Эмма Маклохлин - Дневники няни

Метрдотель умоляюще взирает на равнодушных родителей, пытаясь взглядом заставить их утихомирить своих чад.

— О, душечка, смотрите, это не Клифтоны?

Миссис N. извиняется и встает, чтобы обменяться воздушными поцелуями и приветствиями.

— Нэнни, нарисуй цыпленка, — просит Грейер, пока мужчины сравнивают свои достижения в гольфе.

— Какая удача! — заявляет миссис N., возвращаясь. — Они здесь с сыном, поэтому я сказала Энн, что наша няня выведет детей на стоянку, пока не подадут еду.

Всех? Неужели придется просить миссис Клифтон продекламировать «Майкл, греби к берегу» в романтическом окружении мусорных баков?

Я с неохотой поднимаюсь, беру Грейера и вертящегося дервиша поиграть на холодной, темной, засыпанной песком стоянке. Они несколько раз карабкаются вверх и спускаются по старому бревну, и Эндрю предлагает лепить из песка человечков.

— Не стоит. Как насчет того, чтобы вымыть руки перед едой?

Я подталкиваю их к дамской комнате.

— Нет! — визжит Эндрю. — Я мальчик! Не хочу в девчачий туалет! Ни за что!

Из-за угла выходит мистер Клифтон, явно направляющийся в заведение для мужчин.

— Я возьму их, — говорит он и уводит мальчиков, даря мне две минуты покоя в дамской комнате.

Я только что повернула задвижку, как за дверью слышатся голоса миссис N. и миссис Лонгейкр. Приятельницы согласно щебечут о чем-то. Я невольно прислушиваюсь.

— Абсолютно! — восклицает миссис Лонгейкр. — В наше время любая осторожность не помешает! Знаешь Джину Цукерман? У нее тоже мальчик, ровесник Грейера. Кажется, Дарвин. Представляешь, та женщина, его няня, откуда-то из Южной Америки, посмела схватить его за руку! Джина все видела своими глазами по «нэнникам» [71]! Она, конечно, немедленно отослала эту особу в ту деревню «третьего мира», из которой та выползла.

Я стараюсь не дышать, пока миссис Лонгейкр писает в соседней кабинке.

— Мы установили «нэнникам» всего несколько недель назад, — сообщает миссис N. — У меня не было времени просмотреть ленты, но отрадно сознавать, что виртуально я всегда рядом с сыном.

Заткнись! Да заткнись же ты!

— Еще не выходишь? — спрашивает миссис Лонгейкр из кабинки.

— Нет, я только хотела вымыть руки.

— Нэнни! — кричит Грейер, барабаня в дверь.

— Что… Грейер! Что ты здесь делаешь?

Слышу, как она удаляется: наверное, ждет, пока миссис Лонгейкр тоже вымоет руки. Подождав еще немного, я крадучись выбираюсь из кабинки.

«НЭННИКАМ»?! «НЭННИКАМ»???!!! Что дальше? Регулярные тесты на наркотики? Личные обыски? Детектор металла в холле? Да кто же они, эти люди?!

Я плещу в лицо холодной водой и в миллионный раз стараюсь выбросить из головы своих шестифутовых нанимателей, чтобы сосредоточиться на нуждах трехфутового.

Возвращаюсь к столу. Миссис N. старается устроить Грейера на телефонных справочниках. Случайно поднимает голову, видит меня и с откровенной злобой шипит:

— Няня, где вы были? Я нашла Грейера одного и считаю, что подобное поведение непо…

Неожиданно для меня самой мое лицо искажается такой яростью, что она мгновенно замолкает. Я усаживаю Грейера, разрезаю ему курицу и беру вилкой картофельное пюре.

— В таком случае, Нэнни, почему бы вам не вывести детей на улицу, пока мы не поедим? — мило спрашивает она.

