Джина Шэй - Сосед сверху, сосед снизу

Да-да, за спиной.

Весь день отсиживаться у себя – идея не очень, особенно когда на тебе висит масса мелких организаторских задач, я хожу и до гримерки, и до студии, все по рабочим вопросам, хотя – если честно, от любопытных взглядов с удовольствием бы спряталась в самый дальний уголок.

Это я оставила напоследок – после обеда засяду за общение с подписчиками и обновление блога на сайте Дэна. Хоть так спрячусь.

Не знаю, что они знают, сколько успела растрепать Людочка, но такое ощущение, что знают все. И всем, мать его, интересно!

Действительно, это ж такое зрелище – Настя, у которой в груди вырубили дыру. Настя, которая понятия не имеет, как шагает по земле, потому что глаза вперед вообще не смотрят. Настя, которая с большим удовольствием сейчас вышла бы вон, хлопнув дверью так, чтобы точно запороть Назарову всю звуковую дорожку.

Где ж еще такое увидишь, не так ли?

О прибытии «того самого гостя» я узнаю по участившимся хлопкам дверей, и воплям звуковика, которому мешают чистить зуковую дорожку видео.

Ну, и Дэн по мою душу не является, хоть и обещал «продолжить наш разговор после эфира». Не явился – значит, занят. Значит, охмуряет своего гостя, оставив мои нервы на сладкое. Ну, если припрется ко мне во время моего зависания в его комментариях – эти комментарии станут его проблемой.

Сама я никуда не тороплюсь. Имя гостя я все равно узнаю, да и во время эфира наверняка смогу посмотреть.

Заявления на увольнение я распечатываю два. Одно подам Назарову лично, другое, если вздумает закозлить и встать в позу – отправлю по почте. Увы, мне уже не семнадцать, и давление такого рода уже несколько лет вызывает у меня только нервный тик.

Когда булькает рабочий мессенджер – я реагирую не сразу. Не люблю эту дурацкую программу, она ужасно неудобная. И поставлена по инициативе наших драгоценных бухгалтерш, которым она ужасно нужна для контроля выполнения рабочих задач. Много они на себя берут, ей богу.

Я замираю, когда вижу, от кого именно мне пришло сообщение.

Земцова Людмила.

И как много сообщений – аж полторы сотни сразу в счетчике. Это…

Это очень долгая переписка.

Её и Назарова. Самому первому сообщению больше года. Его сообщению, помеченного скромными инициалами.

Он это начал…

Д.В.: Милочка, а какой вы больше любите кофе?»

Д.В.: Я умею готовить кофе четырнадцатью способами, сомневаюсь, что не смогу вам угодить».

Д.В.: Сегодняшняя юбка – это суперсекс. Милочка, вас полиция нравов не останавливала по дороге на работу?»

Их много. Настолько много, что буквы смазываются в одно сплошное слово, и в нем нет ни единого цензурного звука.

Зачем я продолжаю читать это?

Наверное, потому, что просто не могу оторвать глаз от монитора. В какой момент они перешли на ты? Я это уже пропустила.

Д.В.: Я пятнадцать минут не в тебе, а уже снова тебя хочу. Чертовски рад, что мы перешли на этот уровень.

Не знаю, как я зацепилась за дату глазами. Наверное, просто потому, что просто невозможно было это проигнорировать. Семнадцатое декабря. Мой день рожденья.

Их первый раз случился в мой день рожденья.

И я помню этот день, я тогда столько сил потратила на гребаный праздничный ужин, на прическу, на макияж, на выбор платья, а Дэн приехал поздно вечером, посетовал, что выключение электричества запороло ему съемки, и пришлось переснимать.

Господи, какая ж я дура, а…

От прочитанного хочется только выть, желательно – выцарапав себе глаза попутно. Лишь бы не видеть. Лишь бы не продолжать читать.

Там есть и обо мне…

Л.М.: Котик, нам же так хорошо вдвоем, почему ты не разведешься?

Д.В.: Ты видела мою жену? Она же влюблена в меня с пятого класса, смотрит буквально в рот. У неё же ничего кроме меня нет, ни увлечений, ни профессии, ни жизни. Если я её брошу – она натурально покончит с собой. Я пока не готов к такому. Вот если бы…

Если бы…

Я проглядываю дальнейшие сообщения с одним только желанием – узнать, может ли быть хуже.

Может…

Жалобы на то, какая я утомительная, какая я бесполезная в семейной жизни, какая я унылая – «она даже не думает, что моим подписчикам странно видеть меня с ней», «где я и где она»

Самое поганое – Людочка поддакивает. Да-да, милый, я не понимаю, как ты с ней сошелся? Ах, первая любовь? Ну, она бывает зла, конечно!

Желание тушить об рожу Назарова сигареты становится все навязчивей. Никогда не курила, но ради этого процесса – начала бы, пожалуй.

«Зачем?»

Это короткое слово я просто набиваю в конце марафона сообщений от Людмилы. Не дочитывая все, что там осталось. Это сложно, но дальше травиться – выше моих сил. Я и так уже задыхаюсь.

«Чтоб ты знала о себе правду, Настенька».

Еще один острый спазм ненависти выкручивает мои внутренности. Так и хочется встать, преодолеть те несколько метров, что отделяют меня от бухгалтерии, и вцепиться этой сучке в её нарощенные, сухие от бесконечных высветлений космы.

Я тебе не Настенька, гадина!

Я встаю.

Нет, не для похода в бухгалтерию, вовсе нет. Руки марать и ногти ломать – не хочу, не буду, не желаю!

Мне просто очень нужно на воздух. И если Денис Викторович изволит попасться на моем пути… Ох! Как же я хочу сейчас, чтоб он мне попался.

Или не хочу…

Я совсем не хочу в тюрьму, а закончиться все может очень даже убийством…

На воздух, Настя, на воздух, срочно! У тебя уже в глазах кровавые мушки плывут. Прямо сейчас. Только заявление на увольнение на столе оставь…

На самом деле, нет ничего удивительного, что я в него врезалась.

Я с трудом разбираю мир вокруг себя, а он как раз выруливал из гримерки, возникнув на моем пути слишком резко, чтобы я успела как-то сориентироваься.

Оп…

И я второй раз за два дня утыкаюсь носом в крепкую мужскую грудь. На этот раз – облаченную в легкую белую рубашку. Но запах… Этот запах, кажется, отпечатался где-то у меня в подсознании.

Резкий шипр, пряный сандал, освежающее море…

– Крошка, у тебя хобби такое – постоянно в меня врезаться, или это между нами такое притяжение, что ему невозможно сопротивляться? – вкрадчиво и на своем чертовом итальянском мурлычет мне на ухо Эрик. Змей!

А он-то здесь откуда?!

Я не раздумываю слишком долго над поставленным мной же вопросом. Он здесь – значит, похоже, бомбический гость, которого уболтал Назаров, он и есть. Что ж, это хороший подарок от судьбы, и почему бы мне сейчас им не воспользоваться?

– Serpente, – надеюсь, что восторг, с которым я повисаю на шее у итальянца выглядит достаточно естественным, – боже, как давно мы не виделись!

Зачем я это делаю – кто мне расскажет?

Не знаю. И тем не менее… Как отказаться от идеи напоследок двинуть Назарова по его ревнивым яйцам, да так, чтобы они зазвенели? Он сегодня психовал даже из-за того, что я ночевала где-то, где, о боже, могла предаваться разврату и содомии. Что будет, если я в его студии пообжимаюсь с симпатичным мужчиной? Я очень надеюсь, что его хватит инфаркт. Тогда он исчезнет с лица земли без моего на то участия.