ради статуса невесты? Ради галочки, что есть мужик, обеспеченный, с жильем, давно готовый жениться? Искала все это время запасной аэродром? Зачем? Где логика? Не по-ни-ма-ю!

Юля еще щебетала с подругой, а может и не с подругой, но мне было все равно. Ушел на кухню, поставил вариться кофе. Отвернулся к окну и тупо смотрел на улицу невидящим взглядом, спрятав руки в карманы домашних штанов.