Энн Мэйджер - Куда падал дождь

Черная головенка Джо прижалась к покрытой кружевами материнской груди.

– Мне что-то послышалось снаружи. А свет не включался! – Джо отчаянно моргал, чтоб не заплакать.

Джонни несколько раз дернул за цепочку выключателя.

– Что за черт? Могу поклясться, все работало как следует… Лампа перегорела, – одернул он сам себя. – Сейчас поставлю новую.

Широко раскрытые глаза Джо уставились на револьвер, болтающийся на поясе Джонни.

– Почему у вас на поясе этот «Магнум триста пятьдесят семь»?

– А откуда тебе известно, молодой человек, что это за оружие? – нахмурилась Лейси.

– У папы был каталог. А потом, Джонни сам сказал мне, когда его чистил.

Лейси перевела взгляд на Джонни и заметила, как помрачнел он при упоминании Сэма.

– Джонни, я же говорила тебе, что не хочу, чтоб ты пугал мальчика своим револьвером.

– В отличие от тебя я считаю, что правду лучше всего знать, – отрывисто отозвался Джонни. – Его оружием не испугаешь, это тебя оно пугает. Ему хочется все о нем знать. Даже если б я ему ничего не говорил, он все равно бы узнал. Мальчишки вечно суют нос куда не следует. От них ничего не спрячешь. Я думаю, Сэм свой каталог держал не на столике для кофе.

– Он у него лежал на самой верхотуре, на полке, в ящике, – подтвердил Джо.

Миднайт ехидно посмотрел на Лейси.

– Я бы предпочла, чтоб ты не таскал его с собой, Джонни.

– Не говори ерунды, мам. Не сомневаюсь, что тот тип такую штуку из рук не выпускает.

– То-то и оно. Потому нам и не стоило являться сюда.

Джонни уставился на нее долгим изучающим взглядом.

– Именно поэтому я должен присмотреть за вами, – наконец заключил он.

– С вами двумя все равно не сладить, – устало бросила Лейси.

Джонни и Джо улыбнулись с видом явного мужского превосходства.

– Мам, принеси лампочку!

– Они на кухне. В ящике справа от плиты, – с конспиративным видом подсказал Миднайт.

Возвращаясь с кухни с новой лампочкой, Лейси из холла услышала тонкий голосок Джо:

– Вот у меня был бы такой револьвер, как у тебя! Я бы ничего не боялся.

Лейси переступила порог комнаты Джо и снова почувствовала, как ее предали, увидев Джонни, сидевшего на корточках перед Джо и показывающего очарованному мальчику свой револьвер. Джонни даже позволил ему потрогать черную ребристую рукоятку.

Лейси раздраженно взглянула на Джонни.

– Я же говорила тебе…

– Может, я сам как-нибудь разберусь, Лейси?

– Ты же знаешь, что я терпеть не могу револьверы, ружья и все такое прочее.

– Но если всего этого полно вокруг, невежество хуже знания. Поверь мне, – спокойно возразил ей Миднайт.

Мне лучше знать, чему его учить, говорили его глаза.

Простейшая просьба. Но Лейси пронзило чувство вины за те девять лет, что он прожил без Джо.

Джонни был настоящим отцом – мужчиной. Ему действительно есть чему научить Джо, и в этом ей с ним нечего тягаться.

Лейси поднялась и направилась к двери.

– Ты считаешь меня трусом, – услышала она голосок Джо – негромкий, доверчивый. Она прислонилась спиной к стене.

А с ней Джо почти не разговаривал.

– Оттого, что ты боишься? – как бы между прочим спросил Джонни и, видно, покачал головой: – Нет.

– Я всегда боялся темноты.

– Я тоже, когда был мальчишкой. У меня был старший брат, Натан, – вот тот ничего на свете не боялся. Но он всегда подначивал меня, чтоб напугать еще больше, я, правда, вида не показывал, но он-то знал: разве от брата что-нибудь скроешь? Он любил рассказывать всякие небылицы о страшном доисторическом чудище. Он называл его «хищадие»: что-то вроде гигантской летучей мыши. Тот видел и чуял в темноте маленьких детишек, которых собирался сожрать. Натан уверял, что хищадие может влетать в окно и ловить мышей.

Это ж надо придумать: рассказывать такие небылицы перепуганному мальчику.

– В самом деле? – Джо явно готов был слушать до бесконечности.

– Да нет, конечно; у Натана было богатое воображение. Никакого хищадия на свете не существует.

– Здорово.

Дождь шелестел по окну и барабанил по крыше. Лейси поймала себя на том, что подслушивает, но, насколько она помнила, Джонни ей этой истории не рассказывал, и ей было любопытно не меньше Джо.

– А однажды ночью кто-то ворвался в дом. Натан, совсем как ты сегодня, схватил: свою бейсбольную биту, а я… я как последний трус заперся в чулане. Во время этой страшной драки Натан звал меня, а я только закрывал глаза. Тот парень был на голову выше Натана, но тьма была хоть глаз выколи, а Натан знал дом как свои пять пальцев, так что он сумел поколотить его той битой.

– Такой, как у меня?

– Ну точь-в-точь. После этого Натан стал в нашем квартале героем, а я прослыл трусишкой. Натану приходилось защищать меня от шпаны – пока он не погиб. Потом мне уж хочешь не хочешь пришлось драться самому. Но я все равно всегда боялся. А после его смерти – даже еще больше. Наша семья так и не пришла в себя после его гибели.

– А как он погиб?

– Его сбила машина, когда он ехал на велике. Кто-то его сбил и скрылся. Этого типа так никогда и не нашли.

– А ты и сейчас боишься?

– После несчастного случая больше нет.

– Ты не посидишь со мной, пока я не засну?

– Закрывай глаза… и не думай о хищадиях.

– А как ты догадался, что у меня в голове они?

– Знаю, и все, – последовал ответ, произнесенный низким приятным голосом.

– А какого они цвета?

– Багряно-красные. Но лучше о них не думай.

– А у них клювы есть?

– И длинные-предлинные зубы.

– А перья?

– Немного. Они все в чешуе.

– И склизкие?

– Ты вроде бы спать собирался.

– Ты мой настоящий отец. Правда?

Неожиданно заданный Джо вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.

Лейси чуть не задохнулась от неожиданности, сердце бешено заколотилось. Она вся напряглась в ожидании ответа Миднайта.

Тот долго молчал. Дождевые капли, сверкая словно бриллианты, сбегали по стеклу.

– Да, – послышался голос Джонни, он был еще мягче и задушевнее, чем раньше.

Лейси вся сжалась. Сердце готово было выскочить из груди.

– Почему же ты никогда не появлялся?

– Потому что я этого не знал.

– А теперь ты останешься с нами? – почти прошептал Джо.

Лейси буквально распирал истерический смех, поднимающийся откуда-то из глубины. Разве мог маленький Джо знать, что то, о чем он спрашивает и чего она сама так страстно желает, неосуществимо?

Не дожидаясь ответа Миднайта, она прошла в дальний конец холла и стала у окна.

Но его негромкий голос преследовал ее и там:

– Об этом лучше спросить маму.

Дрожащим пальцем Лейси чертила траекторию падающей капли на ледяном стекле.

Потом – другой.

Глаза ее наполнились слезами, а сердце – жалостью к себе и Джо: их мечтам не суждено было осуществиться. Дождевые капли слились в одно неясное мерцающее пятно. Лейси безнадежно и бесцельно водила пальцами по прозрачному стеклу и начала дрожать от непреодолимой боли.