Мередит Рич - Грешки

– Итак, г-жа Вудс, вы и мистер Палленберг уговаривали Нину не продолжать лечения?

– Да, но Нина не желала нас слушать и периодически отправлялась туда. Сначала раз в год, потом раз в несколько месяцев, когда бедняжка попала в зависимость от лекарства… И я заметила… – Шарон Вудс замялась.

– Заметили что, г-жа Вудс? Продолжайте, – приободрил ее Эдмунд Картер.

– Ну.. Нина всегда была веселая, общительная, легка на подъем, охотно ходила на вечеринки, с радостью ездила отдыхать. Но в последние два года все изменилось. Она перестала встречаться с друзьями, заметно нервничала, у нее то и дело менялось настроение. Разговаривая со мной по телефону, то плакала, то смеялась… Все это напоминало истерику. Я уверена, что во всем виновата клиника! Нина не принимала никаких лекарств, кроме витаминов и того снадобья. Мы все очень беспокоились за нее. Она была явно нездорова… Что-то с ней произошло.

Следующим свидетелем Картера был доктор Оррин Скотт. Он сказал, что Шарон Вудс не напрасно усомнилась в лекарстве.

– Оно было категорически запрещено фармацевтической ассоциацией, ибо ведет к распаду личности. Снадобье оказывает вначале кратковременное стимулирующее воздействие, например, разглаживает морщины. Но потом… Это все равно, что скручивать резиновый жгут. Когда отпустишь его, он громко хлопает, но с каждым разом хлопок становится все более вялым. Эластичность утрачивается, и жгут приходит в негодность.

Последним защита вызвала Гаса Палленберга. Спокойный и собранный, он направился к месту для свидетелей.

– Итак, мистер Палленберг, – обратился к подзащитному Картер, – вы единственный человек, способный рассказать суду, что происходило вечером 12 июля 1984 года. Советую вам также поведать о событиях, предшествовавших тому трагическому вечеру.

Гас рассказал о том, что происходило вечером Картер не прерывал его, не задавал наводящих вопросов.

Публика затаив дыхание слушала Гаса, а он, все больше волнуясь, говорил о том, как менялась его жена. Дойдя до того момента, когда он, охваченный непонятной дрожью, принял валиум, Гас едва сдержал слезы.

– Узнав о том, что задумала Нина, я почувствовал ужас и хотел позвать на помощь, но жена перерезала телефонный шнур. У нее начались судороги… Я не мог их остановить. Потом, держа Нину на руках, начал вдруг понимать, что она, возможно, права. Только смерть дала бы нам возможность вернуться к тому, что было раньше.

Но я не умер, – Гас покачал головой, словно удивляясь этому, – а стою здесь и снова борюсь за жизнь, даже не успев погоревать о Нине. Странно… Не правда ли?

Наконец судья Маккарти предложил присяжным вынести вердикт, и они – семеро женщин и пятеро мужчин – удалились на совещание.

– Я нанял машину на завтра. Мы приедем в суд пораньше и подождем вынесения вердикта – Спасибо, что позвонил. Алекс. Я очень ценю твою заботу, – сказала Джуно.

– А сейчас я хочу принять душ, переодеться и пригласить тебя на ужин.

– Нет… прости, но… я хотела сегодня пораньше лечь спать. И мне, пожалуй, лучше побыть одной.

– Ты уверена? Я мог бы прийти к тебе и посидеть молча. Просто чтобы быть под рукой, если понадоблюсь.

– Ты всегда нужен мне, Алекс. – Джуно рассмеялась, стараясь придать словам легкомысленный оттенок. – Но сегодня я действительно предпочитаю побыть одна.

– Ладно, тогда я заеду за тобой около восьми утра.

Позавтракаем в Уайт-Плейнз.

Джуно съела йогурт и посмотрела теленовости. Завтра по делу Палленберга будет вынесен вердикт.

Завтра все кончится – так или иначе. Состояние мучительной неизвестности слишком затянулось. Но как бы плохо ни было ей, Гасу в сто раз хуже.

Джуно много думала о том, что делать дальше, не сомневаясь в одном: в клуб «Ночная жизнь» она никогда уже не вернется. В суде и в прессе ее изобразили расчетливой «владелицей ночного клуба». А ведь Джуно никогда не была любительницей ночных клубов.

Она ввязалась в эту авантюру только из-за Лидии. Ей казалось очень приятным и интересным заняться общим делом вместе с ближайшей подругой. А чем все кончилось? Они с Лидией даже не разговаривают друг с другом!

Одно Джуно твердо знала, что больше никогда не позволит себе отгородиться работой от решения личных проблем и отношений с людьми. Она не позволит честолюбивым мечтам возобладать над реальной жизнью.

Игра не стоит свеч.

Самым интимным, недоступным для непосвященных уголком в «Ночной жизни» был «Сад на крыше».

В зимнее время его закрывал стеклянный купол, стены были увиты жасмином, в огромных вазонах цвели гардении и орхидеи, из подвесных кашпо свешивались побеги цветущей бугенвиллеи. Наружную террасу украшали вечнозеленые хвойные деревца, увешанные маленькими белыми фонариками.

Лидия сама зажгла свечи в настенных канделябрах и снова переставила приборы на столике, накрытом на две персоны. В дверь постучали.

– Алекс! – Она поцеловала его.

– Извини, я опоздал.

– Я рада, что ты пришел. – Лидия наполнила бокалы и протянула ему один из них. – Помнишь это?

Алекс пригубил вино:

– «Шато Мурдуа Бургейль»… урожай 1943 года.

Лидия усмехнулась.

– Ты не перестаешь изумлять меня. – Приподнявшись на цыпочки, она снова поцеловала его, и он нежно ответил ей. Но Лидии показалось, что мысли его витают далеко отсюда.

– Ну проходи… садись. Я заказала телячье филеминьон. Сказать, чтобы принесли?

За ужином они разговорились о судебном процессе.

– Бедняжка Джуно! Мне очень жаль, что все так получилось. Не поможешь ли разобраться с этим, Алекс?

Я очень страдаю из-за разрыва с ней.

– Джуно тоже страдает. Наберись терпения, Лидия.

Слишком много выпало на ее долю.

– Как ты думаешь, она вернется сюда?

Алекс задумчиво покачал головой:

– Не знаю.

– Вот и я не знаю. Клуб мы создали вместе. Без Джуно он мне не нужен. Кстати, Джанни Корелли уже не раз спрашивал, не собираемся ли мы его продать. – Она нерешительно взглянула на Алекса. – Я хотела бы поговорить с тобой кое о чем еще.

– О чем?

– Помнишь последний сценарий Бернара «Время взаймы»? Бернар уговаривает меня сыграть в этом фильме .и просит скорее дать ответ… Он собирается приступить к съемкам в марте, на побережье.

– Сценарий отличный.

– Да, но видишь ли, я не уверена, что могу еще играть. Признаться, мне страшно появиться перед камерами. И к тому же… – Она заглянула Алексу в глаза. – Бернар сделал мне предложение.

– И как ты к этому относишься?

– Ну… – Лидия потупила взгляд. – А как к этому относишься ты?

Алекс откинулся на спинку кресла.

– Знаешь, я всю жизнь боялся принимать решения.

Даже на Тори женился потому, что она сама предложила мне это. В Йеле в течение трех лет я старался не влюбляться, и, как ни странно, это у меня получалось. Потом я влюбился, в двух девушек одновременно. Большинство парней в подобной ситуации быстро сделали бы свой выбор, но я колебался пятнадцать лет…