Анна Бигси - Вернуть нельзя, забыть невозможно

– Да не хочу я, – небрежно отмахиваюсь и от бессилия впечатываю кулак в ствол дерева. Бесят эта ситуация и собственная беспомощность. Но Настя права – я не осилю десять километров по пересеченной местности.

– Чего ты так распереживался-то? – Ее ладони ложатся на мои плечи и мягко массируют напряженные мышцы. – Пойдем.

Осторожно высвобождаюсь и иду обратно. Сажусь на дерево и закидываю больную ногу на здоровую.

Настя суетится вокруг, делая себе бутерброд и наливая чай из термоса. Протягивает мне одну чашку. Беру и делаю глоток. Горячий напиток стекает в желудок и приятно бодрит.

– А тут часто люди бывают? – спрашиваю я.

– Вообще не бывают. – Настя садится рядом. – Охотники изредка да браконьеры.

– И вы с Анисьей…

– Ну да, – выдавливает из себя улыбку. – Тебя что-то смущает?

– Нет, – с деланным равнодушием пожимаю плечами. – Просто интересно…

– Не доверяешь? – Она хитро прищуривается.

– Сложно доверять, когда сам себя не помнишь.

Отчасти говорю правду, но в то же время не собираюсь откровенничать. Нутром чувствую, что вокруг происходит что-то странное, но что конкретно, пока не могу уловить.

– Вспомнишь, куда ты денешься, – хмыкает и отворачивается, начиная копошиться в рюкзаке.

– Надеюсь.

– Ты совсем ничего не помнишь? – вкрадчиво интересуется Настя. Интонация сбивает с толку. Не могу объяснить почему, но говорить правду язык не поворачивается.

– Совсем, – отвечаю уверенно, умышленно скрывая свои куцые воспоминания.

– Хорошо, – тянет она задумчиво. – То есть плохо, – сразу же поправляется, но слишком поздно. Успеваю услышать главное. – Но ничего, бабуля травки тебе заваривает, скоро вспомнишь.

Делаю для себя определенные выводы и наблюдаю за тем, как Настя нервно начинает собираться. Поспешно складывает провиант в рюкзак, роняет его, не с первого раза надевает на плечи.

– Идти можешь? – кидает на меня быстрый взгляд.

– Могу.

– Тогда пойдем?

– Пойдем.

Обгоняет и идет вперед. Озадаченно двигаюсь следом и проматываю наш диалог в памяти. Где-то тут подвох. И я должен его найти как можно быстрее.

Лес постепенно редеет, и на опушке показывается дом Аксиньи. Мне кажется или обратно мы шли гораздо быстрее? Чертовщина какая-то. Или Настя меня специально по лесу кругами водила? Не нравится мне все это… но высказывать свои предположения я не собираюсь. Надо понаблюдать за ситуацией и попытаться во всем разобраться.

– Что-то вы долго, – ворчит Аксинья, встречая нас у забора. В ее глазах читаются недовольство и немой укор. Но направлены они на внучку.

– Заблудились немного. – Настя как ни в чем не бывало пожимает плечами и проходит в дом.

Аксинья шаркает за ней, а я остаюсь на улице. Надо немного перевести дух и восстановить силы после «прогулки». Из головы не выходит тот женский крик, что я слышал. Точнее, я уже больше склоняюсь к тому, что физически ничего не слышал. Слишком дикие места в округе. Но эмоционально почувствовал. Это была моя жена. Она звала меня. Черт, как разобраться во всем?

Умываюсь холодной водой, чтобы немного прийти в себя, и присаживаюсь на хлипкую скамейку у дома под окном. Вытягиваю больную ногу, растираю напряженную мышцу и прикрываю глаза. Мысли улетают куда-то далеко. То ли в воспоминания, то ли в фантазии. Вика. Лукаво улыбается и взмахивает шелковистой шевелюрой. Та волнами спадает на обнаженные плечи. Красиво и волнительно, аж дыхание перехватывает. Хочу дотянуться, но она игриво бьет меня по рукам и качает головой.

– Папа, ты обещал! – Недовольный детский голос взрывается в уставшем мозгу, словно ядерная бомба.

Вздрагиваю от неожиданности и распахиваю веки. Тяжело дышу и лихорадочно мечусь взглядом впереди себя. Девочка. Дочь. У меня есть дочь. Лица не помню, но этот голос… капризный, требовательный. От него сердце взволнованно трепыхается в груди, а улыбка появляется на губах.

Моя семья где-то там. А я черт-те где! Пора выбираться из этой западни и искать их.

Хочу подняться на ноги, но в приоткрытое окно слышу голоса и замираю, превращаясь в слух.

– Ты что творишь, бестолочь? – отчитывает Настю Аксинья.

– Что я сделала? – возмущается та.

– Куда ты его таскала?

Сразу смекаю, что разговор обо мне и невольно напрягаюсь.

– К реке…

– Зачем? – шипит бабка, начиная злиться.

Интересно, что ей так не нравится? Они обе явно от меня что-то скрывают.

– Он просил показать, где я его нашла…

– И что ты ему показала, дура? – Голос Аксиньи становится грубым и каким-то каркающим. Никогда ее такой не видел. Обычно спокойная, почти равнодушная ко всему старушка.

– Как и договаривались, место у коряги, – оправдывается Настя. А я чувствую подвох. Значит ли это, что то место, куда она меня привела, не имеет ничего общего с тем, что со мной случилось?

– Он что-нибудь вспомнил?

– Нет.

– Уверена?

– Абсолютно.

Что они задумали? Хочется вломиться и вытрясти из них всю правду, но сейчас я на это не способен. Слишком слаб еще для решительных действий. Нужно затихариться, ждать и пытаться вспомнить свою жизнь.

– И не догадался, что водишь его за нос? – стискиваю зубы, но не двигаюсь с места. Нельзя. Только хуже будет.

– Нет конечно.

– Смотри у меня. Очень влиятельные люди за него просили…

– Я помню.

Замираю. Сердце на мгновение останавливается и начинает колотиться с удвоенной силой. Просили? Получается то, что со мной случилось, не несчастный случай или что?

– Заваривай чай. Пришло время пить, а то действие травы закончится…

– Да, сейчас.

Ага, щаз. Вот это вы не угадали. Ничего я больше пить не собираюсь. Бесшумно поднимаюсь на ноги и отхожу от окна. Услышал достаточно. Теперь главное понять, как воспользоваться полученной информацией правильно.

Вот это я встрял в историю. Как теперь выпутаться?

Темно. Страшно. Холодно. Лечу куда-то вниз, в неизвестность, и никак не могу остановить этот жуткий процесс. В голове бьется лишь одна мысль: «Его больше нет.» Отталкиваю ее всеми силами, но она настигает вновь. Пугает своей неотвратимостью и ясностью. Этого не может быть. Не может. Иван не мог вот так просто бросить меня.

Резкий толчок словно выталкивает меня на поверхность из-под толщи воды. Делаю глубокий вдох, легкие наполняются кислородом, но в груди все равно неприятно ноет.

– Вик, Вика, ты чего? – слышу взволнованный голос Павла, но сил открыть глаза просто нет. – Очухивайся, мать твою.

Меня снова подкидывает. Титаническим усилием воли заставляю себя открыть глаза. Вижу перед собой перепуганное лицо Павла. Белый, как полотно. Видимо, сильно испугался за меня.

– Я в порядке, – шепчу непослушными губами.