Ольга Аверс - Песня сердца

Когда у дома водитель вынимал чемодан, рукав куртки слегка задрался, и мне в глаза бросились часы… Rolex!

Я схожу с ума! Швейцарская фирма меня сегодня преследовала! Это мне знак свыше, что нужно копить зарплату в течение нескольких лет, чтобы купить себе что-то подобное?! Но зачем? Часы, безусловно, красивые, но мне-то они зачем? Я не выдержала:

– Подделка или настоящие? – задала вопрос.

– Что, простите? – переспросил низким бархатным голосом таксист.

Что-то в этом голосе показалось знакомым, но вот что, так и не поняла.

– Ваши часы настоящие, или подделку у цыган купили?

Таксист посмотрел на свою руку и быстро одёрнул рукав.

– Это подарок, – буркнул он.

– Дорогой подарок! – не унималась я.

Вся эта эпопея с таксистами, шейхами, ролексами, бизнес-классом, отелем и прочими странностями заводили, и мне уже хотелось выяснить правду, откуда на мою долю выпали такие крепкие голливудские таксисты с баснословно дорогущими мелочами на руках, и был ли на самом деле в самолёте шейх.

– Угу.

На этот раз таксист хоть внешне и похож на супергероя телосложением, а к беседе с любопытной девушкой не расположился.

– Наверно, богатый благодарный клиент вам попался, – предположила я.

– Именно! – отрезал он и посмотрел на меня, опуская чемодан и вытягивая ручку.

– Спасибо, до свидания, – попрощалась.

– До встречи! – донёсся до меня тихий красивый со знакомыми нотками голос.

Дома меня встретила мама. Она так и не ложилась всю ночь. Ждала меня. Когда я вошла в квартиру, мама с облегчением вздохнула:

– Ну, наконец-то, доченька! Как же я переживала! Как всё прошло? – мама заглянула в глаза, будто чувствовала.

Поняла, что больше нет сил и желания держать всё в себе, и я просто разревелась в маминых объятиях…

***

Что чувствует мать, когда единственное, хотя уже давно взрослое, сокровище вдруг с рыданиями бросается в объятия?

Миллион различных мыслей проскакал в голове Софьи Васильевны в тот момент: от самых плохих до нестерпимо ужасных. Сердце матери разрывалось от боли. Однако мудрая Софья Васильевна внешне сохраняла спокойствие. Она решила сначала дать девочке выплакаться, а потом за чашкой успокоительного чая осторожно выяснила причины столь бурной реакции.

Лиза никогда не имела секретов от мамы. От такой проницательной родительницы ничего не утаишь, поэтому девушка даже и не пыталась.

Выложив всё как на духу, Лиза заключила:

– Буду искать себе другого научного руководителя, а если надо, новую диссертацию напишу!

Софья Васильевна покачала головой, но в душе возрадовалась, что самые ужасные догадки не подтвердились.

– Лиза, мне жаль твой труд. Может, всё ещё образуется. Он поймёт, что был неправ…

– Нет, мама, ты не знаешь Капранова. Раз позволил себе такое однажды, позволит и снова. Такие, как Николай Петрович, не меняются. Не хочу ни видеть его, ни взаимодействовать с ним.

– Раз так, тебе придётся уволиться с кафедры, иначе встреч с ним не избежать.

Лиза молчала. Увольняться из университета девушке не хотелось. Лизе нравилась работа. Да и куда она пойдёт с дипломом по востоковедению? Переводить манускрипты с санскрита? Их давно уже перевели все до неё, и даже если не все, то, очевидно, не её эти манускрипты дожидаются.

– Хотя, с другой стороны, Николая Петровича тоже можно понять. Потерял он голову из-за тебя! Не удержался, поддался эмоциям! Ты у нас вон какая красавица получилась! – Софья Васильевна нежно погладила дочь по плечу.

Лиза вздохнула.

– Как будто я в этом виновата! Зачем мне нужна красота эта, если из-за неё жить спокойно не могу!

– Не говори глупостей! – прервала дочь Софья Васильевна.

– Мама, неужели ты не понимаешь, что мне просто крупно повезло, и я сбежала от него?

– Повезло ли? – задумчиво произнесла Софья Васильевна. – Нет на свете везения, и нет случайностей. Всё происходит так, как предначертано судьбой. Может, тебя кто-то спас? Избавил от Капранова?

– Ты о чём мама?

– Странностей никаких не замечала?

– Да они меня постоянно окружают! Я из-за невроза уже зверей вместо людей вижу!

– Так, а вот с этого момента подробнее, – серьёзно проговорила Софья Васильевна.

– Ну, мамочка, перестань! Это я так для красного словца ляпнула.

– Зря ты не веришь, Лиза! – обиделась Софья Васильевна.

– Мама, ну конечно, я верю, особенно в твои сказочные повести. Они прекрасны! А ты у меня самая волшебная сказительница! Но так бывает только в твоих историях, жизнь слишком прозаична и сера. Где они твои полуоборотни? – Лиза развела руками и покрутила головой. – Если только Никап! Но он не полу, он настоящий оборотень!

Софья Васильевна улыбнулась, внимательно посмотрела на дочь, погладила по щеке и сказала:

– У тебя ещё всё впереди, дочка!

Лиза прижалась к маме:

– Никуда больше от тебя не уеду.

Софья Васильевна тяжело вздохнула:

– Уедешь! Такова жизнь!

«Умные не столько ищут одиночества,

сколько избегают создаваемой дураками суеты».

Артур Шопенгауер

На работе Лизу ждал приятный сюрприз. После командировки Капранов ушёл на больничный. Коллеги говорили, что он сильно поскользнулся и получил несколько травм. Лиза сразу вспомнила его фиолетовый синяк и заплывший глаз.

«Ну да, с таким-то фингалом выходить за кафедру перед студентами было бы весело!» – подумала девушка.

Пока коллеги-преподаватели недоумевали, как же Николай Петрович так умудрился неудачно упасть, Лиза скромно отмалчивалась. На вопрос, видела ли Елизавета Александровна падение научного руководителя, девушка честно отвечала, что не имела такой чести.

Жизнь на кафедре без Капранова оказалась сказочной, хотя Лизе пришлось взять нагрузку Николая Петровича на себя, в том числе и лекции. До новогодних праздников Никап так и не появился, однако не забывал присылать задания подопечной в мессенджер. Девушка всё читала, выполняла и отправляла отчёты на электронную почту. Ответных сообщений не писала, хотя Николай Петрович ждал…

***

Капранов хотел, чтобы Лиза поинтересовалась его здоровьем. Он надеялся, что девушка, возможно, изъявит желание и навестит научного руководителя. Но ничего подобного не происходило. А ведь в Омске странности произошли не только с Елизаветой…

Через некоторое время после побега и отъезда Лизы, к доценту в номер наведался неизвестный гость, который сильно приложил Николая Петровича. Капранов раньше никогда не видел этого молодого человека, не знал его имени. Однако то, что Николай Петрович получал за Лизу, доцент усвоил чётко, поскольку неизвестный понятно объяснил, чтобы даже не мечтал о девушке, не то чтобы прикасался. Именно по этой причине у Николая Петровича сформировался фиолетовый заплывший глаз и появились разбитые очки.