Янина Хмель - Письма из-под виселицы

Железная дверь захлопнулась за моей спиной, зацепив край рабочего халата, оставляя его часть снаружи.

– Замечательно! – Буркнул вслух я и потянул за халат, оставив застрявшую часть за дверью.

Здесь я буду отбывать наказание за высказанное мнение, которое должен был оставить при себе. « Хочешь справедливости? Ты ошибся ролью. Зарезервируй себе палату и сними халат. Умников здесь и без тебя хватает! – Добавил начальник и протянул ключи от подвала. – Иди, разбирай справедливость по алфавиту. И трое суток ночных дежурств в придачу! »

Но на этом я своё мнение не придержал и сказал, что я врач, а не санитар. На что мне было приписано ещё четверо суток ночных дежурств.

Злой, в первую очередь, на себя, я стоял в тёмном, пахнущем сыростью и плесенью, подвале в порванном халате. Но жаловаться на свою учесть я не собирался: сам выбрал себе профессию со всеми вытекающими из. Пошарил по грязной стене рукой и, нащупав выключатель, включил свет. Это получилось не с первого раза: сам выключатель заржавел. Давно сюда никто не заглядывал или заглядывал, но вполне обходился без света. От сантиметров пыли на полках слезились глаза. Пройтись по ним с тряпкой – занятие не из самых интересных. И это была не моя задача.

Я находился тут с целью отсортировать коробки бывших пациентов в алфавитном порядке.

«Хозяева» этих самых коробок, которые мне предстояло сортировать, уже давно находились за пределами лечебницы. Но отправить всё их имущество в огонь было запрещено – мало ли, когда-нибудь кому-нибудь оно понадобится по какой-либо причине. Вдруг у родственников проснётся совесть, и они захотят оставить себе что-то, принадлежащее их родному человеку, от которого они когда-то отказались…

Не знаю, что мешало больнице содержать это всё хотя бы в отдалённом порядке. Отсутствие желающих пройтись по пыльным полкам с тряпкой? Сейчас коробки были помяты, будто их пинали ногами. А иные даже были не закрыты. Похоже на отсутствие уважения к себе подобным. Коробки стояли одна на одной, как будто какой-то «псих» пытался построить башню. И эта башня была готова в любую секунду развалиться. Первым делом я расставил коробки по одной: не особо хотелось после разрушения башен ещё и содержимое раскладывать по коробкам, догадываясь что куда положить.

За столь нудным занятием я провёл половину рабочей смены. И это с учётом того, что не лез ни в чью личную жизнь, занимаясь только расставлением коробок по стеллажам и закрывая открытые крышками.

Порученное мне было выполнено. Но только я хотел покинуть подвал, уже находясь около железной двери, как где-то в конце подвала послышался шум. Очевидно, одна из коробок всё-таки упала. Делать нечего, нужно поднять и поставить на место. Но коробка не просто упала: всё её содержимое вывалилось и рассыпалось по полу.

Я раздражённо выдохнул и присел, чтобы убрать всё содержимое обратно.

Имущество некой «Виолетты К.» состояло из множества конвертов, перевязанных по стопкам разноцветными лентами, и старого пера с чернильницей. И всё. Я удивился, – любопытство заиграло на кончиках пальцев – но не стал развязывать ленты. Нельзя читать чужие письма без разрешения отправителя или получателя. И всё бы ничего, но последний свёрток, перевязанный алой лентой, развязался прямо в моей руке.

Эти письма очень хотели быть прочитанными. Любопытство разыгралось ещё сильнее. Я стянул ленту полностью. В связке было восемь конвертов. Без марок, без адресов. Самодельные. Пожелтевшие. На каждом конверте ровным мелким почерком было написано «с любовью из мая» . Ни имени отправителя. Ни имени получателя.

Мой внутренний голос шептал мне, чтобы я перевязал письма лентой и вернул всё в коробку. Потом закрыл коробку крышкой и поставил её на стеллаж, на котором сверху была приклеена буква «К». И после быстрым шагом ушёл из подвала.

Не знаю по какой причине, но коробка с письмами не выходила у меня из головы. Почему сохранились только письма? И где остальные вещи этой бесфамильной пациентки? Обычно всё складывалось в одну коробку…

Закрывая подвальную дверь на ключ, я заметил Алевтину.

– Привет, давно ждёшь?

– Успела соскучиться, – она подошла ближе и поцеловала меня в щеку.

– А чего не зашла?

– У меня клаустрофобия, забыл, – усмехнулась она, стряхивая пыль с моего халата. – Вытирал полки подолом халата?

– Тряпку не захватил. – Пожал плечами я.

– У тебя сегодня ночное дежурство?

Я кивнул.

– Хочешь, с тобой останусь?

– Езжай домой, – я погладил её по спине.

– Ладно, – пожала плечами Алевтина и прошла вперёд.

Мы вернулись в рабочий коридор. Я молча зашёл к себе в кабинет. Она, тоже не проронив ни слова, зашла в мой кабинет следом.

– Халат смени. А то больше на пациента похож, чем на доктора.

Я усмехнулся и подошёл к шкафу.

– Давай заберу, постираю.

– Я взрослый мальчик…

– Который взросло договорился до подвала и семи ночных дежурств подряд, – фыркнула она, вырвав халат из моих рук.

Я ничего не ответил.

– Скоро до личной палаты договоришься!

Опять промолчал, надевая чистый халат.

– Конечно, дежурить интереснее, чем проводить вечера со своей девушкой…

– Езжай домой, – спокойно перебил её я.

– До завтра, – Алевтина недовольно поцеловала меня в другую щеку и ушла.

Стоило десять раз подумать, прежде чем начинать отношения с коллегой. А я, видимо, подумал только девять. И именно того десятого раза мне не хватило, чтобы принять правильное решение. Нет, я не жалею об этих отношениях. Алевтина одна из немногих девушек, которая так же красива душой, как и внешне.

Я работаю в этой лечебнице без пяти минут месяц, но уже успел нажить неприятные отношения с начальником. И девушку. А держу её на расстоянии вытянутой руки, чтобы оградить от пересудов со стороны других коллег.

Алевтина числилась на хорошем счету: лишнего не скажет, даже если подумает. Будет тихо выдавать лекарства «психам», не задавая вопросов «зачем это» и «почему ему». Ни для кого не секрет, какое отношение к людям с душевными проблемами в местах, предназначенных для решения этих проблем.

Я справедливый и честный человек. Особенно в отношении к моим пациентам. Свою профессию выбрал осознанно. И для того, чтобы разбираться в проблемах душевнобольных, а не усугублять эти проблемы. В мире психиатрии так, как я, считают немногие. Если псих не нужен своим родным, то отчего он должен быть нужен психиатру? Вот за такое несогласие я и отбываю ночные дежурства и походы в подвал. А моя девушка со мной не согласна.

Пора в обход. Психи тоже страдают от бессонницы, как и нормальные душевно здоровые.