Мария Летова - Игрушка для бизнесмена

Положив трубку, соскальзываю со стула.

Мой затылок горит.

Он смотрит, я знаю. Просто чувствую. Чувствую так, будто он трогает, а не смотрит. Волосы, спину, ноги…

Опять это волнение.

– Ф-ф-ф-ф… – выдыхаю, сделав губы трубочкой и одеваюсь так медленно, как только могу.

Пять минут назад в туалете я соврала сестре, сказав, что собираюсь спать. Я часто вру. Я вру всем и почти всегда. Вру о том, кто я такая. О том, как меня зовут. О том, сколько мне лет. О том, что думаю на самом деле по тому или не тому поводу.

Вру, вру, вру…

Всем, но только не себе. И когда выхожу из кафе, точно знаю, что хочу его сама, и меня никто не заставляет раздвигать ноги. Перед Романом Гецом я хочу раздвинуть их сама. Я вижу их, свои ноги, где-нибудь у него на шее. Или там, где он захочет.

Утонув в глубоком кожаном сиденье, смотрю на него.

Он трогается, не говоря ни слова и не дожидаясь, пока я пристегну свой ремень.

И как только выезжаем на дорогу, “Мерседес” бросается вперед с таким рывком, что я влипаю в сиденье и с визгом зажмуриваюсь. Под агрессивный, колотящий нервы рык мотора пропуская через себя чокнутый поток возбуждения и адреналина.

Те самые чокнутые ощущения, которыми меня колбасит каждый раз, когда сажусь в эту злую громадину.

Возбуждение и дикий восторг!

Вот ведь… говнюк…

Его руки крепко сжимают руль, лицо сосредоточенное и невозмутимое, глаза смотрят только вперед.

Только вперед, черт его дери!

По крайней мере он не собирается подохнуть в расцвете лет за рулем своей безумной тачки, прихватив с собой и меня! Потому что все его внимание сконцентрировано на том, чтобы “Мерседес” с бешеной скоростью менял полосы и обходил другие машины. Так, будто они стоят на месте.

– Ма-ма… – шепчу, когда машину бросает вправо, а потом влево.

На секунду мне становится страшно. Действительно страшно.

Мое сердце стучит о ребра так, что не могу говорить, только не мигая смотреть на то, как там, за стеклом, капот машины сжирает метр за метром серого асфальта.

Нырнув в тоннель, она вырывается оттуда, и в стекло ударяют капли дождя. В ту же секунду начинают работать дворники, начисто убирая эти капли прочь. Как по щелчку впереди вырастает знакомый или незнакомый небоскреб. Для меня они все одинаковые.

– А-а-а… – закрываю руками лицо, чтобы не видеть, как машина тормозит в сантиметре от шлагбаума, охраняющего въезд на подземную парковку.

Вцепившись в потолочную ручку, еложу по сидению и настороженно смотрю на водителя. Поймав мой взгляд своим, он опускает стекло и прикладывает к мигающей лампочке пропуск.

Шлагбаум с пищанием ползет вверх.

Смотрю на пустую парковку перед нами, закусывая губу.

Моя кровь горит! Сердце колотится, а он… возвращает пропуск в нагрудный карман кожаной куртки и снова давит на газ.

– Твою мать! – стону, опять вжимаясь в сиденье.

Рев мотора отражается от бетонных стен, разрывая мои уши и накачивая кровь адреналином. В этот момент я не чувствую никакого мира вокруг, только скорость и свое тело, которое кажется таким живым, как никогда. Никогда со мной не происходило ничего настолько острого и страшного.

Еще один крутой поворот и машина со свистом тормозит.

Громко дышу, глядя в стену там, за лобовым стеклом.

Двигатель замолкает, вслед за этим гаснут фары.

– У меня предложение, – говорит этот псих низким сексуальным голосом.

Дрожащей рукой отстегиваю ремень, резко поворачивая голову.

Пристроив на подоконнике локоть, задумчиво потирает свою бороду.

Мне кажется, что из моего носа вот-вот повалит дым! Но даже сквозь туман в голове я понимаю, что из этой машины мы выйдем не раньше, чем он получит то, зачем я ему сегодня понадобилась. И еще я знаю, что его предложение точно будет каким-то адским и странным дерьмом.

– Сегодня ты главная, – продолжает он. – Говоришь мне что делать, я делаю. В следующий раз ты будешь делать то, что я скажу.

Это звучит… угрожающе и волнующе. До того волнующе, что меня до мурашек пронимает, а я и так на взводе.

Будет… следующий раз?

– А если я захочу двинуть тебе по лицу?! – спрашиваю его, сорвав с ноги свою туфлю и швырнув ее на коврик.

– Двигай, – усмехается Роман, наблюдая за мной.

– Ты мазохист? – срываю с ноги вторую туфлю, дернув за каблук.

Что еще я должна о нем знать, помимо всего прочего?

– Нет. Но я люблю пробовать что-то новое. Ты хочешь двинуть мне этим? – указывает подбородком на мою обувь.

Смотрю на него недоуменно, хлопая глазами.

Закусив губу и рухнув в кресло, тихо смеюсь и роняю туфлю на пол.

Боже.

Этот день похож на какую-то карусель.

Из нас двоих только этот тип знает, что будет дальше, а я… больше не хочу об этом думать. Как и о том, что мы на подземной парковке и здесь вокруг все забито другими машинами. Мне просто… плевать.

– Может быть… – говорю, развязывая пояс своего пальто и выбираясь из него.

Снова рухнув на сиденье, зажимаю между колен руки и смотрю на них, делая вдох.

Мне быть за главную?

И что мне приказывать?

Я не знаю, чего хочу. Все это кажется сложным…

Он наблюдает за мной, постукивая тыльной стороной пальцев по губам и удобно разместив свое тело в кожаном кресле.

Черт…

Я никогда не играла ни в какие сексуальные игры. И я не знаю, как это делается.

Мои глаза блуждают по его бедрам, разведенным коленям, по его ширинке.

Черт.

– Сними куртку, – выпаливаю, закусив губу.

Достав из кармана телефон, он бросает его на панель и стаскивает с плеч куртку.

Не торопясь, но и не медля.

С чего бы ему медлить? Ведь это его странное предложение. Это странно и ужасно волнительно, когда здоровый мужик с совершенно серьезной миной делает то, что ты ему велишь. В этом есть очень много чего.

Он уже делал такое раньше? С кем-то другим?

Делал или нет, я чувствую, как загорается мое тело.

Тонкая шерсть серой водолазки обтягивает его широкие плечи и торс с выпирающими мышцами на груди и… животе…

– И свитер тоже, – поднимаю глаза к его лицу.

Забросив за спину руку, дергает за ворот водолазки и стягивает с себя одним движением. Бросив ее назад вслед за курткой, откидывается на спинку кресла, устраиваясь с комфортом. Голый до пояса и взъерошенный.

Это настолько заводящее зрелище, что я облизываюсь.

Мышцы на его плечах перетекают в идеальные бицепсы, дорожки вен на тыльной стороне запястий сплетаются с длинными пальцами, короткие темные волоски на груди и внизу плоского живота делают все впадины на этом загорелом торсе дико возбуждающими. Из-под пояса джинсов торчит шелковистая полоска серых трусов, дополняя всю эту картину.

Моя собственная грудь начинает ныть, а его размеренно опускается и опадает. В глазах явное ожидание, хотя уж чего-чего, а понять его эмоции – это неблагодарная мудреная задача. Его эмоции и его выкрутасы – это для тех, кому надоело решать кроссворды.