Лариса Рубцова - Что там, за калиткой?

–Давайте, я вам помогу все это отнести домой. Вы где живете? Далеко?– спросила я у старушки.

–Спасибо, девочка. Я живу здесь неподалеку. В четырнадцатом доме на первом этаже в двадцатой квартире.

–Удивительно. Я живу в пятнадцатом доме на четвертом этаже в сорок первой квартире.

–Это не там, где раньше жила Эллочка?

–Да-а. Это моя тетя. Она умерла, скоро уже как два года.

–Знаю, детка. Жалко. Я ее очень любила. Славная была женщина. Мне часто помогала.

–А почему я вас не знаю? Вы ведь к нам никогда не приходили. Правда?

–Правда. Но Эллочка часто заходила ко мне. То корм кошкам принесет, то мне лекарства.

–Как же так? А я ничего не знала. Мне она про вас ничего не говорила…

–Не переживай. Никто ведь не знал, что она, такая молодая, возьмет, да и умрет. А я вот, древняя старуха, буду жить. Такие вот дела…

–Теперь я буду о вас заботиться. Вы не против?

–Ну что, ты! У тебя должна быть своя жизнь. Ты юная. Тебе замуж надо, где тебе еще время взять на меня?

–Лучше не говорите мне про замуж. На душе сразу становится тоскливо и гадко.

Так мы шли и разговаривали, пока не уткнулись в нарядный палисадник, весь заросший цветущими кустарниками и розами. Старушка не стала заходить в подъезд, а толкнула неприметную калиточку в своем цветнике. По узенькой дорожке мы подошли к ступенькам крыльца у двери, закрытой на висячий замок. Старушка достала из кармана ключ и открыла замок. Распахнув дверь, поманила меня внутрь:

–Заходи. Сейчас чаю попьем.

–Да уже поздно. Вам, наверное, пора отдыхать. Лучше я к вам завтра зайду, после работы.

–Завтра ты не зайдешь. Заходи сейчас.

Это прозвучало так странно. Я хотела возразить, что никогда не нарушаю своих обещаний, но в этот момент из двери на улицу выскочили сразу не меньше десяти кошек самых разных пород и окрасок. От неожиданности я вскрикнула. Старушка рассмеялась:

–Не бойся. Заходи.

Я прошла внутрь квартиры. Повсюду, на диване, на полу, на подоконниках лежали и сидели коты и кошки.

–Сколько их у вас?– с удивлением и даже испугом, спросила я.

–Не знаю. Может быть сорок. Они живут. Приходят. Уходят.

–Но у вас так чисто. И совсем нет никакого запаха. Я думала, что от кошек только грязь и вонь.

–Наверное, если не выпускать животных на улицу. Но у меня первый этаж и всегда есть дверца, через которую удобно ходить туда и обратно.– Старушка показала на маленькую форточку в нижнем углу окна.– Летом я ее все время держу открытой. А зимой открываю утром и вечером. И кошкам хорошо и свежий воздух запускаю.

Я все больше и больше удивлялась незнакомке. В то же время мне становилось как-то легко и спокойно, может быть от ее голоса, а может быть от душистого чая, который я пила маленькими глотками, сама не заметив, как села к столу, и взяла в руки протянутую чашку. Только теперь я увидела у себя на коленях лохматого дымчато-серого кота. Он прекрасно там себя чувствовал, уютно свернувшись в клубок, и мурча так громко, что мы рассмеялись.

– Фантастика! Когда это ты успел тут обосноваться? – Я потянула кота за ухо, но он только жмурился и урчал от удовольствия.

–Видишь, вот и Дымок тебя признал. А он у меня не любит чужих. А чтобы на руки запрыгнуть? Так вообще первый раз вижу. У тебя видать на душе не все гладко. Дымок душу лечит.

–Какой ты умный. А на душе у меня…хуже не придумаешь.

Сама не знаю почему, я все рассказала старушке. Она слушала, опустив голову, потом посмотрела мне в глаза каким-то особенным взглядом. Так на меня иногда смотрела тетя Элла, когда хотела, чтобы я сама нашла ответ.

–Знаешь, Лёля, тебя ведь Лёлей зовут? Попей еще чайку. Я думаю, что сегодня все решится. Ты славная девочка. Вот только судьба у тебя не из легких. Зато душа чистая. Береги душу.

О чем мы еще говорили, я не вспоминала ни потом, ни сейчас. Домой я ушла, когда на небе вовсю светили звезды. Мне было так хорошо и спокойно. Я не стала выходить на аллейку, а пошла под стеной дома по отмостке. У самого подъезда на дорожке стояла группа нетрезвых парней. Они громко смеялись и нецензурно выражались, явно соревнуясь друг с другом в знаниях похабщины. Кто-то из них спросил у Игорька, который был там явно заглавного:

–Ну, и где же твоя *** Лёля? Скажи, ты с ней уже ***? И как она?

То, что я услышала про себя из уст моего жениха, заставило мою кровь застыть в жилах. Игорек распинался вовсю, красочно описывая, что и как и когда он со мной делал, делает, и еще будет делать. Это было хуже, чем выпить гнилые помои из выгребной ямы. Не знаю, как мне удалось незамеченной пробраться в подъезд. Как я влетела на свой этаж и трясущимися руками с трудом открыла замок, с ужасом ожидая топот ног за спиной. Мне мерещились грязные лапы пьяной компании, готовые вот-вот схватить и повалить на пол. Я ввалилась в свою квартиру и спиной прижалась к двери. Закрыла все замки и цепочку. Села на пуфик и разрыдалась в голос. У меня началась истерика. Не знаю, чем бы это закончилось, но тут зазвенел телефон. С огромным трудом подняла трубку:

–Алло?

–Лёля, это ты?– В трубке звучал мягкий голос старушки – Это, Клавдия Ивановна. Ты забыла у меня свою сумку.

–Клавдия Ивановна!– Захлебываясь от рыданий, я стала ей рассказывать о том, что только что увидела и услышала.

Она слушала очень внимательно, не перебивая. Потом вздохнула и произнесла каким-то очень усталым голосом:

–Не плачь, девочка. К тебе эта грязь не прилипнет. А они будут наказаны. Еще сегодня. Ничего не бойся. Ложись и спи. Завтра не ходи на работу. Вечером, когда будут сумерки, приходи ко мне на чай. Спокойной ночи.

–Спокойной ночи, Клавдия Ивановна.– я как-то сразу успокоилась.

Пошла в душ. Вымылась до хруста. Даже не высушив волосы, легла спать. Наутро у меня поднялась температура, и разболелось горло. Я позвонила на работу секретарю шефа. С трудом прошепелявила, что у меня страшная ангина, и отпросилась на один день. Весь день я проспала. В шесть часов температура стала нормальной, ангина пропала, как не бывало. Я встала, надела легкий свитерок и спортивные брюки, повесила сумочку через плечо и отправилась к своей старушке. Забежав в магазин, набрала всяких "вкусняшек" и мешок корма для кошек, и легкой походкой отправилась в гости. Подойдя к палисаднику, с трудом отыскала заветную калиточку. Клавдия Ивановна сидела на крылечке в окружении своих питомцев. Мы обрадовались друг другу, и пошли пить чай.

Я рассказала старушке про свою ангину, она лишь загадочно улыбалась. За столом мы просидели до первых звезд. Когда я уже собралась уходить домой, моя милая старушка взяла меня за обе руки и, глядя пристально в глаза, произнесла:

–Послушай, Лёля. Сегодня тебе предстоит выслушать немало горьких слов и обвинений в свой адрес. Я тебя очень прошу, не сорвись. Помни, горе матери страшно.