Яна Полунина - Для плохиша она – исключение

И только я собралась уйти, как почувствовала снова это бесячее прикосновение – давление подбородком на мою голову. Спину обожгло тепло чужого тела.

Как девушка, я смотрела ролики по самообороне, потому что частенько возвращалась с курсов в темноте, когда жила с мамой. Поэтому идея ударить локтями в бока родилась мгновенно и реализовалась молниеносно.

И только когда я отскочила вперед, запоздало поняла, что зря я унизила Ярого публично перед студентами ЭСА.

Пришлось прятаться за блондина, который скучающе отходил в сторону, постоянно открывая меня Ярому. Я смотрела на брюнета и больше всего боялась того, что его лицо не отражало практически ничего: он идеально себя контролировал. И это было особенно страшно!

Девушка с конским хвостом неожиданно прилипла к руке Ярого.

– Яр, да брось ее. Посмотри только: ненадежная, кусает руку хозяина.

У-у-у, как же меня выбесило последнее! Настолько, что я, не дожидаясь, протаранила толпу, взбежала по крыльцу и вошла в главный корпус ЭСА.

Турникет, словно Великая Китайская стена, слегка охладил мой пыл. Почему я не видела его вчера? Ах, точно, мы же зашли в академию со стороны зала.

– С зачислением! – Передо мной встал охранник, которого я видела вчера. Он многозначительно мне подмигнул и приложил карту к турникету, который распахнул железные объятия.

Позади я услышала тяжелые шаги, поэтому поторопилась пройти преграду.

– Где кабинет ректора? – спросила я.

– Третий этаж. Красная дверь. Не промахнешься. – Охранник смотрел куда-то мне за спину с таким лицом, будто сомневался, стоит ли мне вообще это говорить.

– Спасибо!

Я нашла взглядом лестницу и побежала. И зря они говорили, что никуда я не гожусь – вон как быстро пролетела три этажа! На верхнем я обернулась и посмотрела вниз через перила. Ярый спокойно поднимался вверх.

– Передумала? – голос у уха заставил подпрыгнуть.

Блондин стоял рядом. Такое ощущение, что он поднялся по другой лестнице и пришел сюда из коридора.

Эхо голоса блондина разнеслось по лестничной клетке и будто отвесило пендаль Ярому. Он побежал по лестнице, пробуждая во мне первобытные инстинкты спасаться бегством. Создавалось ощущение, что на меня надвигается что-то плохое, сходное, когда стоишь на берегу и видишь высокий гребень цунами. Когда он хватался рукой за перила на повороте, а они вздрагивали, посылая волну вибрации по собратьям, у меня у самой внутри все вторило. Не успела я отойти на пару метров, как рядом уже был он – настоящий взбешенный Ярый. Черствая линия челюсти, суровый изгиб бровей и взгляд, способный одной своей силой поднять над землей.

Рука парня впечаталась в грудь блондина и прижала его к стене.

– Стас, предупреждаю, не подходи к ней. Не разговаривай, не смотри в ее сторону.

Блондин поморщился от встречи со стеной, а потом улыбнулся мне. Да он знал толк в том, как выбесить Ярого. Тот зарычал.

– Тронешь ее – я тебя живьем закопаю. Она не наши девочки, ответить не сможет. Кодекс чести спортсмена еще помнишь?

Я с удивлением посмотрела на брюнета. Если сначала мне показалось, что у него проклюнулись неандертальские замашки “ар-р-р, моя”, то сейчас я задумалась о том, что же такого может сделать блондин.

– Если не сможет, то пусть уматывает из ЭСА, пока цела. – Этот Стас посмотрел на меня и добродушно улыбнулся. Невероятный контраст сказанного и подачи!

– Следи за языком! – Ярый прижал рукой от локтя до кисти блондина к стене, а потом поднял ее выше, будто раскатывательную машину, дошел до шеи. – Иначе я тебе помогу.

– Забыл, что здесь камеры, а связи и деньги есть не у одного тебя ? – Чем больше Ярый давил на шею блондина, тем шире тот улыбался.

От этого всего мне было так не по себе, что я не выдержала:

– Хватит! Не о чем разговаривать, я все равно идут к ректору.

Решив, что если убрать раздражитель подальше, то и конфликт будет исчерпан, я развернулась и пошла по коридору.

– Любишь ты голодранок подбирать. Синдром матери Терезы… – услышала я голос Стаса, а потом отчетливо – звук удара.

Мои ноги приклеились к полу еще на голодранке, а на звуке драки и вовсе отказались двигаться. Я слышала, как сцепились парни, как они врезаются то в стену, то в перила, а те дрожат от удара, и вдруг испугалась, что они перевалятся и кто-то пострадает из-за меня. Обида за слова улетучилась, и я побежала в кабинет с красной дверью.

– Там дерутся! – крикнула я, открывая дверь после быстрой дроби стука.

На меня посмотрела скучающим взглядом секретарь:

– Это нормально.

Женщина вернула взгляд к монитору и продолжила вбивать данные. А у меня сердце было не на месте!

– Ярый и Стас! – выпалила я в надежде, что имена что-то да дадут.

И действительно! Глаза секретаря тут же округлились, она вскочила со стула, зажала кнопку на телефоне и приказала:

– Охрана, срочно! Випы дерутся!

А потом обвиняюще посмотрела на меня:

– И что ты молчала?!

Я удивленно посмотрела, как она вылетела мимо меня. Путь к ректорскому кабинету был свободен. Из коридора неслись звуки драки.

Я покачалась на ногах, терзаемая дилеммой, куда же идти, и все же со стоном вернулась в коридор.

Вдруг я пригожусь не только как главный раздражитель, но и смогу отвлечь, чтобы их остановили?

Мне на плечо легла тяжелая рука. Казалось, что мне туда каменный грифон сел размером со слона, но нет. Посмотрела – вполне себе человеческая рука, только огромная.

Я медленно обернулась, но все, что увидела, – это спортивная куртка на уровне глаз. Подняла взгляд выше, еще выше, и только тогда увидела крупное лицо мужчины неопределенного возраста. Ему могло быть и сорок, и все шестьдесят – не поймешь. Черты лица большие, крупные.

– Куда? – спросил мужчина меня так, будто знал. Тон, в отличие от вида, был вполне добродушный. А вот руками он сжал плечо весьма сильно и потянул меня к открытой двери ректорского кабинета.

– Эм…

Что сказать-то? Это охранник ректора? Не студент же. Ничего себе амбал!

Но мужчина отпустил меня у кабинета, одернул на себе ветровку и важно вошел внутрь, пригнувшись в дверном проеме. Обошел огромный стол и сел на не менее внушительный стул.

Я медленно вошла следом, осматриваясь. Грамоты, грамоты, грамоты. Вся стена в них.

– Три года, – вдруг сказал он, а мне указал на стул напротив.

Он ректор? С ума сойти!

Я присела на краешек, чувствуя себя воробьем, который при малейшей опасности упорхнет с ветки. А мужчина продолжал на меня смотреть, ожидая диалога.

– Кхэм-кхэм… – я прочистила горло. – Что три года?

Мужчина встал, и я задрала голову вверх, следя за ним. Что такое? Будут бить?

Взгляд упал на табличку: “Ректор. Омаров Руслан Олегович”.