Виталий Радченко - Авессалом-2. Портал. Все, к чему прикасается тьма, хранит ее отпечаток

Сто шесть… Сто семь…

Еще несколько шагов, может быть, десять или пятнадцать, и он присядет отдохнуть.

Сто восемь… сто девять… Еще совсем немного, и все будет хорошо. Скамейка прыгала перед глазами. Капли воды, оставшиеся после недавнего дождя, блестели, словно драгоценные камни, на деревянных брусьях.

Брюки вымокнут… Да и черт с ними. Нет сил, чтобы ее вытирать. Сто десять… Совсем близко… Сто одиннадцать… Чуть-чуть… Сто…

Плитки тротуарной брусчатки поднялись и ударили его по голове.

Открыв глаза, он несколько минут рассматривал потолок, пытаясь сообразить где находится. Болел лоб. Кирилл ощупал голову и, не найдя там открытых ран, слегка успокоился, провёл рукой по телу – он был укрыт каким-то колючим одеялом. Кирилл приподнялся и оглянулся. Вдоль окрашенных желтой краской стен со слегка облупившейся штукатуркой стояло две кровати. Из укрепленной на металлической треноге стеклянной банки бесцветная жидкость по трубке стекала к игле, торчащей в его руке. Кирилл откинул одеяло, которым был укрыт и поморщился – одежды на нем не было абсолютно. За стеной зашумела смываемая в унитаз вода, заурчал бачок. Парень инстинктивно натянул повыше одеяло. Дверь туалета открылась, и в палату зашел, поправляя безразмерные больничные брюки, удивительно тощий тип.

– А! – незнакомец радостно осклабился, обнажив не совсем здоровый и не совсем полный набор зубов. – Очухался, гаврик?!

– Где… – Кирилл откашлялся, – где я?

– А ты как думаешь? – тощий ухмыльнулся и картинно осмотрелся по сторонам. – В больничке, ясен пень!

Шлепая подошвами потертых вьетнамок по больничному линолеуму, он вальяжно прошелся по палате. Подойдя к кровати Кирилла, вдруг слегка наклонился и протянул вперед непропорционально большой кулак.

– Кастет!

Несколько секунд Кирилл тупо смотрел на огромный, напоминающий нарыв, вазелиновый шар на кулаке незнакомца. Потом, сообразив, чего от него хотят, выпростал из-под одеяла руку и осторожно ткнул кулаком в вазелинового монстра.

– Привет.

– А тебя как? – явно удовлетворенный реакцией парня, тип скрестил руки на груди, демонстрируя не менее внушительный шар на втором кулаке.

– Что как? – Кирилл подтянул одеяло к подбородку и поморщился, – игла капельницы больно впилась в руку.

– Ты чего такой тугой, а, старичок? – тощий снова ухмыльнулся. – Говорю же, я – Костян, для друзей Кастет. А тебя как звать, бедолага?

– А-а-а, – протянул Кирилл. – Я просто не понял сразу. Я Кирилл.

– Кирюха, значит? – обрадовался тип. – Ну и славно! Ща Илонку кликну, она уже раз пять заходила, пока ты в отрубоне валялся.

Он бодро зашаркал шлепанцами по направлению к выходу, открыл дверь и, высунув голову в коридор, заорал:

– Илоночка! Илона Викторрна!!!

– Идет! – Кастет метнулся к умывальнику в углу палаты, крутанул кран, быстро смочив брызнувшей водой ладони, пригладил редкие рыжеватые волосы, зализав челку набок. – Тока, слышь, малой! Чтоб к Илонке яйца не подкатывал! Это моя грядка, понял?

Кирилл тихонько хмыкнул, пожав плечами. Тощий насупился.

– Да понял я.

– Смотри… – Кастет подскочил к двери и картинно широко распахнул ее.

– Илоночка Викторрна! Прошу вас!

