Айза Блэк - Невеста палача

– И я сто раз повторю, что благодарна. Только…

Обрывает меня.

– Нет. Проясним раз и навсегда. Я не знаю где он. Так безопасней для всех. Ты не ищешь. Ты живешь как раньше. Узнаю про твои глупости – отошлю на хрен из страны, – громко фыркает, – Лизок уясни – тебя это дело больше на прямую не касается. Когда будет результат – отпразднуем. Если кто и подставит голову, это буду я, или он, но не ты. Все мы больше к этому разговору не возвращаемся.

Отключил вызов.

Падаю на пол. Отрицательно мотаю головой. Даю волю слезам. Муж во многом прав. Он всегда размышляет рационально, холодно. Все у него рассчитано, по полочкам разложено. В моей ситуации я должна молиться на него. А ненавижу обстоятельства, вынудившие заключить этот договор.

Он воспитывает чужого ребенка, как своего. Принял Маю. И знаю – любит ее. Взвалил на свои плечи меня. Купил смежную квартиру, чтобы пресса думала, что мы просто расширили жилплощадь. Ни разу не пришел секса требовать. В моем положении идеал.

Тварь я, наверное. Раз не ценю помощи. Не ценю заботы. Но он не понимает одного – это уже не жизнь. Только ради дочери существую. И ради той встречи с Орловым, которая состоится. Вопреки всем запретам. Я слишком долго ждала. Слишком долго была без него.

Прошлое…

Она хоть понимает, что творит, сука? Скромная, стыдливая, а яйца без наркоза выкручивает. Вначале думал – играет Савельева. Корчит из себя целку. А там все уже распечатано, и не по одному кругу опробовано. Нет. Реально гребаная девственница.

Выдернул из самой сердцевины гниющего логова, а внутри чистой оказалась. Проверил. Не брешет. А у самого вся кровь в болт ушла. Как подумал, что еще ни с кем, ни разу. На тело посмотрел. Поплыл. Красивая зараза. Ладная. Все при ней. Кожа нежная, тонкая. Соски – сам сок.

Я ее в ванную отправил, чтоб потом нормально отодрать. Чистую. А тут придурок залюбовался представлением. Долго был уверен, профессионалка спектакль разыгрывает. Несколько раз хотел подойти, нагнуть и засадить по самое горло. Сдержался. Не хочу без согласия. Не прет меня по сухому. Когда баба от боли корчится – не мое это.

А вот когда добровольно ноги раздвинет другое дело. Кайфа больше. Хотя изначально с Савельевой церемониться не думал. Все равно смертница.

А она меня своим стриптизом в агонии корчиться заставила. Адскую боль в яйцах тереть. Звонок ее спас. Не сдержался бы я. Тогда только болтом думал. Похоть разрывала меня на части. Даже в клетке такого не было. Спокойно мог без бабы обойтись. Да, хреново было. Но вполне терпимо. Меня другие вопросы куда больше накрывали. Как мразей казнить буду? Как долго сдыхать будет, тварь лживая? Как разорву ее на куски… за моего сына… за мою жизнь…

А тут забыл про все. Надо выдрать ее быстрее и забыть. Все что могу сделать для Савельевой – быструю, безболезненную смерть подарить.

Мобилу прижал к уху, а сам до сих пор ее соски, ее тугую дырку чувствую. Вывод: спермотоксикоз – вреден для мозга.

– Только не говори мне, что Савельева у тебя! – в трубке раздраженный голос Антона. А мне так по барабану его возмущения. Я хочу снова к ней. Залезть в ванную, и понеслась душа в рай.

– А если да, то что?

– Ты себе могилу выкопаешь, и меня за собой утянешь! Ты вообще понял, что учудил? – он на взводе. Беснуется.

– Нетелефонный базар. Встретимся, потолкуем, – отключаю вызов.

