Инна Инфинити - От заката до рассвета

– Ты не возражаешь, если я закурю? – вдруг спрашивает Селеста.

– Нет, я сам курю.

И одновременно с тем, как она лезет в сумочку за сигаретами, я достаю из кармана свою пачку. Меня немного удивляет, что она курит. Не подумал бы. В Москве у девушек уже давно вышло из моды курить. Максимум «Айкос» или аналогичные системы нагревания табака.

Селеста же достаёт пачку красных «Мальборо», берет толстую сигарету и поджигает ее зажигалкой. Надо же, она курит крепкие мужские папиросы. В Москве же если все-таки какая-то девушка и курит обычные сигареты, то обязательно тонкие и с ментолом.

– Что-то не так? – она улавливает мой пристальный взгляд.

– Нет, все в порядке, – спешу оправдаться, поджигая свой «Винстон» и отводя взгляд к реке.

– Почему ты все время на меня смотришь, будто я какая-то странная чудачка?

Меня немного смешат ее слова.

– Нет, ты нормальная. Это я странный чудак, раз меня в тебе все удивляет.

– Что именно тебя во мне удивляет?

– Абсолютно все. Начиная от отсутствия лака на ногтях и заканчивая тем, что ты школьная учительница.

Она резко переводит взгляд на свои руки.

– У меня что-то не так с ногтями?

– Нет, у тебя с ними как раз полный порядок. Да вообще с тобой – полный порядок во всем. Девушки и должны быть такими, как ты: настоящими, естественными. Девушки должны не стесняться быть собой, такими, какие они есть на самом деле. Но в Москве с этим большая проблема.

Она смущенно улыбается и отводит взгляд от моего лица к реке. А вот я продолжаю смотреть на нее, позабыв о сигарете. Ловлю взглядом, как она глубоко затягивается, как выдыхает дым, слегка согнув губы трубочкой, как стряхивает пепел.

– Ты меня смущаешь, когда смотришь так на меня, – говорит тихо, продолжая смотреть прямо перед собой. Сейчас она не дерзит, а говорит спокойно и искренне.

– Извини. – Это все, что я могу сейчас ответить, но при этом голову не отворачиваю, а продолжаю ею любоваться.

Она слегка закатывает глаза и качает головой.

– Настырный русский.

– Дерзкая француженка.

И мы вместе смеёмся. Селеста бросает окурок в воду и поворачивает голову на меня. Наши взгляды встречаются. Сейчас она смотрит на меня по-доброму. У нее очень красивые карие глаза. Как горячий шоколад. И от них исходит тепло, которое, если ее разозлить, превращается в огонь.

Пока я смотрел на нее, даже забыл курить. Сигарета полностью стлела в моих пальцах, поэтому я бросаю бычок в воду.

– У тебя есть девушка? – неожиданно спрашивает, продолжая внимательно меня рассматривать.

– Нет, я свободен.

– А сколько тебе лет?

– Через месяц 30. А тебе?

– А мне в конце октября 27. Давно ты расстался со своей девушкой?

– Очень давно. А ты со своим парнем?

Она отворачивается от меня к Сене, и улыбка ее слегка меркнет.

– Три года назад.

Я хочу спросить, почему они расстались, но не решаюсь. Тогда наверняка она в ответ спросит, почему я расстался со своей девушкой, а я сейчас не готов говорить о Кристине. Не в этот момент. И не с ней.

Почему-то с ней мне хочется говорить о ней.

– Давай прокатимся по Сене? – вдруг предлагает.

– С удовольствием.

Мы переходим через мост и спускаемся к «парковке» речных трамваев. Когда подходим к кассе, я опережаю Селесту, чтобы взять билеты, но она останавливает меня за руку.

– Я провожу с тобой в Париже эту ночь при одном условии. Я плачу за себя сама. Везде.

Меня это смешит.

– Феминистка?

– Нет, но не люблю быть что-то должной мужчине.

– Ты ничего не будешь мне должна.

– Все равно. Или я везде плачу за себя сама, или я прямо сейчас разворачиваюсь и ухожу.

Она говорит это на полном серьезе и снова принимает воинственный настрой.

– Ладно-ладно, – спешу ее успокоить, хотя мне по-прежнему смешно. Честное слово, вот где бы я еще встретил девушку, мечтающую платить за себя самостоятельно? Да нигде.

Мы подходим к кассе и покупаем билетик каждый сам себе.

И все-таки она поразительна.

КНОПКА

13 лет и 8 месяцев назад. Ноябрь.

Водитель отца привозит меня в школу в понедельник в 6 утра. Мне пришлось уехать домой на эти выходные, потому что у папы был юбилей, и собиралось очень много гостей. Было бы странно, если бы не было его младшей дочери.

Это были первые выходные за несколько лет, которые я провела дома. И я лишний раз убедилась, что оставаться на субботу и воскресенье в интернате – лучший вариант в моем случае. Элайза притащила в дом своих подружек, и сначала они громко и демонстративно смеялись, явно давая понять, что я не вхожа в их компанию, а потом, пока я выходила на улицу, чтобы мои уши отдохнули от их смеха, они пробрались в мою комнату, нашли мой дневник и стали читать его вслух, потешаясь над моими мыслями.

А ведь в дневник пишут самое сокровенное. То, что никогда никому не расскажут.

– Ночью мы с Себастианом и Андре сбежали в лес, чтобы покурить. Себ отобрал сигареты у какого-то отщепенца. Флёр с нами не пошла, потому что ей снова нездоровилось. Да она и не курит, а просто так с нами стоять за деревьями ей неинтересно. Мы курили втроём, Андре все время что-то говорил, а мне так хотелось, чтобы он ушёл и я осталась только с Себасом. Больше всего ненавижу, что нам с ним редко удаётся быть вдвоём…

Я возвращаюсь в квартиру и застываю на пороге, когда слышу это. До меня не сразу доходит, что Элайза с нарочитым выражением читает вслух мой дневник. Наверное, я это осознаю, только когда слышу громкий смех ее подружек.

Я залетаю в комнату Элайзы и застаю ее с очень довольным выражением лица и с моим дневником в руках.

– Ой, а вот и наша несчастно влюблённая. – Заливается смехом. – Судя по твоему дневнику, этому Себасу до тебя вообще нет дела.

– Как ты посмела!? – я подбегаю к ней и силой вырываю дневник. Но Элайза очень крепко его держит и не хочет отпускать. Мы тянем красивую тетрадь в твёрдом переплете в разные стороны, и в итоге она рвётся.

Сестра и ее подружки заливаются смехом, а у меня по всему лицу текут слезы. Этот дневник Себас подарил мне на мой прошлый день рождения. И даже подписал его:

«Кнопочка, с днем варенья!

Ты – лучшая! Обожаю тебя.

Знаю, что ты любишь делать записи в красивых тетрадках. Надеюсь, эта тебе понравится. Я все выходные выбирал ее в книжном магазине для тебя.

Себас»

Естественно, я понимаю, что «обожает» меня Себ только как подругу. Но все же эта подпись меня грела. К тому же он выбирал тетрадку все выходные… Я сразу решила, что она станет моим дневником.

И вот эта тварь, которая по какой-то причине является моей сестрой, не просто прочитала мой дневник, но еще и порвала его. Я быстро подбираю с пола разлетевшиеся листки и выбегаю в слезах из ее комнаты. Закрываюсь на ключ в своей и падаю на подушку лицом вниз, захлебываясь в рыданиях. И через закрытую дверь до меня все еще доносится смех Элайзы и ее подруг.