Саша Зеркальный - Ты здесь для меня

– Покуролесили?! – сдавленно возмутился я, сцепив зубы от злости. – И кирпичами помахали заодно?

– Ну повздорили. С кем не бывает? А тут эти налетели, – махнул рукой Артур на Павлика, прилипшего к углу. – Повязали и в будку. Мужик какой-то горластый вокруг бегал, кричал, типа грабят его, караул. Мы так-то и не стырили ничего.

– Зато влетели на двести пятьдесят косарей!

На это Артур только присвистнул и поманил головой своего дружка, прислушивающегося к нашему разговору. У Рамиля денег не было точно так же, как и у нас, иначе его бы уже давно выпустили из обезьянника, а за ним даже никто не пришел, потому что плевать они хотели на пацана. В большой семье, как говорится, хватит и оставшихся идиотов.

– Кого нам поставили участковым? – поинтересовался он.

– Нет пока никого. Я с начальником только говорил, он сказал через два дня приходить.

Парни переглянулись и один ткнул второго под ребра. Эти переглядывания и ухмылки мне показались странными, но особого значения я им не предал, потому что у друзей могли быть свои секреты. Рамиль кинул взгляд на моего сопровождающего, делающего скучающий вид, и незаметно для него потер пальцы между собой, словно денежную купюру. Намек был ясен без слов, и я пожал плечами:

– Попробую. Будете мне оба должны!

Все накладнее мне становились выходки Артура и его безалаберность. Вместо того чтобы тратить заработанные нелегким трудом деньги на себя любимого, еду или коммуналку, в конце концов, все два дня ожидания я пытался прикинуть, сколько понадобится сунуть в карман этому начальнику и на что потом жить оставшийся месяц.

Варька не сильно отличалась от брата количеством мозгов в черепушке, поэтому не особо волновалась о его пребывании за решеткой, а вот о друге почему-то пеклась значительнее, пообещала найти денег на его освобождение и даже пойти со мной давать взятку.

– С каких пор тебя волнует этот придурок? – интересовался я, выбирая чистую футболку перед походом в шестое отделение полиции.

– Я волнуюсь за них обоих! – заявила сестра, поправив короткую юбку, больше похожую на набедренную повязку. – И пойду вместе с тобой, может, помочь смогу.

– Чем, интересно? Отвлекать будешь своими длинными ногами? Или, может, сразу раздвинешь их?

– Уверена, не придется, – нагло скрестила руки на небольшой груди Варька. – Если начальник Коновалов, то на тебя он скорее клюнет, поверь.

– В каком смысле?

Не знаю, как я выглядел в тот момент, то сердце мое ухнуло куда-то глубоко, примерно в район пяток. Да там и осталось, пока сестрица рассматривала свои красные, облупившиеся ногти и примерялась откусить заусенец на большом пальце. Почему-то стоило мне подумать об этом Романе Юрьевиче, как моментально становилось не по себе и вспоминалось наше странное знакомство с еще более странным предложением с его стороны.

– Говорят, что он педик, – пожала плечами сестрица и таки взяла палец в рот. – Но мне кажется, народ просто его ссытся. Пересажал бы уже половину, может, дышать легче стало бы.

Варя отправилась на поиски обуви, я же стоял как громом пораженный и готов был поверить любому слову о Коновалове, особенно о его ориентации. Кажется, то была не просто унизительная странная шутка в мой адрес, а прямое предложение. Если он действительно… то мог мой взгляд воспринять на свой счет и сделать логичные выводы.

Мгновенно стало жарко и перехотелось надевать футболку на липкое от пота тело. Идти теперь к нему не хотелось вдвойне и подпускать к нему сестру тем более. Но выхода у меня особого не было: брата оставлять там нельзя, а если дело передадут в суд, то и на штраф нам денег брать негде.

Все-таки натянув футболку и схватив со стола сбережения, сунул их в задний карман и поспешил за сестрой. Слухами, конечно же, земля полнится, но откуда они берутся, тоже знать интересно. Хоть дыма и не бывает без огня, все же район у нас не самый благополучный, и всех неугодных моментально причисляют к людям нетрадиционной сексуальной ориентации.

– А ты с чего взяла это?

– Да пацаны, я слышала, говорили, – крутилась Варя перед зеркалом в прихожей, рассматривая свой облик со спины. – Его же к нам перевели из другого района. Типа там всех переловил, теперь у нас порядки наводит. Суровый, злой и беспощадный. Так что денег может не взять, – взглянула она на меня через отражение.

Понятны теперь и слухи, и вызывающий наряд сестренки. Я закатил глаза и принялся натягивать кроссовки. Работу и сегодня пришлось мне прогулять, но была возможность отработать в мои будущие выходные, поэтому о неприятностях в сервисе можно было не переживать.

– Ты со мной не пойдешь, поняла?

– Еще чего! – завопила сестра и схватила меня за руку. – Я помочь вообще-то могу!

– Как?! Глазки ему состроить?! А если он ниже полезет? – показал я на юбку безмозглой девицы.

– Между прочим, я кое-что уже умею.

– Стоп! Я не хочу об этом ни говорить, ни слышать. Усекла?

– Я совершеннолетняя!

– А мне плевать! Я сказал нет!

Конечно же, меня никто слушать не стал, и Варька выбежала из дома следом за мной. Всю дорогу мы с ней препирались и даже успели повздорить. Она называла меня старпером, а я старался одернуть ее короткую юбку, так пошло оголяющую бедра. Только в выборе одежды я уже давно перестал для нее быть авторитетом, и девушка все чаще останавливала свой взор на броских фасонах. Эта короткая джинсовая юбка была ничем не хуже ее шортов, джинсов, маечек и брюк. На мои увещевания, что такими темпами она скоро попадет на панель, естественно, никто не обращал внимания. Спасибо еще и Артуру, постоянно подстегивающему сестру похвалами ее внешнего вида. Не углубляясь в подробности, давно стало ясно, что я плохой брат, а тот хороший.

– Жди меня здесь, – бросил я, когда мы подошли к зданию шестого отделения полиции.

– Я пойду с тобой!

– Варя!

Мой взгляд был достаточно выразителен, чтобы сестра хоть немного опомнилась и включила зачатки серого вещества. На ее щеках даже румянец появился, и вся бравада улетучилась, должно быть, после мысли о том, что с ней реально могут сделать в этом участке.

– Ладно, – картинно закатила она глаза. – На той скамейке тебя подожду. А ты прояви смекалку, – подмигнула мне Варя и двинула в указанную сторону.

Мой оптимизм и боевой настрой заметно поубавились, когда я переступил порог серого здания. За прозрачной перегородкой на месте дежурного теперь сидел матерый мужчина, о чем говорил и увесистый живот, и второй подбородок, и огромный бутерброд в его руках, уже надкушенный наполовину. Мужик не обращал на меня ни малейшего внимания, пока я не постучал в окошко перегородки и не откашлялся погромче.