Алиса Перова - Сделано с любовью

– А девчонка с нунчаками откуда взялась? – слова даются мне с болью, а дышать совсем хреново. Надеюсь, хоть несколько целых рёбер осталось.

Геныч будто только и ждал моего вопроса.

– О, ты бы видел, как она уработала твоего обидчика! – ликует он. Может, и хорошо, что не видел . – Ураган, а не девка! И, главное, эти палки её игрушечные… А как она ими… А?!

Она ими очень круто! Я помню…

– Геныч, да когда ты всё видел-то? – удивляется Жека.

– А как раз в тот момент, когда ты свою жопу врагам подставлял!

Я абстрагируюсь от их перестрелки и включаюсь, когда Геныч сокрушается, что не проводил девочек – вдруг обидит кто!

– Айку сложно обидеть, – успокаиваю друга, но начинаю нервничать сам.

Сейчас во мне такой гремучий коктейль чувств!.. Беспокойство, восторг, гордость, нежность…

– Кого?! – в один голос прогудели оба.

Во я кретин!

Я готов отгрызть своё помело. И дело даже не в недоверии. Айка… она… моё неприкасаемое сокровище. Я хотел бы говорить о ней!.. Но не смогу объяснить, почему она такая… Ведь я и сам слишком мало о ней знаю. А позволить моим друзьям упражняться в психологии… Нет! Я помню с какой лёгкостью Женёк вывернул мои слова и навесил на мою бывшую ярлык шлюхи. И если в отношении Алёны я мог спокойно пояснить, что он неправ, то за Айку… я не посмотрю, что он мой брат.

– Девчонку так зовут, – поясняю я, расплескав весь свой запал. – Она лет пять назад у меня скалолазанием занималась… Узнал вот.

– Молодец, бро! – обрадовался Геныч. – Знатно ты её научил. Она на этот тупоголовый утёс, как обезьянка взобралась и чуть голову ему не открутила. Вот видишь, как хорошо – благодарная ученица спасает жизнь старому учителю! Но проводить всё равно надо было. Девочки же…

Согласен.

– Она за рулём была, эта мелкая, – утешил Жека, но Геныч не утешился.

– Да ладно?! Ох, плохи их дела! Дети за рулём – куда родители смотрят?

– Да она, вроде, совершеннолетняя, – успокаиваю его, но знаю, что бесполезно. У Геныча уникальная неизлечимая фобия – женщина за рулём.

– И какая разница?! – рассвирепел он. – Нет на свете страшнее зверя, чем баба за рулём! Из-за них нормальным мужикам выезжать страшно.

– Геныч, да тебе и на пустой трассе ездить страшно, – ржет Женёк.

– А вот не надо грязи, Жек! Мой «Мурзик», чтоб ты знал, на трассе рвёт всех!

– Ага! Всех уставших пешеходов и их барабанные перепонки!

– Да пошёл ты, урод! У меня на окружной спидометр зашкаливает!

– Так его же установили ещё до Первой мировой, и на нём потолок – пятьдесят. И если верить твоему спидометру, то твой «Мурзик» даже в гараже стоит со скоростью двадцать кэмэ.

– Всё, хорош, пацаны, – прерываю их, задыхаясь. – Мне ржать больно. Жень, скажи лучше, как там твой приват? Всё срослось?

– Заросло всё! И завяло! – развеселился Геныч. – Жек, можно я расскажу?

А я понял, что очень зря спросил. Похоже, Жека со своей танцовщицей облажался по полной и теперь озверел, как бык. От их с Генычем пикировки и дальнейших новостей у меня даже глаза поползли на лоб, но и оттуда я ими ни хрена не увидел.

– Жек, ну ты чего? – примирительно звучит Геныч. – Ну прости, брат, я же…

– Ты меня ещё поцелуй!

– Ну, если тебя это утешит… О, а вон и наша помощь нескорая! Ждали, небось, уроды, когда все окочурятся!

