Наталия Романова - Горькая полынь моей памяти

– Чёрт, она меня облевала! – завопил Горшков, отталкивая несчастную на газон.

Ленка счастливо смотрела в небо, всё так же беззаботно пуская слюни. Горшков орал отборнейшим матом, стирая голой рукой следы с футболки, пытаясь оттереть её о траву, кривил лицо, будто его тоже сейчас стошнит, а потом и вовсе глотнул то, что оставалось в банке.

– Вот, блин, засада, – Горшков переводил взгляд с Ленки на грязную футболку и, кажется, начинал злиться. – Как я дома покажусь, меня мамка убьёт, сказала, ещё одну вещь испорчу – конец мне, до выпускного ничего не купит.

– Пойдёшь работать, – счастливо пробулькала Ленка.

– Ага, а в языковой лагерь ты за меня поедешь, и Кембридж сдавать тоже ты будешь. Вот же понос енота, – почти завопил Горшков, Ленке всё было нипочём, а Карима испугалась.

– Я застираю, давай футболку, – быстро подскочила она к Горшкову. – Я воду видела у тебя в рюкзаке. Я застираю, честно, видно не будет, такие пятна отстирываются, – извиняясь, лепетала Карима. Нельзя мужчину злить – это она знала наверняка и на всю тысячу процентов.

– Раздеваться? – кажется, удивляясь, спросил Горшков. – Ну, ты даёшь, – он быстро сдёрнул с себя футболку и зажал её в руке. Карима попыталась вырвать скомканный кусок ткани, но вместо этого оказалась вжата в грудь Горшкова.

Лицом. Прямо. В голую. Грудь.

– Да стой ты, не дёргайся, – вцепившись в пышные волосы Каримы, просипел Горшков. – А ты горячая татарская девочка, не смотри, что с виду неразвитая.

– Отпусти, – она упёрлась ладонями в тело Горшкова.

– Да не сделаю я ничего плохого, мы же в парке, – прохрипел Горшков и прижал к себе Кариму так, что между ними и миллиметра не осталось. В нос ударил запах алкоголя, какого-то отвратительного дезодоранта и пота, гадкого мужского пота, едкого. После физкультуры-то… Или потому, что сейчас дышит так, словно кросс бежит. Она же вся провоняет этим потом и алкоголем, и он трогает её, трогает, прямо по спине, забрался ладонью под блузку и лапает.

Ругательству на татарском языке Карима скорее обрадовалась, хотя и испугаться успела за ту долю минуты, пока Горшков всё ещё находился в своём мире, стиснув железными лапищами Кариму.

Через мгновение он отлетел в противоположную сторону газона, и Карима встретилась взглядом с Равилем Юнусовым – другом старшего брата. Лучшим другом. Работающим на отца Каримы. Приходящим в их дом не реже раза в неделю, чаще по делам отца, но всегда задерживающимся, чтобы поболтать с младшими, справиться о здоровье эби, а то и поужинать, если время подошло.

Друг Дамира. Помощник отца. Татарин.

А она тут… в парке… прижатая к голому мужчине… с пьяной подругой. Воняющая блевотиной, водкой и мужским едким потом.

Ей конец!

Дамир встречал Алию лично – именно этого ждут от него, именно так он и поступает. По пути заехал в цветочный магазин, выбрал не слишком вычурный, при этом заметный букет белых лилий – скромные букеты не для Алии Долматовой, в скором будущем Файзулиной. Там же заказал доставку алых роз на вечер. Миловидная флористка поклялась, что цветы прибудут ровно в назначенное время и будут свежайшими. Дамир улыбнулся:

– Надеюсь на это.

Девушка довольно вспыхнула, стрельнув глазками. Милый ребёнок, девятнадцати лет от силы, которого привлекает внешний лоск обеспеченного мужчины, готовый лететь на флёр дороговизны, как мотылёк на огонь. Пламя, в первые мгновения, могло одарить жаром, Дамир ровным счётом ничем.

– Доброго дня, – всё, чем ответил Дамир на слабую попытку флирта. Его тело реагировало на девичьи прелести, разум машинально отмечал гибкую фигурку, высокий подъём стопы, небольшую упругую грудь, душа же оставалась мёртвой.

Спустя сорок минут ожидания Алия выпорхнула из зоны прилёта, высоко неся себя над окружающими. Она действительно была удивительно красива. Правильные черты лица, нежная кожа без единого изъяна, огромные миндалевидные карие глаза. Нежные контуры будто припухлых губ – наверняка чудеса современной косметологии, – Дамира не отталкивали. То, что Алия уделяет много внимания собственной внешности, было естественным – женщина должна радовать глаз. Тем более это далеко не единственное и отнюдь не главное достоинство его женщины.

Знакомство их состоялось два года назад – отец заключил выгодный контракт на поставку строительных смесей с Долматовым. Сделка устроила обе стороны, к тому же у партнёров оказалось много общего, будь то интересы, понимание жизнеустройства или бизнес-стратегия. На совместный ужин в честь знакомства семейств были приглашены и «дети» – Алсу с Назаром, в ту пору четырнадцати и тринадцати лет, в компанию к двенадцатилетней Зулейхе. И Дамир с Алией.

Всем, включая малышку Зулейху, ещё даже не начавшую формироваться в девушку, было ясно – основная цель ужина вовсе не семейно-партнёрский ужин, а знакомство старших отпрысков благородных семейств.

Алия, только вернувшаяся после обучения в Сорбонне, выглядела бесподобно. Умеющая подать себя девушка, точно знающая себе цену, при этом не выпячивая её, умеющая поддержать беседу, знавшая несколько европейских языков, должна была произвести впечатление на Дамира. Он не остался равнодушен к Алие, именно на такой итог встречи рассчитывали семейства. Такой и увидели.

На следующий день Дамир без напоминания отца и лукавых разговоров мамы позвонил Лали и пригласил на свидание, она благосклонно приняла приглашение. Через четыре дня Долматовы улетели домой, в южном направлении, а Дамир молчаливо кивнул отцу, давая своё одобрение и обещание одновременно.

Он не спешил с телесной близостью, но и ждать особого смысла не видел, если только Лали окажется невинной… В это он не верил, слишком чувственные движения, скользящие взгляды, когда они оставались наедине, без ненавязчивого, но пристального внимания родственников с обеих сторон.

Будучи в родном городе Долматовых по делам компании, на обеде с Лали он отпустил водителя, сказав, что вызовет такси, поднёс тонкие женские пальцы к своим губам, оставил едва заметные поцелуи, смотря в глаза. Лали отлично поняла посыл Дамира – он отправил водителя, чтобы создать иллюзию анонимности, интимности происходящего. Приличия должны быть соблюдены, согласие получено, за последствия шага необходимо было нести ответственность. Дамир поступал ровно так, как требовала ситуация.

Он смотрел в глаза, уже видя там согласие, но сомнения всё ещё плескались где-то в глубине карего взгляда, неясный страх, так не идущий этой прекрасной во всех смыслах девушке.

– Я приглашаю тебя на… завтрак, Алия, – назвал он Лали полным именем. – Ты знаешь, где я остановился, – пятизвёздочный люкс – не лучшее ли место для первой близости с такой девушкой?