В коридоре зацокали, приближаясь, быстрые шаги. Кирилл откинулся на подушку. Воображение его мигом нарисовало длинноногую красотку в медицинском халате, накинутом прямо на голое тело. А рядом нескладную фигуру тощего Кастета с непропорционально большими кулаками. Картинка получилась настолько нелепой, что Кирилл на секунду зажмурился, подавляя смех.

– Юрша, я тысячу раз просила вас не орать на всю неврологию! – в палату колобком вкатилась толстенькая медсестричка очень маленького роста. – И не смейте меня называть Илоночкой!

Ошеломленный столь разительным несоответствием ожидания и реальности, Кирилл слегка опешил, но эта парочка – девушка рядом с возвышавшимся над ней на две, а то и на три головы Кастетом смотрелась так комично, что он громко хрюкнул.

– Ага! – медсестричка проворно приблизилась. – Ковалев! Очнулись? Очень хорошо. Как самочувствие? Говорить можете? – она сердито сверкнула глазами из-под очков в темной пластиковой оправе. – Или только хрюкать?

– Могу, – Кирилл виновато потупился. – Извините, я случайно.

– Головокружение чувствуете? Тошноту? Головные боли? – тонкая прядка волос, выбившаяся из идеально зализанной в хвост прически, упала на пухлую щеку девушки, когда та стала деловито ощупывать голову Кирилла, вглядываясь то в один, то в другой глаз, оттягивая нижнее веко.

– Нет.

– Частые обмороки только в последнее время или постоянно происходят?

– В последнее. Раньше только иногда случались. Эй, осторожнее, пожалуйста! – Кирилл вздрогнул, когда Илона откинула край одеяла, слишком, по его мнению, оголив его живот и часть бедра, и быстро прикрыл ладонью, свободной от капельницы руки, область паха.

– Не дергайтесь, Ковалев! – пухлые теплые пальцы Илоны пробежались по его неспособной распрямиться ноге. – Это с рождения?

– С рождения, – буркнул он.

– Хорошо.

– Полагаете? – бесцеремонность медсестрички начинала его злить.

Словно не замечая его раздражения, Илона ощупала вторую ногу, затем прикоснулась ко лбу Кирилла и задумчиво прищурилась.

– Итак, Ковалев. Судя по всему, вам придется задержаться здесь на несколько дней. Желаете сообщить кому-то о своем местонахождении? Родственникам? Коллегам по работе? Может быть, девушке?

– Нет, – Кирилл нахмурился.

– Что «нет»? Нет девушки? – бровь Илоны чуточку приподнялась, как показалось Кириллу, насмешливо.

– Да, знаете ли, мы с ней расстались, – парень почувствовал, что его понесло. – Просто эта бедняжка пролетела на конкурсе «Мисс Полоцк» – стала лишь второй вице-мисс. Поэтому нам пришлось расстаться. «Без обид, милая, но мне нужна только королева!» Понимаю, это жестоко, но есть и плюсы – теперь я свободен и наслаждаюсь своей свободой тут, у вас.

Кастет, все это время ужом увивавшийся за спиной девушки, заглядывая ей через плечо, застыл с открытым ртом. На лице Илоны не дрогнул ни один мускул.

– Прекрасно, – идеально точным движением она вправила мятежную прядь обратно в прическу. Следующим, не менее точным, выдернула иглу из Кирилловой вены и прижала к ранке невесть откуда взявшуюся резко пахнущую ватку. – Отдыхайте. Вставать с кровати вам пока запрещено. Утка и судно под кроватью.

Ухватив стойку с капельницей, девушка устремилась к выходу.

– Я помогу! – тощий подскочил к ней.

– Ладно, – медсестра слегка подтолкнула стойку и та, прокатившись на колесиках, оказалась в руках Кастета. – Пойдем.

– Погодите! Девушка! – Кирилл уже раскаивался за нелепицу, которую наболтал. – Илона э… Викторовна!