Энн Мэйджер - Куда падал дождь

– Джонни… – Джо уже не скрывал своего любопытства. – Так мы еще увидимся?

– Голову даю на отсечение, сынок. Лейси придушенно вскрикнула. Глазки у Джо загорелись.

– Ты когда-нибудь бывал в Алкатрасе? Миднайт вспомнил туристский путеводитель в холле.

– С твоей мамой. Давным-давно. Она считала, что Алкатрас – это замок.

– Она мне говорила. А меня возьмете туда? Мама только обещает, а вместо этого ходила к вам.

– Ну, значит, за мной должок, – пообещал Миднайт.

– Завтра?

– Завтра.

Лейси плотно сжала губы.

Отец и сын были полностью поглощены собой и ничего вокруг не замечали. Подошел Нерон и сунул свой мокрый нос между их головами, переводя изумленный и недовольный взгляд с одного на другого. Джонни и Джо одновременно прыснули.

– Он ревнует, – стал объяснять Джо. – Ему кажется, что о нем забыли.

Черные глаза Джонни снизу вверх взглянули на напряженное лицо Лейси. Лунный свет стекал по ее волосам и играл блеклыми пятнами по красному шелку ее халатика. Для него она была олицетворением всего самого желанного в мире, и сейчас, спустя столько лет, он чувствовал, как изголодался по теплу и нежности ее тела. Ему захотелось взять ее за руку и притянуть к себе, чтоб она была с ними.

Но вместо этого он заговорил с тайной издевкой:

– Ревнует? Забыли? Пожалуй что так. А как ты, Лейси? Тебе такие чувства известны? – Джонни слишком быстро отвел от нее глаза и не увидел, как нежное лицо Лейси исказилось от неподдельной боли.

Отец и сын не обращали на нее внимания и гладили густую шерсть Нерона.

– Джо! – с трудом выдавила Лейси, пытаясь всеми силами разъединить их. – Ты ведь шел спать.

– Никуда я не шел.

– Шел!

Лейси сделала шаг в его сторону, но споткнулась о неровную плитку паркета. Нога ее задела руку Джонни. Тот резко поднял голову, а она отпрыгнула в сторону, сознательно стараясь не поднимать головы, чтоб он не увидел, как она густо покраснела.

Однако это не укрылось от его внимательного взгляда, и она покраснела еще сильнее.

Лейси схватила Джо за руку, нижняя губа у мальчика поджалась, и он не сдвинулся с места. Он продолжал гладить Нерона, и ей пришлось потянуть его сильнее. Но Джо так и сидел на корточках как ни в чем не бывало, не собираясь покидать нового друга и собаку.

Миднайту стало ясно, что она ничего не может поделать с Джо, а он ни в грош ее не ставит.

– Джонни…

Их глаза встретились.

Она была явно огорчена до предела, в глазах ее читалось подлинное страдание. Трудно было относиться к ней как к врагу.

– Пожалуйста, – прошептала она. Наступила тягостная тишина.

Он ей нужен.

Он нужен малышу.

– Пожалуйста, – повторила она таким тихим голосом, что отказать было невозможно.

– Лучше слушай, что говорит мама, а то сидеть нам в конуре вместе с Нероном, – примирительно проговорил Джонни, задетый за живое ее просительным тоном, сводящим на нет всю его враждебность.

Она страдает не меньше, чем он. Он это чувствовал. У них общий ребенок, и ему нужны они оба.

– Рад был повидать тебя, Джонни, – несколько смущенно проговорил Джо, беря его за руку.

Маленькая ручка мальчика утонула в его лапище.

– Я тоже рад повидаться с тобой. Увидимся завтра.

– Ты не шутишь? – пристально посмотрел на него своими грустными глазами мальчик.

– Обязательно, – мягко, но твердо пообещал Джонни.

Джо обхватил его за шею. Увидев этот непроизвольный жест, о котором она могла только мечтать, Лейси прикусила губу. Ей пришлось еще раз дернуть его, прежде чем он уступил и позволил увести себя. Уже у самой двери в свою спальню Джо нашел новый повод задержаться:

– Мам, Марио, кажется, заснул у телека. Дай я схожу и разбужу его, чтоб он шел спать тоже.

– Нет…

– Мам…

Лейси снова с мольбой посмотрела на Джонни.

– Я разбужу Марио, – положил конец пререканиям Джонни.

Наконец Лейси с Джо удалились, Марио пошел к себе, и Джонни остался один. Тишина была невыносимая. Миднайт подошел к окну. Такси стояло под фонарем.

И чего ей в голову пришло уводить Джо, если им надо тут же уходить. Но ему не хотелось попусту ругаться с ней при Джо.

А сейчас Джонни подумал, что лучше было б не позволять уводить мальчика. Она понапрасну теряет драгоценное время. Невозможно узнать, кому принадлежит этот тихий шепот в трубке, где тот человек в данный момент находится. Может, телефонный звонок был ловушкой.

Миднайт уже было решил идти за Лейси, но в это время она вернулась. Лицо у нее было бледным.

Сердце его забилось при виде ее, и он сам себе стал противен за это, а в результате совсем взбесился, когда она, не обращая на него внимания, направилась в угол, где была кухонька, и, повернувшись к нему спиной, стала лить в раковину моющее средство.

– Мальчонку спровадили, – негромко произнес он, но в голосе его чувствовалось раздражение.

Лейси с такой силой швырнула тарелку в раковину, что та, наверное, треснула. Она водила пальцами по краям, не произнося ни слова.

– Я ему понравился, и тебя это задело, – умышленно язвил он, чтоб сделать ей больно.

– Ну так что! Понравился так понравился! – Лейси резко пустила воду на тарелку. – Разве дело в этом?

– Для меня – да. Я всегда с самого начала знаю, как настроены присяжные. Выиграю я или проиграю.

Она все терла и терла злосчастную тарелку и никак не могла остановиться.

– Это тебе не в суде дела провертывать.

– Это самое важное дело в моей жизни. И похоже, победа будет за мной, дорогая.

– Не смей называть меня так!

Джонни ухмыльнулся, с горькой радостью отмечая, что ласковое обращение режет ей слух, как и ему.

Мокрая тарелка выскочила у нее из рук и разбилась. Лейси ужасно побледнела. Фиалковые глаза ее стали еще огромнее. Она резко обернулась. С тряпки на пол потекли струйки воды.

– Зачем ты его так завел? Обычно он такой спокойный. Из-за тебя он начал приставать ко мне со своими дурацкими вопросами.

– Но может, стоило на них ответить, вот и все.

– Ах ты уб…

– Эй… эй… будет. Не заставляй меня приставать с вопросами на тему, как ты могла все это натворить. Ты скрыла от меня моего ребенка. Ты вышла Сэма. Как велишь ко всему этому относиться?

– Хватит. Теперь ты все знаешь о Джо. Повидал его и пообщался с ним. Может, пора и честь знать?

– Отличная мысль! Собирай вещи. И его тоже.

– Джонни…

– Я не меньше тебя устал от этих игр. Вы оба едете со мной.

– Но ты же на дух меня не переносишь! Ты же меня ненавидишь!

Черные брови Миднайта сошлись на переносице, глаза сощурились, хотя на губах играла ироническая ухмылка.

– Ты правда так думаешь, Тростиночка, дражайшая моя? – Он сделал шаг в ее сторону и теперь вдыхал аромат духов, исходивший от ее тонкой гладкой кожи; он подошел почти вплотную и мог теперь чувствовать жар ее тела, мог нашептывать ей на ухо тихие слова.