Ив Соколофф - Эрика

«А может, родители Эрики работают смотрителями кладбища и живут в каком-нибудь флигеле у ограды», – подумалось Петеру, – «а она стесняется и не хочет, чтобы он знал… Вариант? Вполне! Хотя, стоп, она же говорила, что у отца хорошая работа. Явно уж не на кладбище… Ладно наверняка скоро все прояснится!»

Придя к этому умозаключению, он оставил эту тему и просто стал мечтательно вспоминать голос Эрики, ее улыбку и, конечно, совершенно невозможные глаза.

* * *

На следующий вечер Петер то и дело подходил к окну, гадая, достаточно ли уже стемнело для обещанной ему Эрикой романтической прогулки. Сначала он и вовсе хотел пойти к фонарю сразу после работы, но подумав, что торчать два часа, подпирая столб, будет просто глупо, заехал домой. Он принял душ и даже зачем-то почистил зубы, и теперь слонялся из угла в угол, не в силах ничем заняться. Наконец, когда луна отчетливо проявилась в начавшем темнеть небе, он решил, что пора. Было очень тепло, небо с пронзительными криками чертили ласточки, гоняясь за мошкарой. Автобуса, как назло не было, и Петер пошел пешком, стараясь не спешить и держа руки на некотором расстоянии от боков – пятна пота подмышками никого еще на первом свидании не украшали.

Когда в отдалении показался нужный фонарь, Петер увидел, что Эрика уже была не месте. Он ускорил шаг и помахал ей рукой. Девушка пошла к нему навстречу, улыбаясь так радостно, словно встретила старого друга. Одета она была точно так же, как и вчера, и выглядела с точки зрения Петера просто сногсшибательно.

– Привет! – он остановился в паре шагов, не решаясь поприветствовать девушку поцелуем в щеку. – Я не опоздал?

– Нет конечно! Я сама только подошла. Куда пойдем?

– Э… Туда? – Петер махнул рукой по направлению улицы.

– Хорошо.

Они не спеша пошли рядышком по тротуару.

– Представляешь, – начал Петер, – сегодня шеф хотел поставить меня в ночную смену. Еле отбрыкался.

– А ты бы очень расстроился? – Эрика с неподдельным интересом заглянула ему в лицо.

– Спрашиваешь!

Она чуть кивнула, видно было, что его энтузиазм ей приятен.

– Ты же говорил вчера, что на телевидении работаешь?

– Ну да, только не на канале, а в продакшене.

– Как это?

– Ну смотри…

Тут Петер вскочил на любимого конька и стал увлекательно и с юмором рассказывать тонкости современного телепроизводства. Эрика внимательно слушала, ей и вправду все это было очень интересно.

Они проходили мимо старого уютного бара и Петер предложил:

– Зайдем посидим? Выпьем что-нибудь.

– Ой, нет, мне что-то не хочется ничего пить, – помотала головой Эрика.

– Тогда, может, мороженого? Смотри, вон магазинчик.

– Я не голодна.

Петер резонно подумал, что у нее просто нет с собой денег и она не сможет за себя заплатить.

– Давай я тебя угощу? Ну как раньше. Мужчина мог заплатить за женщину и совсем не обязательно, что она ему была потом что-то такое должна.

– «Что-то такое» за мороженку? – рассмеялась Эрика. – Это немного слишком, тебе не кажется?

– И я о том же! – с воодушевлением подхватил Петер. – Ну, какое тебе? Клубничное?

– Нет спасибо, совсем не хочется. Ешь сам, мне будет нисколечко не завидно.

– Не, я так не хочу, – пробормотал Петер и удивился сам себе: одному ни мороженого, ни пива совсем не хотелось.

Это было странно – когда они были с Кристин, каждый просто сам покупал себе, что хочет, и дело с концом.

Они сделали широкий круг по району и снова оказались под своим фонарем, рисовавшим четкий оранжевый круг в темноте бархатной летней ночи. Последние десять минут расхрабрившийся Петер держал Эрику за руку, та, впрочем, даже не пыталась высвобождать прохладные пальцы из его сильной ладони.

– Я думаю, мне пора, – сказала девушка, останавливаясь.

– Так рано?

– Ничего себе рано! – она улыбнулась. – Уже давно заполночь.

– Да, наверное, я и не заметил.

– Спасибо за чудесный вечер. Представляешь, я почувствовала себя школьницей.

– Это хорошо? – удивился Петер.

– Не знаю, – пожала плечами Эрика, – но это очень романтично! Спасибо и…

– До завтра?

– Ты серьезно? И ты согласен опять болтаться со мной в потемках по улицам? Ты же понял, что я не в восторге от баров и кинотеатров.

– Согласен. И…

– Да?

– Ты мне очень нравишься, – сказал Петер и, неожиданно смутившись, покраснел.

Эрика чуть привстала на цыпочки и легонько коснулась мягкими губами его щеки.

– Тогда до завтра.

– Спокойной ночи.

Она кивнула и, повернувшись, пошла в темноту.

Петер тоже побрел к себе и ему думалось, что они и впрямь ведут себя словно дурацкие школьники.

* * *

Они встречались еще три дня подряд и просто гуляли по улицам, держась за руки и болтая о всякой всячине: о литературе, о музыке и, вообще, о классическом искусстве – здесь Эрика была особенно эрудирована. А вот о своей жизни, о работе она особо не распространялась, могла что-нибудь вспомнить из детства, и только. Когда Петер напрямую спросил о родителях, она грустно сообщила, что они уже умерли, и сменила тему. Молодой человек благоразумно решил не наседать на Эрику с расспросами, а подождать, пока она сама все расскажет, благо поговорить и без того было о чем: Петер был парнем не из самых молчаливых и все время мог припомнить и, главное, хорошо подать забавную историю из жизни, чем весьма веселил подругу.

В очередной раз привычно прощаясь под фонарем, Петер наконец решился по-настоящему поцеловать Эрику, и она, чуть помешкав, ответила ему, немного неумело и скованно, но охотно, словно сама ждала этого момента.

– Ну что, до завтра? – спросил он.

– Нет, – она грустно помотала головой, – Меня не будет какое-то время…

– Как? Уезжаешь? – расстроился Петер. – Надолго? Куда?

– Так, по работе, ничего особенного. На двадцать три дня.

– Это же три недели! И ты мне ничего не говорила!

– Не хотела расстраивать… и самой расстраиваться. Ты же меня будешь ждать?

– Ну конечно, – он вдруг улыбнулся. – Через двадцать три дня здесь под фонарем.

Эрика улыбнулась в ответ и подставила губы для поцелуя.

(Конец мая – начало июня)

В условленное время Петер помчался на свидание, едва усидев дома до того момента, когда солнце скрылось за крышами соседних домов. Он торопливо шел пешком, проклиная того, кто составил такое идиотское автобусное расписание, совсем не учитывающее его, Петера Мейера, интересов. Вдали замаячил знакомый фонарь, молодой человек напряг зрение, ожидая увидеть знакомый силуэт, и вдруг сбился с шага: в освещенном кругу никого не было видно.

«Неужели она не пришла?» – расстроился Петер, чувствуя, как приподнятое настроение быстро улетучивается.

Он глубоко и медленно вдохнул, не желая верить в подобную неприятность. Это помогло, и Петер немного расслабился: в конце концов, девушка могла просто еще не подойти, ведь время свидания было назначено весьма приблизительно.