Маргарита Дюжева - (Не) мой папа

Лана только качает головой:

– Не, Женечка. Я тебе советую новую работу искать. Большие начальники не прощают, если им бубенцы кипятком обливают. Готовься.

– Ну не настолько же он урод, должен понимать, что у меня ребенок, мне эта работа нужна.

– Жень, очнись. Он тебя рот пошире попросил открыть, а ты его обломала. Думаешь, это никак не отразиться на работе? И скажи мне, пожалуйста, когда это мужиков чужие дети волновали? Они и своих-то зачастую не замечают.

– Кстати, о детях… Я встретила Дениса.

Лана недоверчиво смотрит на меня и почему-то спрашивает шепотом:

– Орлова?

– Ну а какого еще?

– Где ты его откопала?

– У него, оказывается, сын ходит в одну группу с Маришкой.

Лана мрачно заглядывает в свою кружку и горестно вздыхает:

– Тут нужно что-то покрепче чая.

– Валерьянки. Ведро. А лучше два.

– Он видел дочь?

– Нет. Мы столкнулись с ним на подходе к группе, и я соврала, что пришла устраиваться на работу, потом пряталась, пока он не ушел.

– Зачем?

– В смысле зачем?

– Давно пора сказать ему, что есть Маришка. А то делали вдвоем, а вытягиваешь одна. Хватит его жалеть, пусть крутится.

– Лан, я не его жалею, а себя. Вчера пообщалась с ним ровно минуту, так всю ночь не спала, в груди ломило.

– Как поломило, так и прошло.

– Ты не понимаешь. Если он узнает про дочь, то мне придется с ним общаться. А я не хочу! Не могу!

– Тихо ты! Не буянь, а то сейчас Марина услышит, и будешь ей объяснять, про какую такую дочь идет речь и с кем ты не можешь общаться.

Она права. Я затыкаюсь и испуганно прислушиваюсь. В комнате все спокойно: идет мультик, дочка смеется над героями.

– У него жена, ребенок, – горько шепчу я.

– И что? Ты же не собираешься уводить его из семьи, и ребенок ваш получился, когда еще Ден не женат был. Вопрос с женой пускай решает сам. Не захочет общаться – его проблемы. Пусть хотя бы алименты платит.

– Да на кой фиг они мне сдались?!

– Конечно, ты же у нас богатая. Кредиты, квартплата, ребенок маленький на руках. Действительно, зачем тебе алименты? Глупость какая. Лучше на работе подыхать, хватаясь за сверхурочные, – ядовито выдает она, – Ах, да! Забыла! Теперь же еще новый босс появился. На премию насосать можно. Эх, и пошикуешь тогда!

– Не смешно.

– А никто и не смеется. Надо сказать ему правду.

– Он меня бросил! Просто взял и свалил в туман, а через месяц уже женился на другой. И я пойду с ним разговаривать? Как бы ни так! У меня гордость есть.

– Гордость? Уверена? Больше на гордыню похоже.

Иногда я просто ненавижу свою подругу за то, что она говорит очень неудобные и болезненные вещи.

– Уверена.

– А в том, что Маришка тебе потом спасибо скажет, тоже уверена?

– Я только ради нее и стараюсь. Из последних сил.

– Женя! Ты вечно пропадаешь на работе, бледная, измученная и голова твоя всегда забита проблемами и мыслями о том, как выплыть. Такая самоотверженность, конечно, похвальна… но снеговика сегодня с ней лепила я.

Мне больно это слышать, и на глаза набегают слезы.

– Не вздумай, – Лана грозит пальцем, – никаких слез из-за мужиков.

– Да не из-за них это, – шмыгаю носом, – а из-за того, что я такая непутевая мать.

– Ты отличная мать, но пора признаться самой себе, что помощь лишней не будет.

– Я не смогу. Когда Орлов ушел, у меня в груди дыра размером с кулак образовалась. И она до сих пор не затянулась. Он тогда просто собрал вещи и ушел. И больше не было ни звонков, ни писем. Я словно перестала для него существовать. Думаешь, это так просто пережить?

– Непросто, – он отводит в сторону взгляд и замолкает.

У нее тоже есть своя история боли, которую она тщательно скрывает даже от меня.

– Вот и я о том же.

– Жень, но ведь Денис бросил тебя, а не ребенка. Или думаешь, он такая скотина, что отвернется от нее, если узнает? Будет орать из-за того, что посмела оставить?

Я вспоминаю, как он вел сына за руку и улыбался. Снова щемит под ребрами, но я категорично произношу:

– Он никогда так не скажет.

Денис всегда был крайне положительным и надежным человеком с твердыми моральными принципами и правильной мужской позицией.

Кроме того случая, когда, будучи несвободным, связался со мной

***

Наверное, я все-таки неисправимая оптимистка, потому что, несмотря на предупреждение Ланы, все-таки надеялась, что мне удастся избежать проблем на работе, что смогу по-тихому, мирно и без скандала уйти от нового босса на прежнее место. А он пускай себе другую дуру ищет, которая за премию будет на коленях ползать и щеки тянуть.

Собиралась я очень тщательно. Даже с большим вниманием, чем вчера, когда хотела произвести на него впечатление. Только на этот раз все с точностью до наоборот. На мне были широкие штаны, в которых не угадаешь, где заканчивается талия и начинается задница. Наверху – светлая, но бесформенная водолазка. Ничего, что могло бы привлечь мужское внимание и разжечь сексуальный интерес. Даже краситься не стала.

Пусть видит, что я обычная, простая и совершенно не гожусь на роль роковой красотки, готовой к служебным романам.

Вести себя решила скромно. Извинюсь за то, что не оправдала надежды и прополоскала его бубенцы в кипятке, покаюсь, что я «не такая», и разойдемся друзьями. Ладно, может, и не друзьями, но хотя бы сохраним холодный нейтралитет.

К сожалению, по причине отсутствия начальника на рабочем месте сходу эту проблему решить не удалось. Его компьютер был включён, пальто висело на вешалке, но самого Константина Олеговича не было. Возможно, решил получше ознакомиться со своими новыми владениями, а может, какое-то внеплановое собрание. Не знаю. Но самовольно без предупреждения перейти обратно я не могла, поэтому пришлось вернуться в приемную.

Я принимала звонки, делала пометки в блокноте, готовила документы. В общем, выполняла свои обязанности в полном объеме, не забывая посматривать на часы.

Где его носит? Каждая минута ожидания лишает меня частички уверенности в собственных силах и спокойствия.

Когда на часах был уже почти полдень, он, наконец, появляется. Бодрым шагом заходит в приемную и, заметив меня, хмурится. Я встаю со стула и с натянутой улыбкой произношу:

– Добрый день.

– Зайди ко мне через полчаса.

Взгляд сам опускается на то место, куда я ему кофе плеснула, и в горле пересыхает.

– Хорошо.

Вроде не злой. Хмурый, но не злой. Может, понял, что перегнул палку, и нельзя было такое предлагать новой сотруднице? Да и любой другой.

Эти полчаса сижу как на иголках. Снова проговариваю про себя речь, собираюсь духом. Когда приходит время, желаю себе удачи и иду к нему.

– Константин Олегович…

– Проходи, – произносит, не глядя на меня, что-то быстро печатая на компьютере, – минуту подожди.