Петти Мессмен - Богатые мужчины, одинокие женщины

– Ты замерзла? – удивленно спросил он, потому что ее буквально трясло.

– Нет, это нервное, – искренне ответила Тори.

Она испытала такое душевное потрясение, что едва могла думать. Разговор с мексиканской автотранспортной компанией давил на нее, как черная туча.

Ричард с любопытством посмотрел на нее.

– Нервное? Это на тебя не похоже. Из-за чего?

Тори чувствовала себя совершенно опустошенной. Больше не в силах сдерживаться и утратив разум, она выложила ему все: как утром пришла в его кабинет, о телефонных звонках, папке, которую нашла, вяло оправдываясь и сжимаясь под его взглядом.

В нем не осталось и намека на дружелюбие, холодный, как камень, он мрачно повернулся и медленно направился в глубь квартиры.

Она робко последовала за ним, закрыв за собой дверь и с облегчением обнаружив, что там никого больше нет.

– Что это за дурацкие игры, в которые ты играешь? – закричал он, услышав о продаже кольца.

Его лицо стало свекольно-красным от ярости, когда она полезла в сумочку за банковским чеком Джона Логана. Ричард выхватил сумочку у нее из рук и запустил ее через всю комнату.

– Это просто невероятно, – разразился он обвинительной тирадой с видом жертвы предательства, – сначала мой отец, а теперь еще и невеста…

– Ричард, я беспокоилась…

– Беспокоилась?

– Да…

– Это не дает тебе право на…

– Я узнала, что ты в беде. Я только пыталась тебе помочь… – спорила Тори, пораженная силой его гнева и глубиной его горечи.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи. Не нуждаюсь ни в чьей дурацкой помощи…

– Каждому нужна помощь. Почему ты не хочешь признать, что ты просто человек. Тебе придется на некоторое время изменить свою жизнь, пока ты снова не станешь на ноги и не приведешь все дела в порядок…

– Ты не знаешь всех обстоятельств. Я меняю свою жизнь. И это совершенно не твое дело, черт бы тебя побрал. Не смей шпионить за мной…

Он ткнул указательным пальцем прямо ей в лицо, и Тори отшатнулась, гневно отталкивая его в сторону.

– Это мое дело. Я твоя невеста. Или мы все отменили?

– Ты сама все отменила, продав кольцо, – мстительно усмехнулся он. – Я тебе говорил, как отношусь к нему. О твоем доверии ко мне. Теперь я не доверяю тебе…

– Ричард, ты не можешь безнаказанно надувать страховые компании…

– Почему же? Вместо того, чтобы страховые компании надували меня, на этот раз я надую их, – насмехался он. – Я тебя уверяю, что даже после выплаты этих проклятых страховок, они – уверяю тебя – все равно останутся в выигрыше.

– Не в этом дело…

– Нет? А в чем?

– Ты не сможешь провернуть свои грязные делишки и выйти сухим из воды. Это глупо. Это недальновидно. Я только что получила для тебя триста тысяч долларов. Возьми их и отмени это проклятое дело, если еще не слишком поздно.

– Не слишком поздно, – передразнил он, презрительно глядя сквозь нее. – Но я не собираюсь ничего отменять. Господи, какая ты наивная! Хотя это и совершенно не твое дело, Тори, давай просто поговорим откровенно. Хочешь знать о грязных делишках, которые проворачивал мой благочестивый отец, чтобы достигнуть своего сегодняшнего положения и заработать репутацию столпа общества? О взятках? О невыполненных обязательствах? О парнях, которых он выкидывал на улицу или просто постоянно дурачил? Обо всем том ханжестве, которое скрылся под словом «бизнес»?.. Не обманывай себя, принцесса. Нет никого, кто сделал бы много денег и при этом не преступил закон. Посмотри на королей разбоя, таких как Кеннеди и Рокфеллер. Ты думаешь они не приноравливали законы к своим целям? Ты думаешь у них нe было никаких дел с людьми, вовлечёнными в сомнительный бизнес, и они не занимались совместными авантюрами с продажными чиновниками? Только их потомки имели достаточный капитал, чтобы заниматься честным бизнесом. Уже после того, как семья нажила его. Теперь я должен сделать это.

Ричард был так возбужден, что Тори подумала о том, что бессмысленно продолжать разговор. Несмотря на желание помочь ему, она просто не знала, что сделать или сказать, – настолько происходящее было выше ее понимания.

«Он явно помешался под давлением обстоятельств и пребывает в смятении. Да и кто бы выдержал», – думала она.

В комнате был беспорядок: початые бутылки скотча и коньяка, следы употребления травки и кокаина, жирные коробки из-под пиццы, упаковки из китайского ресторана. Для одного дня это был настоящий кутеж.

Она не знала, было ли правдой то, что он рассказал о своем отце, да и важно ли это. На самом деле имело значение то, что сейчас – другое время, и Ричард – другой человек с другими возможностями – возможностями, которыми он намеревался пренебречь. Она не желала видеть, как он совершает глупость, за которую ему придется расплачиваться всю оставшуюся жизнь только из-за того, что он уязвлен и рассержен. Тори понимала, что, наверное, очень трудно расти в тени такого человека, как Эллиот Беннеттон. Проработав у него пару недель, она могла сказать, что Эллиот Беннеттон человек великодушный, веселый, с проницательным умом, глубоко любящий сына, имел, тем не менее, некоторые слабости. Он стремился поставить Ричарда рядом с собой на верхнюю ступень, но, теряя самоконтроль, начинал с ним состязаться. Могущественный старший вступал в поединок с молодым, как бы доказывая самому себе, что еще не утратил деловой хватки, что все еще «на коне».

Надеясь сломать лед, Тори подошла вплотную к Ричарду. Он спокойно взял ее руку, нежно лаская палец, на котором был изумруд, явно переживая утрату.

– Мне очень жаль, – прошептала она, жалея, что не послушалась Пейдж.

Даже после того, что она узнала о Ричарде, Тори была совершенно не готова к такой его реакции. Она мягко провела рукой по его небритому подбородку, слегка касаясь светлой щетины.

– Это было всего лишь кольцо, Ричард, – робко произнесла она.

– Нет. Это было больше, чем кольцо, – возразил он с горьким сожалением тихим голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – Это было кольцо нашей помолвки. Помнишь?

Отпустив ее руку, он направился через комнату и наклонился, чтобы поднять ее сумочку, а затем швырнул ее ей в руки.

– Как я уже однажды сказал: нет кольца – нет помолвки. Ты можешь делать со своими тремястами тысячами все, что хочешь, маленький Джорджийский Персик, – произнес он язвительно, – мне наплевать на них и наплевать на тебя. На самом деле теперь это всего лишь деньги.