Марина Орлова - Охота на мотылька

– Дома, – произнёс Вовка глухо, с напряжением разглядывая меня. – Даш, ты зачем пришла? – спросил он довольно грубо, но в этом я брата не винила, понимая его состояние. Чего я не понимала, так это того, как он попал в подобную ситуацию. Зная, что у него молодая семья, недавно родился сын, как он мог допустить подобное?

И словно из ниоткуда поднялась такая ярость, что я не смогла себя остановить и залепила брату звонкую пощёчину.

Кажется, от изумления замерли мы оба. Ни он, ни я не ожидали подобного, так как прежде я никогда не поднимала руку на брата всерьёз. Ни за что и никогда! И, схватившись за щеку, брат посмотрел на меня изумлённым взглядом. Но, вот удивительно, мне стало в разы легче, и холодный разум вернулся. Наконец-то!

– Нужно поговорить, – холодно произнесла я, разуваясь и скидывая лёгкое полупальто с плеч. Затем обогнула всё ещё изумлённого брата и вошла одну из двух комнат в квартире, встретившись взглядом с невесткой. Не скажу, что мы с Катей любили друг друга и нас можно было бы назвать подругами, скорее уж наоборот. Однако я никогда не была против именно её кандидатуры на роль жены для Вовки. А всё потому, что видела искреннюю любовь одного к другому. Потому для брата мы с невесткой всегда играли роль добрых приятельниц. А с появлением Егорки так я и вовсе смирилась, поняв, что у моего племянника просто не может быть более любящей и заботливой матери.

Однако сейчас, видя обычно решительное, насмешливое лицо девушки в заплаканном, воспалённом виде, я почувствовала искреннее сочувствие к ней.

– Я так понимаю, ты уже в курсе? – мрачно поинтересовалась я. И совершенно не ожидала, что сдерживающая себя изо всех сил девушка горько разрыдается, подойдёт ко мне ближе и обнимет.

Стоящий за моей спиной Вовка с огорчением и плещущимся в глубине глаз сожалением посмотрел на жену и смеющегося сына, который, как и всегда, решил поиграть с моей шевелюрой и искренне не понимал, что происходит с родителями.

Я нерешительно обняла девушку за вздрагивающие плечи, помогая ей придерживать одной рукой малыша, и прошептала:

– Кать, успокойся, пожалуйста. Всё будет хорошо.

Вот только мне не поверили. Собственно, я бы тоже себе не поверила себе на её месте.

– Как? – всхлипнула она. – Мы не сможем найти столько денег… – убитым голосом произнесла она, а после со злостью посмотрела на мужа. – Как ты мог? Как ты мог так с нами поступить?! – отчаянно сдерживая крик, чтобы не напугать сына, прошипела она. Брат не нашёлся, что ответить, кроме:

– Прости…

– Так, – посуровела я. – давайте без лишних эмоций. Они всё равно не помогут. Кать, – посмотрела я на возмущённую девушку. – Давай мне Егорку и иди умойся, – беря из её рук малыша, который уже успел измусолить мне половину волос, произнесла я. – Вов, – перевела я взгляд на понурого брата и вздохнула. – Поставь чайник.

Как это ни удивительно, все послушались, оставив меня наедине с племянником. Видимо, до моего прихода они просто не знали, как поступить, растерянные и шокированные, и сейчас были рады хоть какой-то определённости. Пусть и короткой.

А я, смотря на улыбающегося мальчика, так похожего на брата в детстве, сглотнула, и поняла, что готова ради него на многое. Даже на крайние меры. А они, похоже, потребуются…

***

Когда за странной посетительницей закрылась дверь приёмной, Настасья проводила её растерянным взглядом, а после вздрогнула, когда из кабинета начальника послышался грохот и звон битого стекла.

Девушка поджала губы и с печалью подумала, что у босса опять плохое настроение, и отпроситься на свидание к любимому у неё не получится.

С тяжёлым вздохом она потянулась к телефону, чтобы вызвать в кабинет начальника службу уборки помещений.

А день так хорошо начинался, и начальник, против обыкновения, был почти в радушном состоянии, практически не придираясь к работе сотрудников.

А ещё Настасью кольнуло любопытство. Что это за девушка, что практически выбежала из кабинета начальства? И что могло произойти между Тираном (так в офисе все называют за глаза Рязанова) и совсем обыкновенной девушкой, хоть и очень симпатичной?

Похоже, она этого никогда не узнает…

Через пятнадцать минут, когда я уложила ребёнка спать, вышла на кухню, где уже сидела супружеская пара, которые отчаянно друг друга игнорировали. Впервые видела их в подобном состоянии. Как бы они ни ссорились, ни обижались друг на друга, никогда я не видела их такими отрешёнными. Словно два чужих человека, уставшие от общества друг друга. И подобная сцена очень меня смутила и напугала. А всё потому, чтоименно эти двое были для меня образчиками того, какой должна быть настоящая, искренняя любовь. Они всегда друг друга поддерживали, как бы плохо им не было. Совсем недавно это как раз было необходимо, и Катя, как никто другой, смогла поддержать мужа, не дав ему скатиться в пучину собственного горя и замкнуться в себе, как это сделала я.

Но сейчас… сейчас я не могла её винить в том, что она на грани того, чтобы отвернуться от Вовки. Как бы мне не было больно от этой мысли, но я не могла её винить, и не могла найти оправданий своему брату, который поставил своей выходкой на кон не только свою семью, но и будущее своего ребёнка. Как и любая мать, Катя в первую очередь думала о сыне, о котором почему-то не подумал Вова.

Однако так же я понимала, что просто свалив всю вину на брата, делу не поможешь. Потому протяжно выдохнула и села за стол между супругами, обхватив ладонями горячую кружку с чаем, заготовленную для меня.

Какое-то время мы помолчали, а после я попросила:

– Расскажи ещё раз, как так вышло?

– Я же говорил с утра… – недовольно протянул Вова, но замолчал под моим взглядом и спрятал от меня глаза.

– В состоянии, в каком ты заявился ко мне утром, из твоего рассказа я уяснила лишь несколько вещей: что ты проигрался, срок – неделя, и имя того, кому ты задолжал. Я хочу знать, как это произошло, и где ты связался с Рязановым?

Вовка судорожно вздохнул, посмотрел на свои руки, после – нерешительно – на жену, и вновь отвёл взгляд.

Суть его рассказа сводилась к следующему: как оказалось, от меня уже два года скрывали привязанность брата к азартным играм. Это случилось почти сразу после того, как погибли родители. На тот момент брат уже женился на Екатерине, и она помогла ему выбраться. С трудом, но у неё получилось. Мне они решили ничего не говорить, так как по мне уход из жизни родителей ударил ещё больнее. Отголоски этой боли до сих пор не дают мне свободно дышать, потому брат приложил все усилия, чтобы о его проблеме узнало как можно меньше народа. В течении полугода Вовка с переменным успехом, но с большой помощью жены справлялся со своей болезнью. Казалось, справился навсегда и прочно.