Стелла Так - Ещё один поцелуй

Вздохнув, я поднял глаза.

– Прескот – крайне дурацкое имя, которое вы дали мне при рождении. Одному Богу известно, почему вы его выбрали. Нет, наверное, даже Господь не знает, – размышлял я вслух, вытаскивая газету из тарелки с завтраком.

Отец проигнорировал мою болтовню.

А мне не нужно было даже читать свежую прессу, чтобы понять – что или, вернее, кто красовался на первой странице местных газет. Я уже видел все в интернете сегодня утром. К счастью, папа до сих пор думал, что «Инстаграм» не имеет прямого отношения к таблоидам, поэтому отцовский гнев всегда настигал меня с задержкой. Благодаря этому я смог морально подготовиться к очередной взбучке.

– Катастрофа, – кратко сказал папа, и его залысины стали еще сильнее видны при ярком солнечном свете, озаряющем столовую. – Ради всего святого, зачем ты…

Грохот резко распахнувшейся двери прервал его речь.

Люстра зазвенела, а кофейные чашки задребезжали на блюдцах. В комнату ворвалась моя сестра Пенелопа. Светлые волосы девушки струились по спине, как золотой водопад, а ноги в обтягивающем костюме «Александр Маккуин» казались просто бесконечными.

– Папа! – воскликнула Пенелопа, и все в ней, начиная от золотого блеска волос и заканчивая слегка судорожной дрожью в голосе, казалось настолько идеально поставленным, будто она практиковала эту сцену целое утро. – Ты видел, что сделал Скотти?

– Если нет, то, вот и фотографии, – добавила Елена – сестра-близнец Пенелопы, которая тоже ворвалась в столовую.

Я закатил глаза, пока Елена воодушевленно таращилась в телефон. Ее указательный палец так быстро провел по дисплею, что практически расплылся.

– И… – Елена склонила голову набок, прищурила глаза и передернула плечами. – Фу-у, Скотти! – продолжала она, посмотрев на меня с презрением. – Мне еще никогда не было так стыдно за младшего братика, – поддразнила меня сестра, после чего села рядом и вытянула ноги в ботинках «Доктор Мартенс»: она ходила в них дома, когда мы оставались без внимания прессы, и ей не нужно было следить за тем, чтобы хоть чуточку выглядеть как настоящая принцесса.

Пенелопа присела на соседний стул, изящно положив нога на ногу. В отличие от сестры у нее были туфли на высоких каблуках.

– Перестань! Все не так уж плохо, – фыркнул я и сделал изрядный глоток кофе. Голова до сих пор гудела. Я слишком мало спал.

Отец, в свою очередь, помассировал переносицу и помрачнел. Сервированный стол был настолько большим, что, если бы мы распределились по всей длине, пришлось бы обмениваться смс-сообщениями, чтобы понять друг друга.

Впервые с тех пор, как мы переехали во дворец, я пожелал, чтобы родные проверяли комнатную акустику где-нибудь в другом месте. Почему близняшки так кричали? Опустив голову, я глубоко вздохнул.

Мне нужно было послушать свой внутренний голос и остаться в постели.

– Прескот, ты в зоне доступа? – проворчал отец – его голова возвышалась над букетом цветов, который находился между нами и казался весьма забавным, несмотря на показную роскошь и гигантские размеры.

– К сожалению, да.

– Там не так уж много чего видно, если вам интересно, – язвительно фыркнула Пенелопа.

– А на площадке для мини-гольфа? Около ветряной мельницы? – возразила Елена, прежде чем взглянуть на меня и ухмыльнуться. – Как тебе удалось втиснуться в это маленькое отверстие? И где, черт возьми, твои штаны? – с нажимом спросила она, продолжая натиск и положив телефон на стол.

Я посмотрел на экран мобильника и увидел фотографию, где я пытался выбраться из проклятой ветряной мельницы. Ну и поза. Мой зад в туго обтянутых трусах так и красовался на снимке. Я еще сильнее наклонил голову. Почему на мне надето только нижнее белье с надписью «Лучший принц на свете»?

– Понятия не имею, – признался я и нахмурил лоб, когда мы втроем принялись изучать следующую фотографию. – Что там произошло, я тоже не знаю, – пробормотал я. И откуда на снимке взялся садовый гном?

Елена хихикнула, а Пенелопа закатила глаза, в то время как отец сердито намазывал маслом булочку.

– Кажется, я забыл кое-что на ветряной мельнице, – пробурчал я.

– Свои штаны?

– Нет, Эванджелину, – промямлил я, и Пенелопа сделала глоток кофе, пока отец намазывал паштет.

– Что? Кузина была с тобой? Что вы делали? – спросил папа строго и немного встревоженно.

Я беспокойно заерзал на стуле, пытаясь вспомнить.

– Она была довольно пьяна после концерта…

– Не только она, – вставила колкость Пенелопа.

– Верно, Елена тоже, – выпалил я, получив удар в бок, который проигнорировал, пытаясь поэтапно восстановить вчерашний вечер. – Думаю, в какой-то момент ей в голову взбрела идея, что я должен научить ее играть в мини-гольф… как это делают обычные люди. – Последние слова я жестом заключил в кавычки, которые нарисовал пальцами в воздухе, и тут уж, конечно, все закатили глаза, даже отец.

– Зачем ты вообще пошел за ней следом? Это работа телохранителей, – резко вставил он, но его взгляд смягчился, что не осталось незамеченным.

Я нахмурился и провел рукой по волосам.

– Что я должен был делать? Телохранители где-то бродили, а кузина вела себя как сумасшедшая и спряталась в ветряной мельнице. Кто-то ведь должен был вытащить ее оттуда?

Елена скривилась.

– А куда делись твои штаны?

Я скорчил рожу, пока мозг мучительно медленно заполнял последние недостающие части головоломки.

– Их я надел на кузину. Пиджак тоже, ее же стошнило прямо на свою одежду, – вспомнил я с облегчением и наконец-то понял, почему, когда проснулся, мои волосы были пропитаны отвратительной вонью.

Я усмехнулся – тихонько и, возможно, немного высокомерно, что порой помогало мне держать на расстоянии особо надоедливых людей, как и весь мир в целом, а иногда контролировать и себя самого.

– Видите? Все, что появляется в желтой прессе, попросту преувеличено. Я больше не…

– …извращенец? – предложила Елена.

– …идиот? – возразила Пенелопа.

– …избалованный сноб? – выдала Елена.

Я сверкнул глазами на обеих.

– Если так, то в следующий раз я оставлю Эванджелину в ветряной мельнице, – проворчал я, рискнув еще раз взглянуть на фото. Откашлявшись, я подавил чувство стыда глотком кофе.

– Именно это ты должен будешь сделать, Прескот, – серьезно сказал отец.

– Даже если ты хотел помочь Эванджелине, в итоге пострадал именно ты, а не она. Ты опозорил нашу семью. Нельзя, чтобы о нас писали такие статейки. Репортеры рыщут повсюду! Эва способна сама…

– Я считаю, лучше, чтобы на таких фотографиях люди видели меня, а не мою четырнадцатилетнюю кузину, сидящую на поле для мини-гольфа в стельку пьяной и в слезах. Я выдержу насмешки, она – нет, – быстро прервал я отца.