София Устинова - Бес с тобой

Благоразумно для мелкой. Раньше были пустые эмоции, эмоции, эмоции. Теперь наконец поверх них нечто дельное прёт.

– Тогда есть два варианта, – это навскидку, что успеваю придумать в столь сжатые сроки и при дёрганой и очень затянутой ситуации. Мне всё хреновей, курить хочу так, что уже готов сигарету просто жевать…

– Два? – изумлённо вытаращивается девчонка, забыв про слёзы.

Не знаю, что её больше поразило: наличие аж двух вариантов или то, что они вообще есть.

– Но они оба будут провокационными. Первый мне совершенно не нравится, накладный по затратам и поднятию связей, но лишил бы всех последующих проблем разом, а второй… тоже на айс, по законности – для меня уголовно-наказуем, зато быстро урегулируем и достаточно легко-осуществим.

Аря выглядит ошарашенной, но заинтересованной.

– И каков первый?

– Замужество! – по мере расширения глаз девчонки, поясняю: – Трудность в том, что опять же, придётся задействовать знакомства. Найти «супруга» – менее сложная задача. Но потребуется справка о беременности, потому что это самая весомая причина для заключения брака, и всё это в обход отдела опеки – обратиться в отдел самоуправления, даже, возможно, администрацию, суд. От пару дней до недели – по срокам при хорошем финансировании. Зато потом по прошествии пары месяцев – потеряла ребёнка, развелась и свободна.

Глазищи у Арины очень большие, а ещё причудливо зелёные.

– А второй? – роняет надломленно.

– Я тебя сокрою… – не мигая, смотрю на девчонку. Сканирую на сомнение, испуг, категоричность, но ничего подобного на лице мелкой не читается. Она на меня глядит вдумчиво. Решаю дожать: – До выздоровления твоего деда. А если лечение затянется – на пару месяцев, или хотя бы до твоей днюхи…

– Откуда вы столько знаете о моей семье. Про деда и мой день рождения?

– Ты же сама рассказывала, – напоминаю мрачно.

– И вы… всё запомнили?

– Не знаю насчёт «всё», но ты мне теперь как родная, – пытаюсь на шутку перевести. Когда понимаю, что не прокатывает, прибавляю обаяния: – По крайней мере, как сеструха младшая. Ну или если тебя смущает родственность с таким типом как я, – многозначительно киваю, изображая «я сама кротость», – хорошая знакомая… Дочь близкого друга, – сощуриваюсь, перебирая допустимые варианты, выискивая тот, что может хоть мельком приглянуться Арине, – внучка друга…

– Вы очень хорошо подкованы в таких вопросах, – огорошивает девчонка без капли возмущения. – Уже сталкивались с подобным?

– Нет, – перестаю играть, – но умею находить выход из любой… – заминка. – Любой сложной ситуации. Это моя работа.

– Находитель выходов? – язвит. Хороший признак адекватности. А ещё – что я близок, чтобы опять завоевать доверие мелкой. Только… она лучше всего на правду реагирует.

– Устранитель причин и помех, – не тушуюсь, пристально всматриваясь, не испугается ли.

Из зелёных глаз удивительным образом пропадает любой намёк на наивность. Они становятся поразительно взрослыми и глубокими.

– Но школу и всё остальное, где тебя могут подловить, придётся оставить.

Хоть она и не сказала «да», но и «нет» не прозвучало, а значит всё «может быть»…

– У меня ЕГЭ на носу, да и пропуски в художественной – будут минусом перед выпускными экзаменами.

– Девочка умная, найдёшь, как узнавать задания и потом скопом сдашь.

– Знакомые…

Мотаю головой:

– Связи тоже… на время нужно будет оборвать.

– И вы готовы… – явно не находя верных слов, чуть ведёт головой Арина, – чтобы помочь совершенно незнакомой девушке?

– Я же сказал, ты мне не чужая…

– Я вас умоляю, – строго одёргивает Арина. – Я вам чужая! Мои проблемы… не ваши. Зато вы с лёгкостью готовы рисковать? Почему? – и так сморит, аж пронизывает желанием понять.

Вот что сказать? Как обмануть, не обманывая? Как убедить, при этом не выдав правды, но сказав правду?

– Не люблю, когда не по-людски, да к тому же… раз уж я взялся тебя спасти раз, тут по накатанной идёт.

– Я могу освободить вас от этой нелепой повинности.

– А я не могу. Я всегда держу слово, а если не сдержал, значит исчерпал все возможности…

– Но вы же устранитель, – безобидная колкость.

Киваю, но, чуть помедлив, роняю:

– Но и они не бессмертны…

Повисает пауза. И впервые молчание меня раздражает. Слишком громко звучит… А я курить хочу. Быстрее вопрос разрулить, проверить рану на боку – с*, такая, болит и тянет. И трахаться хочу. Не обязательно в этой последовательности, но жуткий коктейль разнооперного в данный момент пересекается в одной точке «невозможно желаемого и охрененно-необходимого!!!»

– А теперь шуруй одеваться – школа ждёт, – распоряжаюсь ровно, нарушая депрессивное залипание на том, что не могу заполучить сию секунду.

– А вдруг они туда наведаются?

– Вот именно. Если мегера и чмарь припрутся, а тебя не окажется, это выльется крупными неприятностями и вызовет массу навязчивого внимания. Нам же этого не нужно? – так как девчонка не шевелится, мелькает мысль, что я давлю, а Арина хоть и послушная девушка, но тотального контроля и надзора не приемлет. Ей свобода выбора нужна. И даже если собираюсь полностью подчинить и завладеть её доверием, я обязан максимально отпустить вожжи. По крайней мере, делать вид, что каждое решение и действие мелкой – её личный, сугубо персональный выбор. Ни капли давления, если только лёгкие предложения и подсказки. При этом полностью владеть ситуацией. То есть – управлять, не управляя.

– Даже если Вы не согласитесь с каким-либо из предложенных мной вариантов, никто не отменяет жизни. Ты молодая, у тебя учёба, скоро экзамены, поступление. Если запнёшься сейчас и упустишь шанс – потом будет гораздо сложнее догонять и законопачивать пробелы.

– Вы? – изящные брови прыгают на лоб.

Напрягаю память, из какого контекста выдрала местоимение…

– Вы сказали: «Если Вы не согласитесь…».

– А, – киваю понятливо, – конечно, ты и дед. Ты же сказала, что без его согласия «ни-ни» на авантюры. Значит, поговорим с ним.

– Поедем к нему? – вытаращивается Арина.

– Гора не может, значит мы к горе, – поясняю для особо одарённых.

Арина несколько секунд смотрит на меня с недоверием, а потом вспыхивает такой радостью, что зависаю на искренних чувствах, которые пронизывают, точно солнечный свет, убогую тёмную коморку.

И я бессовестно этим питаюсь. Энергетический вампир. Взгляд с лучистой улыбки переползает на шею, где ритмично жилка пульсирует, неудержимо стекает на грудь, яростно вздымающуюся под рубашкой.

Смаргиваю маниакальное наваждение, понимая, что вот-вот реально покажу своё низменное желание и шокирую бедную мелкую, к которой, по сути, не имею каких-либо сексуальных подвижек. Я же не педофил, мать его за ногу! Или он? Впериваю хмурый взгляд на улыбающееся личико… И чётко осознаю, что пиз* мне. Какой-то странный и неизлечимый.