Анатолий Мусатов - Странники земель Повременья

Антон тряхнул головой. «Черт, что это с моими глазами? Не выспался, что ли?..». Но тут же наваждение закончилось. То, что оно было, Антон не сомневался. Спросить об этом у мужика не решился, не желая быть в его глазах кем-то, с мухами в голове. Однако ему вдруг захотелось продолжить разговор. Для начала Антон почему-то спросил, хотя и не думал об этом:

– Слушай, а как твое имя? А то всё "мужик" да "слушай".

Мужчина усмехнулся:

– Можешь звать меня Моисеичем… родителя моего так звали – Моисей…

Он с какой-то хитринкой глянул на Антона и добавил:

– Известный был в свой время человек…

– И чем же он был так известен?

– Теперь это уже неважно… – махнул рукой Моисеич. – Дело давнее…

– Так ты что, выходит, еврейского семени?

– Вряд ли… – протянул Моисеич. – Во мне столько намешано крови, что сам Саваоф чешет в затылке от такой задачки!

– Ха! – тряхнул головой Антон. – Вот, поди и узнай, с кем имеешь дело. Ну, да ладно, твои проблемы! А мне надо бежать, дел много.

Моисеич согласно кивнул:

– Это хорошо, когда дел много. Ну, бывай…

Антон еще с вечера задумал хитрую комбинацию, которую он намеревался осуществить, как только развяжется с установкой плиты. Всю дорогу до Отрадного он торопил время, унимая гулко бьющееся сердце в предвкушении встречи с Надей. Сложив заранее в папку несколько готовых эскизов разных по стилю и сложности рисунков готовых плит, наборов орнаментов, сгребя в сумку кучу шрифтовых надписей и чертежей, он этой горой материала рассчитывал занять как можно дольше времени, чтобы задержаться у Нади дома.

Антон не хотел думать о какой-то определенной цели своей поездки к девушке. Ему просто нестерпимо хотелось увидеть ее, побыть рядом, чтобы еще раз увидеть невыразимое чудо ее лица и стана. Сердце сладко обмирало в предвкушении встречи с девушкой.

Едва автобус остановился на нужной остановке, Антон бросился искать цветочный магазин или что-то, где можно был достать приличный букет роз. Как назло, район был, видимо, из тех, где, как в глухом мешке, ничего не существовало для нужд простых влюбленных парней. Опросив с десяток прохожих, Антон, наконец, получил верный ориентир. Благодаря своей резвой прыти уже через несколько минут рыскал по небольшому базарчику на заднем дворе большого универмага.

Цветы нашлись, правда не розы, а заурядные гвоздички, немного мелкие на вид, но еще бодро держащие свои кудрявые головки. Сторговавшись, он тем же аллюром покрыл расстояние до нужного подъезда. Взлетев на третий этаж, Антон причесался, отдышался и деликатно взвякнув, выставил перед собой, как щит, скромный набор гвоздик.

Чуть погодя он услышал шаги и тихий, девичий голос спросил:

– Кто там?

Музыкой прозвучали эти короткие звуки. Он всю дорогу боялся, что Нади нет дома, хотя в этом случае и намеревался ждать ее до прихода, но все же когда тревожное напряжение враз отпустило его, Антон от переживаний чуть было не потерял голос:

– Это… мгм… гхм… грм… я…

Молчание за дверью сказало ему, что Надя не очень поняла, кто такой собрался к ней зайти. В подтверждение этого предположения она снова неуверенно спросила:

– Витя, это ты? – и добавила. – Витя, иди домой…

– Надя, это я, Антон. Вчера мы с вами договорились о мемориальной плите, помните?

Молчание, чуть дольше прежнего, было ему ответом. И только Антон хотел было далее прояснять ситуацию, как в ответ послышалось:

– Да, да, Антон, я помню…

Дверь отворилась, и Антон увидел в ее проеме Надю. Несмотря на легкий сумрак, стоявший в прихожей, Антон увидел ее именно такой, чьим прекрасным, неземным образом он грезил ночью.

На Наде был передничек, легкая, белая блузка и воланчик-воротничок удивительно подчеркивали ее тонкий стебелек шеи. Волосы лежали высоким всплеском изящного пучка, отчего Антону показалось, что над головой Нади мерцает матовым светом удивительный светильник.

Видя нерешительность Антона, Надя чуть улыбнулась:

– Да вы проходите, что же вы стали на пороге.

Антон шагнул в прихожую и, как-то картинно, будто исполняя чужую роль, двинул вперед букетик и неясно хрипанул:

– Это вам…

– Ой, какая прелесть, – всплеснула робким движением рук Надя. – Боже, как давно у меня в доме не было цветов. Простите, я держу вас тут, ноги не вытирайте, проходите в комнату.

Антон, передвигая, словно деревянные, ноги прошел в комнату, на которую ему указала Надя. Она же, попросив располагаться на диване, сказала, что сейчас придет и упорхнула. Антон несколько раз глубоко вздохнул, потер ладонями лицо и огляделся.

Комната была обставлена хоть и бедно, но с простым изяществом вкуса. Не было здесь нагромождения салфеточек, слоников и разных побрякушек, наставленных по комодам и полочкам шкафчиков, кресел, укутанных в добротные, плющевые чехлы. Наоборот, на полках стояло много книг, подбор которых говорил об определенном выборе их владельца.

– Вот, так им будет намного лучше – извиняющимся тоном сказала она. – Вы пришли по делу, а я вас задерживаю. Я вас слушаю, – продолжила она, присаживаясь на стул, стоящий у стола.

– Да, собственно говоря, я приехал, чтобы уточнить некоторые детали оформления. Некоторые заказчики очень требовательны, а потому я всегда обговариваю эти моменты. А так как у меня в прошлую нашу встречу при себе не было эскизов, то я… – Антон чуть замялся, но, пожав плечами, продолжил. – Мне показалось, что вам небезразлично, как будет выглядеть плита.

Антон говорил все это по наитию, для того, чтобы девушка не заупрямилась, не оборвала разговор обычной для многих заказчиков репликой: «Ой, да что вы! Как сделаете, так и пусть будет! На ваше усмотрение», указывая при этом на ближайшую могилку с куском невзрачного серого прямоугольника, отлитого из бетона.

Но Надя, к его великому облегчению, сказала, немудряще уложив в одно предложение все, что хотела предложить:

– Может, вы устали с дороги, не хотите ли чаю, я скоренько приготовлю, у меня есть чудесное варенье, а за чаем вы покажете ваши эскизы, так же будет, наверное, лучше?

Это превзошло все ожидания Антона. Он беззвучно закивал головой, боясь голосом выдать свою невероятную радость. Надя подхватилась и вмиг пропала за дверью. Антон услышал, как она негромко позвякивала из кухни чашками, шумела вода и клокотал чайник. Он неожиданно понял, что теряет прекрасную возможность побыть с Надей рядом, под предлогом помочь в приготовлении стола к чаепитию.

Антон сорвался с места и, показавшись на кухне, предложил:

– Надя, вам помочь? Чашки и прочее…

И дело завертелось…

Через два часа, стоя в дверях на лестничной площадке, Антон, прощаясь, сказал, не думая и не отдавая отчета о последствиях своих слов: