Юлия Бузакина - Во власти тирана

Мужчины всегда обращали на меня внимание. Не знаю, что это больше – проклятие, или удача. В моем случае – самое настоящее проклятие. Порой агрессия Тимура не знала границ. За каждый заинтересованный взгляд в мою сторону дома меня ждало наказание. Рукоприкладство, медленно, но верно, становилось нормой. Плакать было нельзя – Тимур ненавидел мои слезы.

«Ты во всем виновата сама» – к такому девизу скатились наши отношения за месяц до разрыва.

Это я надела слишком откровенное платье. Я слишком громко рассмеялась на банкете в ответ на смешной анекдот одного из докторов.

Подавить меня окончательно Тимуру мешало одно небольшое недоразумение – я фанатично любила свою работу.

Я понимала, что что-то не так. Но о том, чтобы уйти, не было и мысли. Разве можно уйти от такого мужчины? Его боготворят пациенты, ему пишут письма восторженные студентки мединститута, к порогу нашей квартиры нередко приносят цветы.

Прекратить отношения с человеком, медленно, но верно, разрушавшим мою психику, было сложно еще и потому, что каждая вспышка ярости сменялась любвеобильным настроением и подарками. Такое поведение сбивало меня с толка. Я прощала. Верила, что он больше не будет поднимать на меня руку. Верила в его слова, что после новогодних каникул мы распишемся и вплотную займемся вопросом ребенка. Тогда я еще не понимала, насколько опасны такие мужчины, как Тимур.

Первое сентября

Я стою у зеркала в строгом черном платье. Оно из новой коллекции, стоит бешеных денег и сидит на мне потрясающе. Я тороплюсь на работу. Волосы уложены в строгий пучок, на лице макияж в стиле натюрель. Светлая, едва заметная помада и хайлайтер. Наношу последние штрихи. Даже с легким макияжем я красива. Слишком красива. Природную красоту невозможно стереть. Именно поэтому я – гражданская жена самого Тимура Алексеевича Молчанова, известного кардиохирурга. Он выбрал меня, потому что его безумно притягивает моя красота.

Я размышляю о предстоящем дне в нотариальной конторе, и незаметно для себя улыбаюсь.

Тимур появляется в спальне внезапно. Слишком пристально осматривает мое платье. Я осторожно сглатываю, но поздно. Он уже заметил мою легкую полуулыбку вслед размышлениям об одном щекотливом случае наследования квартиры. Владелец оставил ее с долгами, и никто из наследников не хотел связываться с долговыми обязательствами.

Тимур отчего-то с самого утра не в духе, и я стараюсь не попадаться ему на глаза. Не раздражать лишний раз. Прячусь в спальне до последнего – в такие минуты он способен на агрессию.

В платье нет ничего вызывающего – черное, в деловом стиле, длиной до колен. Но мое хорошее настроение и вырез в области груди внезапно кажутся моему мужу слишком подозрительными. Атака происходит внезапно, я даже не успеваю испугаться. Он хватает меня за волосы и резко дергает на себя.

– Еще раз увижу в таком платье, на панель пойдешь, поняла?!

Пытаюсь вырваться, но ничего не получается.

– Сними платье! Немедленно! Не заставляй меня нервничать перед операцией!

Он отпускает мои волосы и грубо толкает меня к шкафу.

Шарахаюсь от него к стене, шокированная такой резкой сменой декораций. По спине ползет липкий страх.

Растирая слезы по лицу, дрожащими руками достаю из шкафа другое платье. Бордовое, с высоким воротником. У меня все платья, как на подбор, в деловом стиле. Они почти не отличаются друг от друга. Главное, чтобы с пиджаком сочетались. Но новое, черное – особенное. Оно нравится мне больше остальных.

– Черное давай сюда! – нависает надо мной Тимур.

Я съеживаюсь. Стягиваю платье и отдаю ему. Быстро переодеваюсь в то, что достала из шкафа.

Тимур демонстративно рвет черное платье по шву.

– Не надо! – жалобно вскрикиваю под треск ткани, но уже поздно. – Оно же из новой коллекции! Я его купила на прошлых выходных!

– Моя жена не должна выглядеть, как дешевая шлюха!

Удовлетворение в его взгляде, когда платье окончательно испорчено, заставляет внутренне содрогнуться. Объект поклонения внезапно оказывается совсем не идеалом.

Тимур удовлетворен, а я подавлена и расстроена. Бордовое платье, которое он заставил меня надеть, жутко раздражает. Сердце обливается горечью от того, что он испортил вещь, которая так нравилась мне. Вещь, которую я купила за собственные деньги.

В тот день я впервые нашла в себе силы поговорить с коллегой по работе. Ринка могла посоветовать, как мне быть дальше, если я вдруг решусь уйти от Тимура. Сама мысль о том, что я решусь на уход, дико пугала. Робко, едва дыша, я закинула удочку. И тут же получила очередной удар под дых.

«Оль, ну ты же сама знаешь, что ничего хорошего тебя не ждет, – сочувственно покачала головой Ринка. – Браки регистрируются отнюдь не на небесах. Квартира оформлена на него, а отношения вы не регистрировали. Все, на что ты можешь рассчитывать, это твоя машина. Но лишь в том случае, если она оформлена на тебя».

То, что она сказала, я прекрасно знала сама, но упорно закрывала глаза. Оборотная сторона гражданского брака. Медленно, но верно, ко мне приходило осознание того, что печать о браке в паспорте не такой уж и пережиток времени.

Возвращаться домой мне жутко не хотелось. Все валилось из рук. В голове крутились тревожные мысли. Чувство, что я сделала что-то не так, подтачивало меня изнутри. Знаю же, какое напряжение он каждый раз испытывает перед операцией, и все равно умудрилась разочаровать! Хотя, чем разочаровать? Красивым платьем, которое вызвало у него приступ ревности?

Еще больше огорчало то, что мое платье демонстративно порвали. Это было Мое платье! Я купила его за собственные деньги.

Я посматривала на телефон. Напроситься в гости к брату? Мой младший брат – тот еще бездельник. Живет вместе с женой и дочкой у нашей мамы в квартире, а неделю назад его уволили из очередного охранного агентства. Виталик закончил физфак, у него есть коричневый пояс по каратэ. Смазлив не в меру. Только вот Кевин Костнер из него очень посредственный. На днях он писал мне слезные сообщения, упрашивая занять ему немного денег на жизнь. Но занять Виталику деньги означает только одно – попрощаться с ними навсегда. Отдавать он не умеет.

Я уже собиралась позвонить брату, как Тимур материализовался в телефоне сам.

– Привет, малышка. Ну, как ты там? Устала сегодня? Давай поужинаем в нашем любимом ресторанчике?

Бархатный тон, нежность в голосе.

– Н-нет, не получится. У меня форма одежды не ресторанная, – я заикаюсь от очередной смены декораций. Утром все было мрачно, плохо. Я даже консультировалась с юристом и две минуты назад собиралась ехать к родственникам. А сейчас хорошо. Как такое может быть? Я снова сбита с толка.