Ольга Никулина - Всю жизнь без мужа

– Это называется «месячные», потому что они приходят каждый месяц, – объяснила она Лолите. – Такое происходит со всеми женщинами.

– Со всеми женщинами?! – удивилась Лолита. – Ничего себе!

– Да, такое происходит у всех женщин. Каждый месяц.

– А я первый раз очень испугалась. Я подумала, что у меня началась страшная болезнь, и я умираю.

– Ага, я тоже в первый раз не поняла, что со мной и перепугалась, но мне мама все объяснила.

– А что она тебе объяснила?

– Ну что это происходит со всеми взрослыми женщинами, что это организм так готовится к замужеству и рождению детей.

– А-а…

Лолита после ее объяснений еще болезненней стала реагировать на отцовские шутки по поводу того, что скоро ее пора будет отдавать замуж. Она была еще совсем девочкой и ни о каком замужестве не помышляла. Отец, как мужчина оскорблял в ней ее еще не развитую, не распустившуюся женскую суть. Лолита не понимала этого, но интуитивно чувствовала, что слова отца на самом деле не смешны, а обидны. Она завидовала младшей сестренке, что у нее с телом все в порядке, что она может спокойно заниматься своими делами, не думая о лифчиках, чулочках и замужестве. Легче ей становилось только тогда, когда она была чем-то увлечена. А увлекалась она очень многим. То игрушки мягкие шила, то вышивала крестиком, то делала красивые поделки, то пыталась музицировать на нарисованном фортепиано. А еще Лолита старалась учиться на одни пятерки. От природы она была умна и имела прилежание. Учителя ее хвалили, мама гордилась ею, вот только о том, что она очень страдает из-за хулиганов, никто из взрослых не знал. А девочка даже в школу не хотела ходить, так как боялась нехороших мальчишек. Уже взрослой она догадалась, что те обзывали ее и толкали потому, что она им, возможно, нравилась. Она ведь была такая хорошенькая! По крайней мере, до четырнадцати лет, пока еще не была прыщавой. Подростковый возраст дался ей вообще очень тяжело. Из скромной, но приветливой и красивой девочки она постепенно превращалась в прыщавую, чрезмерно стеснительную, высокую девицу с большим бюстом, не знающую, куда деть руки. На физкультуре ее грудь прыгала в такт бегу и мальчишки отпускали в ее сторону шуточки. Она часто плакала в уединении и никак не могла преодолеть подавленность. Но она надеялась, что это время пройдет, и все будет хорошо. Как и маленькая, она верила в какое-то волшебство и ждала чуда. Верила, что когда вырастет, то станет путешественницей и побывает во всех странах мира, верила, что когда-нибудь поплавает в море и полазает по скалам. Читая книги зарубежных авторов, она словно в реальности видела себя в той стране, о которой читала. А лет в четырнадцать, она, подражая героям повести А. Гайдара «Тимур и его команда», организовала среди дворовой ребятни отряд, помогающий стареньким бабушкам. Под ее руководством дети, действительно, сделали много доброго бабушкам и дедушкам. Да… Вот такая она была… Живая, чувствительная, возвышенная, интересующаяся, склонная к сказочным фантазиям… Лолита с любовью вспоминала саму себя в детстве. Какая она была хорошая! И все с ней было нормально. Жаль, что тогда она этого не знала.

Под утро Лолита Филипповна сильно захотела в туалет. И по-маленькому, и по-большому сразу.

– У меня к вам просьба! – обратилась она к вошедшей с градусниками и таблетками медсестре. – Не могли бы вы меня на каталке отвезти до туалета? Мне очень надо.

– Да, сейчас, подождите, – не очень доброжелательно отозвалась та и стала раздавать всем градусники. Лолита Филипповна, словно в юности почувствовала себя скверной и нечистой. Все люди, как люди, а у нее проблемы… Но она быстро справилась с этими чувствам. Как будто никто кроме нее не ходит в туалет!

Лена стояла у больницы в очереди перед окном передач. В руках ее были большие упаковки памперсов и одноразовых пеленок. Очередь была огромная, так как передачи принимали только в течение двух часов утром и двух часов вечером. Девушка сосредоточенно смотрела перед собой. В широких штанах, в коротенькой курточке, подпоясанной поясом, с короткой стрижкой на голове она выглядела статной и сильной. В ней чувствовались мужская надежность и женская душевность. При виде нее так и хотелось уменьшиться, стать слабее и глупее, чем ты есть на самом деле, хотелось почувствовать снисходительное покровительство. При чем, такие ощущения в ее присутствии испытывали и мужчины, и женщины, и дети. Тамара и Лолита тоже возле нее как будто становились слабее, хрупче и беспомощней. Правда, тетя Лолита, привыкшая к самостоятельной жизни, выглядела еще более-менее уверено, а вот мама рядом с дочкой каждый раз превращалась в какую-то несчастную женщину, нуждающуюся в покровительстве сильной дочери. Лена с детства наравне с отцом была для матери надеждой и опорой. Она была ей не столько дочерью, сколько сыном. Сильным, рассудительным сыном, наравне с отцом решающим многие бытовые проблемы. Еще зеленой девчонкой она вместе с папой делала дома ремонты. Клала плитку, клеила обои, штукатурила, шпатлевала, грунтовала стены, сантехнику меняла, на протекающие трубы хомуты ставила. Настоящей женщиной она почувствовала себя только тогда, когда портниха тетя Тая сшила ей то самое платье для выпускного, благодаря которому у них с Вадиком завязался роман. Она и сейчас помнила, как ей нравилось быть женщиной, нравилось чувствовать себя желанной. Но как же давно это было! Как будто в другой жизни. Столько всего уже произошло с того времени… Папина болезнь, его смерть… А сейчас вот тетя Лолита слегла… Лена устало вздохнула, чувствуя, что очень вымоталась за последние дни из-за болезни тети. Она сделала еще шаг вперед и оглянулась назад – за ней уже выстроился немалый хвост из людей с передачами. Девушка поежилась, вспомнив вчерашний разговор с тетей Лолитой. У тетки был очень слабый голос. Неужели она умрет? Лена чувствовала себя измученной из-за всех переживаний. Она не хотела, чтобы тетя страдала, но в то же время боялась, что та выживет и будет нуждаться в уходе, а Лена, как известно, всеми силами души не желала больше ухаживать за кем-то. Конечно, кроме нее были еще и другие родственники, например, ее старшая сестра Наташа и ее дочь Аня. Но те были обе замужем, у Ани маленький сын, а Лена незамужняя, свободная и потому, скорее всего, дохаживать всех бабушек придется именно ей.

«Может быть, не надо было мне копить деньги на сиделок, а надо было смыться отсюда? – угрюмо думала она, медленно продвигаясь в очереди. – Уехала бы, сняла бы где-нибудь квартиру, работала бы… Может быть, встретила бы какого-нибудь мужчину по сердцу… Я ведь не живу, не радуюсь жизни, а только коплю постоянно деньги в страхе, что мать, а теперь еще и тетка будут нуждаться в уходе…»