Не могу же признаться, что мозг расплавился. Обмяк я, одурел. На бабе чертовой помешался. Успокоиться надо. Мозг на место поставить. Аппарат в штанах усмирить.

Захожу в комнату. Боль в яйцах нестерпимая. Член разрывает. Пытки ничто по сравнению с адским желанием. Перед глазами все плывет. Ее хочу до одури.

Расстегиваю ширинку. Сжимаю болт. Переждать надо. По-любому полегчать должно. Надо бабу какую поехать выдрать. Если в таком состоянии к Савельевой вернусь, разорву ее. Стопор снесет, контроль к чертям полетит.

– Тебе помочь? – даже не слышал, как вошла. Вот что недотрах делает.

Поворачиваю голову. Стоит босая. Мою футболку нацепила. И только одним этим мне со всего размаху по яйцам зарядила. Красная как рак. Стыдливая. Еще одна ее фишка, от которой крышак сносит.

Не видел еще деваху, чтоб вот так краснела. Идет ей заразе. Сразу мое желание на несколько градусов вверх подскакивает. А ведь дальше уже некуда. Лимит. Дальше озверин включу.

Такая она домашняя, уютная, в моей футболке с босыми ногами. Мокрые волосы спадают на плечи, капли воды по лицу, телу текут. Даже не вытерлась. И каждая капля – новый удар по яйцам.

– Помоги, – говорю, а голос, как наждачная бумага скрипит. Поворачиваюсь к ней, рукой подзываю.

Замерла в нерешительности. В глазах испуг, но не меня она боится. Потекла ведь там в ванной. Неужели впервые мужика захотела? Болт болезненно пульсирует, набух так, что лопнуть готов.

– Ну… я жду, – б…я стыдно признаться, сгораю от предвкушения.

Идет неуверенно. Медленно. Губы приоткрыты. Она что издевается? Тут никакая выдержка не спасет.

– Что… что ты хочешь со мной сделать, – голос дрожит, а взгляд доверчивый. Нет, не может быть. Это недотрах говорит. Не я.

Беру ее за руки кладу себе на болт. И чуть не завыл. Как током меня шибануло. Охреневаю. Тащусь. Плыву. Тонкие, неумелые пальцы на члене – запредельный кайф. Острый. Крышесносный.

Савельева не отпрянула. Руки не забрала. Изучать начала. Неумело так. Осторожно. Водит подушечками пальцев, смотрит на него, как на диковинку какую. Неужели реально ни одного мужика даже не трогала. Чистая. Совсем. Полностью.

Указательным пальцем по головке проводит.

– Гладкая такая… – бормочет. Второй рукой к яйцам подбирается. А там пожар. Горю, и не могу пошевелиться. Спугнуть не хочу. Сквозь пелену похоти продолжаю за ней наблюдать.

Не знаю, как сил хватает удержаться, не нагнуть, не всадить. Рукой за талию к себе ближе притягиваю. Она пахнет корицей. Дурман. Яд. Отрава. А хрен бы на что променял эти неумелые пальчики.

Обхватывает болт двумя руками. В одну ладошку не помещается. Какая же она маленькая. Аппетитная.

– Сильнее. Не раздавишь, – хриплю ей на ухо. Еле сдерживаюсь, чтоб языком по лебединой шее не провести.

Слушается, обхватывает чуть сильнее. Ни одна искусная шлюха до такого меня не доводила.

– Тебе нравится? – спрашивает, еще больше румянцем заливаясь.

Не в целке дело. Это все пустое. Смотрю, и кажется – душа непорочная стоит. Не измазанная. Незапятнанная.

Обхватываю ее руки своими. До одури сжимаю. И болт натираю. Глаза не закрываю. На нее смотрю. Кайф бешеный пронзает. Как долбанный феникс, сгораю и возрождаюсь.

Сперма ей на руки льется. Не отбегает. Брезгливости нет. Только любопытство. Взгляд завороженный. Как с другой планеты на башку мою свалилась.