В тепле и под действием препаратов я отключился мгновенно. А когда вынырнул, чуть не заорал от радости и облегчения. Я вижу! Свет вижу! Жеку!.. Правда, смутно… И еду куда-то… Лёжа.

– Очнулся, братух, – голос Геныча. А вот и он сам. – Ты как, нормально? Чё тебе снилось, Кирюх, помнишь?

Не помню… Но в голове формируется вопрос, не дающий мне покоя весь вечер:

– Геныч, а Сувалки где?

Кирилл

Не сказать, чтобы атмосфера больницы меня угнетала. А учитывая, в каком аварийном состоянии меня сюда прикатили, то я, можно сказать, в рай попал. Что ни говори – всё познаётся в сравнении. Ещё каких-то пару часов назад я был здоровым и крепким, как бизон, и унылым, как червяк на крючке. Теперь же, когда по мне будто товарняк прошёлся, включилось второе дыхание и накатила неуёмная жажда жизни. А жить… Оказывается, жить – это очень кайфово! И ведь не пацан уже, но как-то сложно я постигал сию мудрость.

– Всё, Кирюх! – в палату ввалился довольный и очень громкий Геныч. – Дипмиссия прошла в атмосфере полного взаимопонимания! Мамулечке твоей я позвонил, отчитался – всё чин чинарём! Ну и за жизнь с ней немного потолковали… Я ж говорил, что женщины мне доверяют. А от моего голоса они просто без ума!

– Слышь, кумир безумных баб, сделай звук потише, – недовольно ворчит Женёк. – Мозги от тебя трещат.

– Это потому что срок годности у них вышел – заржавели, Жек! – охотно и радостно поясняет Геныч. – Это ж по их скрипу я тебя отыскал в красной комнате, а то так до сих пор и сидел бы там связанный со своим обнаженным копьём! Но… зато глаз был бы цел! А вот очко-о… кто знает, брат…

– Да пошёл ты, придурок! Рупор ещё возьми, – взвился Жека.

Похоже, недавний приват с рыженькой зажигалкой ему изрядно прищемил эго, и я вклиниваюсь в их с Генычем междусобойчик:

– Спасибо, пацаны! Если б не вы, я бы сегодня… – стараюсь изобразить улыбку, но Геныч хмурится и останавливает меня предостерегающим жестом…

– Да ладно, братишка, под лежачий камень мы всегда успеем. Нам с тобой ещё дома строить, сыновей растить, деревья там всякие… опять же… И ты это… пока не особо ощеряйся, табло своё не напрягай, а то на Гуинплена похож. И-и-и даже можешь не благодарить, всё равно пришлось сказать твоей мамочке, что ты малость перебрал на радостях… и наступил на мобилу. Во-от… как-то так…

Ну, такую-то новость моя мама переживёт куда легче, чем мой диагноз. А для благодарности у меня достаточно поводов – парни реально спасли мою жизнь и до сих пор остаются со мной. Геныч в этой лечебнице пользуется внушительным авторитетом, и благодаря ему моя палата выглядит, как комфортный гостиничный номер. Женёк, поскольку тоже изрядно потрепал свою боеспособность, занял горизонтальное положение на диванчике напротив и хмуро таращит на меня здоровый глаз. А Геныч суетится вокруг моей койки, как беспокойная наседка, и рассказывает, как изящно он успокоил мою маму.

– Да заглохни ты уже, добрый вестник! – рявкнул Жека. – Шума от тебя, как в курятнике. Займи вон уже почётное место в углу.

– Почетное место, сынок, всегда там, где я, – снисходительно пояснил Геныч и ласково пробасил уже мне: – Кирюх, ты если писать захочешь, ток скажи…

– О! Я хочу! – оживился Жека. – Подержишь мой краник, друг?

– Жвачкой его залепи, дурачок!

– Тук-тук! – дверь палаты приоткрылась и в дверях возникла… ну-у… медсестра. Атакующие ноги, вырез, губы… Мля, я точно в больнице? – Добрый вечер, мальчики. Если вам что-нибудь нужно…