Янина Логвин - Упал. Очнулся. Папа!

«Куда же ты?!» – захотелось проорать ему вслед, но поздно – летящее возмездие остановить не вышло.

Со вскинутым над головой портфелем я налетела на троицу и… оглушила им шефа по голове. А если проще, то врезала Воронову графином по затылку.

Честнее слово, не специально! Я его спасти хотела! Но даже если бы меня кто-то попросил повторить этот маневр с забегом, я бы вряд ли второй раз смогла попасть точнее.

Ой, мамочки! Что же я наделала?!

Воронов пошатнулся, но устоял. Медленно оглянувшись, удивленно моргнул…

– Петушок, вы? – тихо выдохнул… закрыл голубые глаза… И рухнул, как подкошенный, прямёхонько носом в сугроб.

Ну вот, и приголубила шефа по макушке. Совсем как недавно мечтала.

Из ослабевших пальцев выскользнул портфель и упал под ноги. Кровь отлила от горящих волнением щек и застыла в венах. Сейчас от всего произошедшего я и сама была готова потерять сознание и рухнуть без чувств, если бы меня не отрезвил мужской голос, проворчавший сбоку с нетерпеливым укором:

– Ну и чего уставилась? Скорее переворачиваем, задохнется ведь!

– Ой, мамочки… Я что? Его убила?!

– Хм! Скорее всего!

– И что же теперь будет?

– Ответственность за совершенное преступление будет, вот что!

Лохматый мужичок наклонился к пострадавшему, обхватил его за плечи, и я помогла ему перевернуть Воронова на спину. Очнулась, заметив, как внимательно тип стряхивает с лица и шеи шефа снег. Словно намереваясь подобраться к горлу…

– Стойте! – я вцепилась в руку незнакомца, поворачивая его к себе. – Это же вы убийца! Я всё видела! У вас был нож, и вы собирались его убить!

– Тише, гражданочка! Не вопите! – не испугался тот обвинений. – Кого убить?

– Андрея Игоревича, конечно! Не прикидывайтесь!

– Воронова? – удивился мужичок неопределенного возраста и недовольно хмыкнул. – А зачем бы мне это понадобилось? И говорите тише, – буркнул сердито, – я же попросил!

– А-га! Видите! Вам даже известна фамилия жертвы! И не подумаю молчать! Потому что вы – убийца! А почему – это вам лучше знать!

Мужичок совершенно точно знал о многом, но возмутиться и не подумал. Вместо этого натянул на голову форменную фуражку (и откуда только взял?), сунул руку во внутреннюю часть пальто и неожиданно раскрыл перед моим лицом документ. Очень важный, судя по тому, с каким серьезным выражением сунул его мне под нос, и той ловкости пальцев, с которой спрятал удостоверение обратно в карман.

– Сержант Лешенко! Тринадцатое отделение полиции, Лесной округ! Да будет вам известно, гражданка Петушок, что мы с моим напарником находимся здесь на ответственном задании! Нам поручено вести расследование – секретное! – по личной инициативе вашего шефа. И я намерен не совершить преступление, а его предотвратить! Так что вы, Дарья, на мой счет сильно ошибаетесь. Еще и кричите, грозя выдать нас всех с головой!

– Я? – выдохнула потрясенно. – А вы и меня знаете?

– Конечно! – невозмутимо кивнул Лешенко. – Ознакомлен с вашим личным делом по долгу службы!

– То есть… вы не собирались его убивать? Совсем? – я окончательно растерялась. – А как же нож в вашей руке? Я ведь видела!

Фонари, расположенные по углам парковки, заметало снегом и освещение в тени высоких ёлок оставляло желать лучшего. Трудно было сказать, сколько Лешенко лет, но вот глаза у сержанта неожиданно оказались хорошие. В такие смотришь и сразу понимаешь: этому человеку можно доверять.

– Это была рация, гражданочка. Я уже давно веду наблюдение за зданием «Сезама» и связываюсь по ней с начальством. Сегодня вот обнаружил, что на охоту за вашим шефом вышел киллер…

– Да вы что?! – ахнула.

– Увы! – подтвердил тот. – К сожалению, недруги решились на крайние меры! Вот и хотел его предупредить! А тут вы откуда ни возьмись налетели со своим портфелем! У вас случайно фурий в роду не было? С мётлами? Я бы не удивился. И что теперь делать прикажете?

Что делать я не знала, и в панике обернулась к шефу. Сняв перчатки и сунув их в карман, принялась тормошить Воронова за грудь. Похлопала несильно ладонями по щекам.

– Андрей Игоревич! Миленький, очнитесь! Я не хотела, слышите? Не хотела вам навредить! Ну, пожалуйста, откройте глаза! Мне нельзя в тюрьму, у меня дети! Трое, понимаете? Рита, Стёпка и Сонечка! Андрей Игоревич…

Воронов лежал белый и бледный, как падающий на него снег, темноволосый и поразительно красивый в этот застывший момент. И совершенно не подавал признаков жизни. Ни-ка-ких!

Я охнула и схватилась ладонью за сердце.

– Ох, товарищ сержант, кажется, я его убила! Беда-то какая!

– Погодите отчаиваться! – сержант склонился и тоже похлопал Воронова по щеке. Приложив ухо к груди последнего, прислушался к сердцебиению.

– А может, ему искусственное дыхание сделать? – неожиданно предложил, зажав тому нос и отпустив. Посмотрел на меня с надеждой. – Вдруг поможет?

– А почему я-то?

Я повернула голову к представителю закона, но тот уже отодвинулся и деловито поправив кепку.

– Потому что! – ответил авторитетно. – Он ваш шеф, или мой, Петушок?.. И потом, это вы его обездвижили, вам и спасать!

Ну, хорошо. Я. Так и быть.

Страшно до жути, но делать-то нечего. Сержант прав: сама наворотила дел, сама и виновата. Надо просто не думать, что это похоже на поцелуй, которого у меня не было вечность, и всё получится!

Я вдохнула морозный воздух, наклонилась и припала губами к прохладному рту Воронова.

– Нос зажмите! – скомандовал Лешенко, беря руководство процессом в свои руки.

Я послушно зажала гоблину ноздри и подышала.

– Отпустите!

Отпустила.

– Оторвитесь от него и попробуйте еще раз!

Я отстранилась, набрала в легкие воздух, и припала снова, но уже смелее.

– Крепче дышите!

Это как?

– Му-гу, – промычала в ответ.

– Эй, Петушок! Чем вы там занимаетесь? Я не просил его целовать! Вы забыли ему ноздри зажать!

Они дрогнули. Под моими губами губы Воронова вдруг дрогнули и потеплели. Отстранившись, я почувствовала на себе его дыхание и смахнула с глаз слезы. Вот теперь уже от радости поцеловала шефа в щеку.

– Он живой… Живой! Ура, товарищ сержант! – не думая о том, что делаю, бросилась Лешенко на шею. – Я его не убила! Видите, он живой!

Отпустив сержанта, вновь вернулась к Воронову.

– Нам срочно нужна скорая помощь! Андрей Игоревич, вы меня слышите? – спросила с надеждой, но он явно не слышал. – Его надо отвезти в больницу, и немедленно! А…

В этот момент где-то позади парковки на улице раздался уже знакомый кошачий визг, звук экстренного торможения, глухой удар столкнувшихся автомобилей, и сразу же за ним шелест битого стекла и громкий сигнал клаксона.

– Что это? – я испуганно обернулась на шум, вдруг вспомнив о Людоедочке и о таинственном водителе в темной машине, который отправился вслед за Вороновым. – Это они? – внезапно догадалась.