Инна Инфинити - От заката до рассвета

Иными словами, купить можно было абсолютно все, что может интересовать детей и подростков. Тут царил целый подпольный бизнес среди учеников, и администрация школы делала вид, что не знает о нем. Даже некоторые учителя кое-чем приторговывали.

Флёр из очень бедной семьи, поэтому ей деньги не давали. Родители Себаса и Андре богаты, но они были искренне уверены в том, что оплаты обучения за их детей достаточно, и больше им денег в закрытой школе не требуется. Магазинов ведь тут нет. И только мой отец переводил мне на карту средства по первой моей просьбе, даже не задаваясь вопросом, зачем они мне. Он думал, что деньгами он показывает мне свою любовь.

Я снимала наличные в единственном банкомате, который находился в холле школы под лестницей, и этими деньгами мы с Флёр, Себасом и Андре обеспечивали себе существование. Когда мы стали постарше, сами стали кое-чем торговать, зарабатывая себе дополнительный кэш.

Дети, которые не могли за себя постоять или которые так и не прибились ни к одной компании, платили за то, чтобы их не трогали. На этом попозже стал зарабатывать Себас. Он крышевал нескольких отщепенцев, которые не могли дать сдачи. Флёр же со временем стала делать деньги на том, что давала списывать другим нашим одноклассникам. Все наличные мы складывали в наш общий котел, которым заведывала я.

В нашей компании у каждого была своя четкая роль, но тем не менее мы были друзьями, а не партнерами, хотя со стороны могло показаться скорее второе. С 6 до 18 лет мы были вместе, мы были неразлучны. Вчетвером мы прошли огонь, воду и медные трубы, все время друг другу помогая и все время друг друга поддерживая.

Флёр, Себас и Андре стали моей семьей.

Fleur (Флёр) по-французски означает «цветок».

ЕГОР

Наши дни

Мы выходим из бара и идем прямо по Avenue de l'Opera. Между мной и Селестой чувствуется неловкое молчание. Девушка очень глубоко погружена в свои мысли, а меня до сих пор коробит ее резкий перепад настроения. Вот она мне дерзит и показывает характер, а через пять минут уже замкнулась глубоко в себе и вытирает украдкой слезы.

Странная она.

Селеста идет на шаг впереди, поэтому я решаю воспользоваться случаем и хорошо ее рассмотреть в полный рост. Она мне чуть выше, чем по плечо, а у меня рост где-то 188 см. Значит, она едва не дотягивает до 170 см. Худенькая, стройненькая. Хотя, как по мне, думаю, ей можно было бы поправиться на пару кило.

– Куда мы идем? – она резко ко мне оборачивается.

– Если честно, я иду за тобой. Это ты у нас местная.

– Я уже давно не живу в Париже.

– Но в любом случае город-то ты знаешь.

Она останавливается на тротуаре в задумчивости.

– Ну, если мы продолжим идти прямо, то выйдем к Лувру. За ним Сена.

– Окей, давай к реке.

– Хорошо.

И она снова устремляется вперед быстрым шагом. Я иду рядом и думаю, как начать разговор.

– Ты сказала, что давно не живешь в Париже. А где ты живешь?

– Я же говорила тебе в баре, что я из Плезира. Это в пригороде.

– Извини, не запомнил название городка. Давай чуть помедленнее? Мы ведь все-таки гуляем. – И я слегка притормаживаю ее за руку.

Она явно не ожидала от меня физического контакта, потому что резко остановилась и уставилась мне прямо в глаза. При этом свою руку из моей не убирает.

– Да, конечно, – говорит через несколько секунд зрительного контакта и разводит губы в легкой улыбке. Снова у нее на щеках появляются милые ямочки.

Селеста аккуратно высвобождает свою ладонь из моей и начинает идти размеренным шагом. Так-то лучше.

– А раньше ты жила в Париже? – продолжаю тему.

– Да, я тут родилась и училась в университете.

– В каком?

– В Сорбонне.

– Ого! – я искренне удивлён. – Это же лучший университет Франции и один из лучших в Европе и мире.

Она морщится.

– Ну, я бы не сказала, что он один из лучших в мире. Скорее, один из старейших в мире. Но в Европе Сорбонна ценится, это правда.

– На каком факультете ты училась?

– На филологическом.

– Ах, да, логично. Ты же филолог.

– А ты чем занимаешься? – она смотрит на меня и слегка улыбается.

– Я маркетолог, работаю в банке.

Ее слегка удивляет мой ответ.

– Хорошая профессия. Модная и перспективная.

– Ну… В целом, наверное, да.

– И учился ты тоже на маркетолога?

– Только в магистратуре. Бакалавриат у меня по международной экономике. Но еще студентом на практику попал в отдел маркетинга, и мне понравилось. Поэтому в магистратуру решил идти по этому профилю.

– Понятно. А зачем ты летишь в Вену?

– В командировку. Я выступаю завтра на конференции по маркетингу. Буду рассказывать про банковский маркетинг в России.

– Прикольно, – она снова улыбается. И почему-то меня греет ее улыбка. Такая тёплая. Да и вообще вся она, несмотря на свою дерзость и характер, кажется очень тёплой девушкой. Как этот летний день. – Часто ездишь в командировки?

– Раз в несколько месяцев, но всегда только в Вену. Я работаю в «дочке» австрийского банка в России. Иногда бывает нужно съездить в центральный аппарат для обсуждения каких-то глобальных задач, которые мы в России не можем внедрить без разрешения материнского офиса.

– Ты из Москвы, да?

– Да.

Она кивает головой.

– Мне так и не довелось побывать в Москве, когда я была в России. Хотя очень хотела заехать.

–Ты была в России? – меня удивляют ее слова. В целом, туристы в нашу страну ездят, но скорее из Китая, а не из Европы.

– Да, я была в Санкт-Петербурге.

Еще удивительнее.

– И что ты там делала?

– Была на каникулах, когда училась на третьем курсе Сорбонны. Мы тогда по зарубежной литературе усиленно проходили русскую классику, и на весенних каникулах деканат организовал для всех желающих туристическую поездку в Санкт-Петербург, так как чаще всего события всех книг русской литературы проходили именно в этом городе. Ведь он был столицей России в 19 веке.

– Ты меня поразила, – я улыбаюсь. – Редко можно встретить европейца, который был в России. Ты, наверное, первая в списке моих знакомых. Тебе там понравилось?

– Город очень понравился, а вот климат и погода нет. Я ездила в апреле, и у нас тут в Париже уже было очень тепло. А там в апреле снег шёл.

Я слегка смеюсь.

– Да, это Россия.

В этот момент мы выходим к Лувру, вокруг которого снуют толпы туристов.

– Будешь тут осматривать? Фотографироваться? – спрашивает Селеста. – Ты вообще раньше был в Париже?

– Был один раз очень давно. Не, фоткаться не буду. Пойдём лучше сразу к реке.

Мы пересекаем площадь, на которой находится Лувр, и выходим к набережной. Здесь красиво. По Сене плавают речные трамвайчики. Тут их даже больше, чем в Москве. Мы подходим к борту набережной и смотрим на воду.