Таяна Нестер - Уроки Литературы

– Ты права, – неожиданно соглашается Максим Михайлович. – К тому же, я в этом совсем не разбираюсь.

Наш разговор снова заходит в тупик. Как так получается, что начиная говорить об одном, мы непременно переходим в другое русло, все сильнее запутываясь в безумии? Что сделать мне – нам, чтобы вернуться в начало нашего пути и не свернуть в ту сторону, где все грани между мною и Максимом Михайловичем стираются, превращаясь в багровые пятна на моей шее?

– Я не знаю, что нам делать, Маша, – признается он и, судя по взгляду, отчаянно пытается найти в моих глазах не то ответ, не то элементарную человеческую поддержку.

– Может тогда отпустим это?

– Предлагаешь оставить все, как есть? – Максим Михайлович берет меня за руку. – Ты понимаешь, что тогда я не перестану целовать тебя?

– И пусть, – шепчу я, забывая даже о том, что учитель женат. – Это лучше, чем пытаться бороться с собой, разве нет?

Он прижимает меня к себе и, коснувшись губами моих волос, шепчет:

– Я чуть не свихнулся за эти выходные.

Я поднимаю глаза и киваю. Ведь и у меня все так же.

Суббота и воскресенье были серьезным испытанием, но то, что будет дальше, могло оказаться еще страшнее.

Суббота и воскресенье были серьезным испытанием, но то, что будет дальше, могло оказаться еще страшнее.

Все валилось из рук Риты, и все шло не так. Она прожгла дыру в любимой блузке, вылила на спешащего отца чай и положила в сумку не те учебники, что требовало сегодняшнее расписание.

– Агнесса Илларионовна заболела ведь, – напомнил ей Егор, когда увидел ярко-красную обложку. – И не она одна.

Действительно, после Дня Учителя некоторые педагоги свалились с простудой, и школьному диспетчеру пришлось полностью перекраивать расписание, новый вариант которого абсолютно не учитывал физические и интеллектуальные способности учащихся.

Две алгебры, две геометрии, биология и физика – худший понедельник в жизни 11В.

– Зуева! – рявкнул математик, когда девушка вывела знак «равно». – У тебя миллион ошибок!

Рита внимательно вгляделась в стройный ансамбль чисел и букв, но ничего не увидела. Матвей Николаевич, бросив на нее возмущенно-вопросительный взгляд, велел Рите сесть на место.

– Два, – отчеканил он, выводя оценку в журнале. – И это – претендентка на медаль!

Егор ободряюще похлопал одноклассницу по плечу, но та даже не шелохнулась. Посмотрев в ее тетрадь, Соколов с удивлением обнаружил, что Рита не смогла решить правильно ни одного уравнения.

– Рит, – шепнул Егор, – у тебя тут ошибки.

– Где? – безразличным тоном спросила девушка.

– Знаешь, – протянул Егор, – вообще-то, везде.

К его удивлению, Рита просто кивнула в ответ, даже не взглянув в свою тетрадь. Она безучастно смотрела на доску, где ее ошибки исправляла Оксана Фадеева. Матвей Николаевич все также ворчал, но уже более миролюбиво.

– Соколов, – позвал он Егора, когда Оксана вернулась за парту, получив заслуженную четверку. – К доске.

С уравнением он справился быстро – занятия с репетитором не проходили даром, но Егора не радовала его оценка. Стоя у доски, он то и дело бросал вороватые взгляды в сторону Риты, которая на протяжении уже второго урока выглядела так, словно страдала за весь мир.

Когда прозвенел звонок на перемену, Егор переставил стул так, чтобы сесть к девушке лицом, и спросил:

– Что произошло?

– Где? – безжизненным голосом ответила Рита.

– У тебя.

– Все в порядке, – неожиданно уверенно произнесла Зуева. – Егор, прошу тебя, не спрашивай меня ни о чем.

Соколов, дернувшись, словно по нему пустили разряд тока, накрыл руку Риты своей ладонью.

– Я же вижу, что-то не так, – не сдавался парень. – Ты можешь рассказать мне, и я придумаю, как помочь тебе.

Рита, горько усмехнувшись, покачала головой. Егор, такой добрый и такой хороший; ей следовало бы влюбиться в него. Тогда бы не пришлось со страхом отсчитывать время до начала урока физики; тогда бы что-то внутри не жгло каленым железом.

Тогда бы не пришлось просить Игоря Сергеевича о том, о чем Рита попросила его.

– Все пройдет, – шепнула девушка. – И это – тоже.

Она даже смогла улыбнуться, чем окончательно сбила Егора с толка. Он видел, что Рита находится на грани, но не мог понять, что стало причиной, и не знал, как помочь однокласснице.

– Сейчас будет звонок, – сказала Рита. – Так что садись обратно.

Две геометрии и биология тянулись, кажется, целую вечность. Вымотанные и даже немного злые, одиннадцатиклассники почти синхронно опустились на стулья в кабинете физики, который сегодня явно не проветривали.

Игорь Сергеевич, судя по всему, тоже чертовски устал. Бросив ученикам едва слышное «здравствуйте», он уткнулся взглядом в тетради параллельного класса, не удостоив 11В своим вниманием.

– Открывайте задачник на девятнадцатой странице, – не отрываясь от тетрадей, сказал физик. – Делаете все задания по порядку до звонка. Тетради на проверку не сдаете, будет домашнее задание.

Тяжело вздохнув, одиннадцатиклассники раскрыли задачники. Рита, не удержавшись, бросила взгляд на учителя, который, не посмотрел на нее ни разу.

Как и обещал.

Выписав в тетрадь первую задачу, Рита вдруг осознала, в каких именно местах она сделала ошибки на сегодняшних уроках алгебры и геометрии. Словно проснувшись, девушка с каким-то остервенением принялась за выполнение заданий.

Егор, изредка поглядывая в сторону одноклассницы, видел, что в этот раз Рита не делает ошибок, но это и смутило его. Какая-то совсем очевидная мысль начала прятаться в его собственных мыслях, но Соколов, как бы не старался, так и не смог поймать ее за хвост.

Упражнение за упражнением, задача за задачей… Рита выводила условия, решения и ответы в своей тетради на автомате, даже не задумываясь. Она знала, что делает все без ошибок – обычная, стандартная ситуация. Проверяя тетради, взгляд Игоря Сергеевича ни за что не зацепится, а именно это было нужно им обоим.

Рита старалась не думать о том, что у нее в запасе было всего лишь три недели, а потом, после каникул, нельзя будет прятаться от Игоря Сергеевича, олимпиад и конференций. Они вдвоем будут выбирать тему, готовить ее, репетировать выступление. Бесконечное множество минут, часов, дней, подаренных им школьными обязательствами. В каждом из этих временных отрезков Риту, кроме всего прочего, ждала ужасающая боль.

– Рита. – Егор похлопал ее по плечу. – Что с тобой?

Вырвавшись из плена собственных мыслей, Зуева посмотрела на свою правую руку, с силой вдавливающую ручку в тетрадь.

– Задумалась, – солгала Рита. – Какая-то странная задача на движение.

Егор кивнул, а девушка вдруг подумала о том, что кроме русского, английского и французского языков она в скором времени овладеет еще одним.