Влада Багрянцева - Десять с половиной недель

– Хорошо тут, да? – Он бросает на меня взгляды, видя, как я привычно сервирую стол, выкладывая на блюда зелень, лаваш, который мы привезли с собой, ровно нарезаю большими кусками мытые помидоры с перцами с невысохшими капельками воды и посыпаю их крупной солью.

Эх… Коньячка бы под это дело, а еще лучше – пива. Но первый день на точке, пусть даже в глухомани, не тот случай, когда можно это себе позволить. Придется соком обойтись.

– Хорошо. Но если заявятся гости, по такой дороге далеко не оторвемся. Хвоста вроде бы не было.

– Не было, – кивает Виктор. – Чисто сработали, хорошо доехали.

Взгляд у него цепкий, настороженный, даже когда отдыхает. И на окна Андрея зыркает время от времени. С этими золотыми яйцами всегда так – никогда нельзя расслабляться до конца. Тут ведь как – снаружи вроде как нормализуется, устаканится, так изнутри может рвануть. Эти «мамины царапинки» другой раз такое выкидывают от нервов или со скуки, что даже представить в трезвом уме невозможно.

– Машина готова?

Виктор переворачивает скворчащие на углях шашлыки, и у меня от запаха жарящегося мяса в животе громко урчит – все эти дорожные перекусы никогда до добра не доводят. Виктор улыбается и понятливо подмигивает – самый лучший комплимент шеф-повару, как говорится.

– Обижаете! – говорю. Я же обошел по периметру двор, изучил сад и дом со стороны, посмотрел на видеозаписи с камер почти сразу, следом за ним. Не потому, что не доверял, а потому, что у меня должен быть свой четкий план в голове – должен хорошо ориентироваться куда двигаться, если обложат.

– Макс, давай на «ты» уже. Нам тут долго куковать.

– Да не вопрос, на «ты» так на «ты». Природа тут хорошая, а клещей, как думаешь, нет? Ну, кроме Андрея?

Виктор усмехается, качает головой:

– Не должно быть. Не сезон. Но аптечку надо проверить – если чего не хватает, на твой взгляд, надо в городе докупить.

– Да проверил уже, Вить. Тут роту солдат можно на ноги поставить и месяц их лечить.

– А ты шворный! И периметр обежал, и машину проверил, и аптечку прошерстил…

Одобрение Виктора было приятно. Как будто погладил кто по шерстке. Мамка все говорила: «Ох и котяра ты ласковый, Огонечек. Тебя если приголубить, дак веревки вить можно! Ох, достанешься ласковой девке, согнет тебя в бараний рог». А я фыркал да под руку подставлялся мамкину. Да что уж теперь.

– Вить, да ты кулинар от бога! Вкусно – охренеть!

Первая партия шашлыков да на свежем воздухе идет на ура. Виктор довольно кивает, впиваясь затем белыми крепкими зубами в прожаренный кусок. Я не отстаю. А Андрей пусть так и подглядывает за нами из окна. Нам спокойнее.

Именно такие короткие минутки отдыха почему-то ценишь сильнее и в память они впаиваются надолго. Оттого что полное спокойствие и умиротворение бывает редко, тем оно ярче и слаще.

С Максом мы засиживаемся допоздна – июнь начался, можно хоть всю ночь сидеть, только куртку из дома все равно вынести пришлось. Ночи тут холодные, комарья пока немного, но я слышал, что если зайти в лес, то можно познать первый круг ада, потому что мошек там и в дневное, и в ночное время предостаточно. Они успели мне надоесть в дороге, когда липли к лобовухе и залетали в открытое окно. С Максом спокойно – он не раздражает, даже когда болтает без умолку. Намолчался, бедолага, в машине, при Андрее вообще лишний раз рот не раскрывал, а тут смотри-ка распелся соловьем. Гашу улыбку, с интересом поглядываю на него: когда он говорит, прямо оживает на глазах – мимика у рыжика экспрессивная.

– У нас были родственники в Сибири, присылали шишки кедровые. Намучились мы с ними! Хрен достанешь этот орех, еще липнет все. Потом узнали, что их варить надо, чтоб смола сошла, их тогда можно лущить вручную. Правда, кастрюлю потом только выкидывать, не отмоешь. – Макс, задумчиво глядя, как мошкара кружится под фонарем, допивает пиво из бутылки: я разрешил, видя как он поначалу присосался к соку. Слегонца расслабиться даже нужно было, чтобы стресс не ушел в невроз.

– А еще я всегда думал, самый страшный зверь в тайге – это медведь. Ну тигр еще, волк на крайняк. Хрен там. Знаешь, кто самый страшный?

– Лось? – Я допиваю из стеклянной банки томатный сок. За долгие годы на службе даже от пива отвык и не хочется.

– Кабан. Особенно когда у него гон, если встретишь – считай, труп. Бегают быстро, в стадо могут влиться на тридцать-сорок голов. А еще тут есть росомахи и гадюки, так что, если даже придется убегать от кого, я туда не полезу… Слушай, а ты уже был в такой ситуации? Ну вот так, хрен знает где, без связи с цивилизацией?

– Обычно мы уезжали за границу и то на пару недель. Один раз, когда машину Сергея обстреляли, пришлось месяц отсиживаться на курорте, нам к концу сезона уже эти морепродукты и кокосовое молоко поперек глотки встали, ездили ночью в супермаркет за замороженными пельменями и водкой.

– Ты ж не пьешь.

– Я и не пил. Сидел смотрел, как Андрей накачивается, он, когда злой, либо буянит, либо бухает и молчит сутками. Тогда вот молчал. Но сейчас не знаю, чего от него ждать, так надолго мы еще нигде не застревали.

Сзади вдруг что-то хлопает, и я вскакиваю, выхватывая пистолет из кобуры. Макс смеется – заливисто, хрипло:

– Сова это!

Смешно ему…

Я сплевываю с досадой и снова сажусь на низкую кованую скамью, которая установлена рядом с мангалом. Можно было разместиться и во дворе, у беседки, но оттуда не видно окна Андрея, который сейчас стоит по ту сторону прозрачной стены и курит, привалившись к ней голым плечом. Пятна останутся, это же стекло, от любого прикосновения будут отпечатки, вытирать их сам он, конечно, не станет, придется мне. Домработницу нам не дали, хотя сейчас я понимаю, что это было бы хорошей идеей. И раз на Максе теперь готовка, несмотря на то, что он с этим не успел смириться, мне придется взять на себя стирку. И уборку. Я вздыхаю, поднимая голову и глядя на Андрея. Тот, бросив сигарету в пепельницу на полу, удаляется вглубь комнаты.

– А вы женаты? – спрашивает Макс, тоже проследив за ним. – Дети? Ой, то есть ты женат?

– Холост. Детей нет. Я, как бы тебе сказать, тоже равнодушен к противоположному полу.

– Серьезно? – Макс тянет удивленную ухмылку, косясь на меня.

– Знаешь, анекдот такой мог бы быть: «Заходят как-то в гей-бар мажор, охранник и водитель», если бы ты тоже был из наших. Серьезно. Давно так, Сергей знал, когда меня нанимал, был уверен, что лишнего себе в отношении его драгоценного Андрюши не позволю, и я оправдал его ожидания. Не переживай по этому поводу, я взрослый человек и всегда стараюсь думать головой. И тебе советую. Особенно когда Андрей начнет клеиться.

– Да вы… ты шутишь, на кой я ему? Не красавец, обычный работяга-водила.