Ксения Журбина - Две жизни. Банковский роман

Из школьных опытов по физике Инна помнила, что такое электрический разряд, и, как ей казалось, представляла, как работает дефибриллятор, генерирующий высоковольтный импульс, но она и не предполагала, что именно такая искра может пробежать между двумя людьми, едва ли не впервые видевшими друг друга. Инна часто вспоминала это искрящее состояние потом, но так и не смогла найти нужных слов, чтобы описать возникшие в тот момент ощущения. Это было похоже на встречный удар в лицо и вылетевшие из глаз искры. А дальше – неуправляемое затмение, которое длилось долгих двадцать семь лет.

***

Сочинский научно-исследовательский центр, он же СНИЦ, жил в предвкушении «великих» свершений. Особенно востребованными оказались биологи, экологи и экономисты, призванные своими слабыми силами подвести теоретическую базу под грядущие реформы сочинской курортной зоны. Задачи ставились смелые и в сложившихся условиях практически недостижимые: спасти «погибающую» экологию, а вместе с ней флору и фауну субтропического побережья и поставить на рыночные рельсы бесплатные для граждан и абсолютно нерыночные по сути советские санатории.

Вольная и довольно расслабленная обстановка в СНИЦ и не очерченные строго рабочие обязанности, которые он выполнял, конечно, смущали Антона. В студенческие годы он жил выверенной и расписанной по минутам жизнью отличника МВТУ. Он был аспирантом самого А.И.Целикова, авторитетнейшего ученого-металлурга, конструктора прокатных станов, дважды Героя Социалистического Труда. Он неизменно следовал примеру и высоким требованиям своего наставника. Покидая строгую академическую сферу, Антон решил для себя не снижать высокую планку, несмотря на абсолютно изменившиеся обстоятельства.

Каждое утро он подолгу ехал из Кудепсты в Сочи в переполненном рейсовом автобусе, но на работу приходил минута в минуту. Собирал сотрудников своей лаборатории на планерку, озвучивал планы, ставил задачи, строго и в срок спрашивал их исполнения. Он словно не замечал, что почувствовав воздух свободы и грядущих перемен, большинство сотрудников СНИЦ спешили просто жить и радоваться мелочам.

Антон предельно сосредоточился на новых задачах. В Сочи он собирался сыграть главную партию своей жизни.

Инне с трудом удавалось привлекать его внимание. И она в одиночестве стремительно погружалась в пучину нежданной любви, не в силах сопротивляться нахлынувшему чувству.

***

Если бы кто-нибудь осмелился спросить ее что именно с ней происходит, она не нашла бы что ответить. Все, что она в то время делала и что чувствовала находилось где-то глубоко в подсознании и не поддавалось контролю. Она не могла подобрать нужных слов, чтобы описать свое состояние. Зато в ее воображении не раз всплывала недавно виденная своими глазами картина растревоженной стихии. Зажатая между укрепленных берегов, клубилась, вертелась, шипела, пенилась и, разбиваясь вдребезги о камни и валуны, сломя голову неслась к морю «бешеная» река Мзымта, разбуженная проливными дождями.

Как завороженная Инна смотрела на разбушевавшуюся реку, представляя себя в самом центре этого убийственного водоворота. Она всем своим существом чуяла опасность и одновременно невозможность самостоятельно выбраться, и оставалась наедине со стихией, испытывая нечеловеческий восторг, напрочь вытеснявший страх.

Инна не могла совладать со своими эмоциями, злилась на мужа и дочь, забросила подруг, ни на чем не могла сосредоточиться. Ее сжигало желание видеть его, слышать, говорить с ним, неотлучно находиться рядом с ним в его энергетическом поле. Прикоснувшись как бы невзначай к его руке, она мгновенно ощущала разливающееся по всему телу тепло. Антон притягивал ее к себе как магнит. Каждую минуту ее мысли были заняты им.

Находясь в его полной власти, Инна все же не могла не замечать, что Антон чуть снисходительно и, казалось, немного отстраненно наблюдает за ней. Она была уверена, что он далеко не первый раз производит столь глубокое впечатление на женщин. Было похоже, что ему нравится обезоруживать и потом наблюдать за ними. Он знал, что по-мужски красив, не сомневался в своей мужской неотразимости и не проявлял ни малейшего желания «наброситься» на очередную жертву. Он просто наблюдал.

Инна не умела и не хотела управлять своими чувствами. Ей было некогда задуматься о том, что она могла бы сделать, какие действия предпринять, чтобы вызвать в нем ответное влечение, хотя бы немного похожее на то, которое испытывала она сама. Наука обольщения и «законы привлекательности», о которых она когда-то читала в любовных романах, на деле оказались совершенно бесполезны. Инна была убеждена, что настоящая любовь безусловна: либо она есть, либо ее нет.

И если бы в те годы какой-нибудь модный психотерапевт сказал ей, что надо «много и долго работать над отношениями», чтобы заполучить «мужчину своей мечты», она сочла бы этот совет странным и неприемлемым для себя. Она не собиралась «заполучать» Антона. Она хотела, чтобы он полюбил ее так же, как она любит его. Безусловно. При этом она совсем не была уверена, что достойна такой любви. Ее семья, дочь и муж, была «отягчающим обстоятельством», лишавшим ее права на новую любовь и тем более на взаимность.

Инна не умела притворяться, а тем более изображать какие-либо чувства. Она не могла бы сыграть сцену ревности, хотя мысленно ревновала Антона к высоким стройным красавицам, которых, кстати, никогда рядом с ним не видела. Не могла бы изобразить безразличие или невыносимую обиду. Она не позволяла себе слегка подразнить его и не пыталась заинтриговать. Ей не хотелось даже думать об этом.

Для себя она решила, что не станет скрывать своих чувств. Наоборот, будет открыто говорить с ним о своих переживаниях, если он ее о чем-то спросит. Но скорее всего, он ни о чем не спросит. Она не хотела хитрить не только потому, что хитрость была ей противна. Она интуитивно чувствовала и даже была уверена, что он не простит самого невинного обмана, а тем более не потерпит лживых женских ухищрений.

Утром она бежала на работу, мечтая поскорее увидеть его, услышать его голос и спросить неважно что. Загадывала, если в кабинете никого не окажется, то она успеет даже провести ладонью по его волосам, чуть-чуть погладит по голове, пока он, смущаясь, не отпрянет и не покажет глазами на входную дверь. Рабочий день она начнет счастливой. И ничего, что это лишь кажущееся, созданное ее воображением, призрачное счастье.

Инна сразу поняла, что судьба послала ей эмоционально сдержанного мужчину, наученного управлять эмоциями и контролировать их. За умением держать себя в узде угадывался волевой характер и, наверное, устоявшаяся с возрастом система внутренних убеждений, которые он не собирался менять. Инна догадывалась, что Антон был чрезмерно сдержан не только в силу своей природы и строгого самовоспитания.