И остаток обеда я провожу на сыром ветру, скармливая Грейеру пересыпанного песочком цыпленка из пластиковой коробочки. Скоро к нам присоединяется Эндрю, а потом и еще трое. Я играю в «Голова, плечи, колени и пальцы». Я играю в «Матушка Мэй». Я играю в «Красный свет, зеленый свет». Но на этом мое терпение иссякает. Что еще можно делать с детьми на темной парковке? Ужасно хочется распродать всех, оптом и в розницу.

Уложив Грейера в постель, я иду на кухню поискать нашатырный спирт. Пока я шарю под раковиной, в кухне слышатся шаги миссис N. Она начинает открывать шкафчики, неуклюже двигаясь в темноте.

— Что это вы тут делаете? — удивляется мистер N., появляясь на кухне с газетой в руках.

— Ищу нашатырный спирт, чтобы смазать укусы, — объясняю я, извлекая бутылку отбеливателя.

— А я — скотч-виски. Может, захочешь выпить на ночь?

Нетвердо стоящие на линолеуме ноги поворачиваются,

и палантин медленно скользит на пол, ложась алой горкой у ее посиневших от холода щиколоток.

— Нашатырный спирт? — переспрашивает он. — Ха! Его тяжелые шаги постепенно удаляются. Каблуки стучат по дереву коридора.

— Милый! — шепчет она хрипловато. — Почему бы нам не почитать в постели?

Я слышу шелест газеты, которую он передает ей.

— Мне нужно подтвердить завтрашний рейс. Приду, когда закончу дела. Не жди. Спокойной ночи, няня.

Свободно свисающие руки миссис N. сжимаются в кулаки.

— Спокойной ночи и счастливого полета, — говорю я.

«Передайте привет мисс Чикаго».

Она уходит, оставляя меня рыться под всеми раковинами в доме. Но вся моя добыча — несколько бутылок «Мистер Мускул» и средство для мытья посуды.

Час спустя, выключая свет в ванной, я вижу, как мистер N. медленно открывает дверь спальни. Тонкий луч падает в коридор.

— Дорогой! — доносится до меня.

Дверь неохотно закрывается.

— Папа, ты здесь?

Позднее утро. Телевизор включен на полную громкость. Грейер подпрыгивает перед «Улицей Сезам», увидев входящего в гостиную отца.

— Привет, — растерянно произношу я. — А я думала, что вы…

— Привет, парень! — улыбается он, садясь на диван.

— Где мамочка? — спрашивает Грейер.

— Мама в душе, — сообщает он, улыбаясь во весь рот. — Ты уже завтракал?

— Хочу овсянку, — объявляет Грейер, выписывая круги вокруг дивана.

— Что же, неплохо бы чего-нибудь посущественнее. Я бы не прочь пожевать яичницу с колбаской.

Сегодня точно четверг? Не среда? Потому что я уже вычеркнула среду из маленького календаря, собственноручно вырезанного ножом на стене у кровати.

Вплывает миссис N. в бикини, саронге и милях голой гусиной кожи. Щеки раскраснелись, вид самый победоносный.

— Доброе утро, Грейер. Доброе утро все!

Она вальяжно подходит к мужу со спины и принимается массировать ему плечи.

— Дорогой, не сходишь ли за газетой?

Он откидывает голову, чтобы взглянуть на нее, и она с улыбкой наклоняется и целует его.

— Сейчас.

Он обходит диван, на ходу касаясь губами ее плеча. Что до меня, то я нахожу, что неприятнее этой сцены только та, когда они скандалят.

— Не возражаете, если я поеду с мистером N. в магазин, за «Афтербайтом»? — спрашиваю я, решив извлечь выгоду из ее посткоитального довольства.

— Нет. Лучше последите за Грейером, пока я одеваюсь.

Мистер N. хватает ключи со стола и выходит. Едва раздается шум мотора, она спрашивает:

— Грейер, ты хотел бы сестричку или братика?