Марта Шредер - Кодекс страсти

Баром назывался кабачок в двух кварталах от школы. На неоновом знаке над дверью было написано просто «Бар». Говорили, что второй хозяин снял первоначальное имя, но у него не хватило денег его изменить. Уже много лет бар оставался просто «Баром», и если у него когда-то и было другое имя, то все его давно забыли. Внутри было темно и накурено, и ранним субботним вечером помещение пульсировало голосами и движениями студентов, неплохо проводящих там время за столиками.

– Пива для всех, идет? – проорал Нил, перекрикивая завывания гитары Эдди ван Халена, раздающиеся из автоматического проигрывателя. – Кэролайн?

– Отлично! – прокричала она.

Кэролайн не очень любила пиво, но в тот момент покупка шотландского виски была за пределами ее финансовых возможностей, а идея купить в баре белое вино представлялось сомнительной. Пиво более или менее годилось.

Они выпили за Кэролайн, а потом друг за друга; оставшаяся троица получила по четверке или по четверке с плюсом за работу по договорному праву. Они хохотали и поддерживали подобие разговора под шум и музыку на верхнем уровне децибелов. Кэролайн была им всем благодарна. Обычно ее субботний вечер ничем не отличался от вечеров с понедельника по пятницу. Даже пиво, выпитое вместе с однокурсниками, было для нее событием.

В конце концов, Сьюзен сказала, что она должна идти встречать свою мать из кино, и все договорились увидеться назавтра у Кэролайн. Теперь их встречи по выходным длились дольше. Был уже ноябрь, дело близилось к устрашающим экзаменам первого семестра, и напряжение усиливалось.

Они расстались прямо у бара, и Кэролайн повернулась, чтобы пройти полквартала до метро. Было еще только шесть часов, и на улице были люди. Кэролайн быстро двинулась в путь, как вдруг почувствовала, что кто-то схватил ее за руку.

Она рванулась, приготовившись завопить и одновременно доставая из сумочки газовый баллончик, который всегда носила с собой.

– Пожалуйста, не кричите, мисс Фолкнер, – сказал Дэниел Фрателли. Он поднял руки над головой, насмешливо улыбаясь. – Я вижу, студентка готова к самообороне.

Кэролайн со свистом выдохнула воздух и попыталась остудить свой адреналин.

– Сначала следовало бы заговорить с человеком, профессор, а потом уже хватать его, – сказала она прерывающимся голосом. – Прошу прощения, но я вас не видела. Откуда мне было знать, что это вы?

– Полностью признаю свою вину. Я остановил вас, чтобы попробовать пригласить вас выпить, как уже предлагал вам на приеме у декана.

Дэниел ежился от холода. На нем был твидовый плащ и клетчатый шерстяной шарф вокруг шеи.

– Это очень мило с вашей стороны, но я только что вышла из «Бара».

– Тогда вам действительно необходимо выпить. Пойдемте, за этим углом есть маленькое спокойное местечко. Вход только для взрослых с тихими голосами, а из музыки только Телониус Монк и Вивальди, улыбнулся Дэниел.

Кэролайн почувствовала, что ей хочется пойти с ним. Опять эта улыбка: она делала его веселым и добрым, его энергия превращалась в теплоту. Все в его характере, что казалось таким чужим, растворялось в улыбке. Когда он улыбался, Кэролайн каждый раз осознавала, почему она никогда не понимала Дэниела Фрателли. Инстинктивно она тоже ответила улыбкой.

Дэниел увидел ответную улыбку и, не дожидаясь слов, взял Кэролайн за руку и повел через улицу в невзрачное заведение без всякой вывески. Интерьер был под стать звучавшему там неспешному джазу.

Все было выполнено в розово-лиловых и серых тонах с серебром, с художественными украшениями на стенах. Дэниел посадил Кэролайн на одну из скамеек, снял пальто и сел напротив нее. На нем была зеленая клетчатая рубашка и коричневый твидовый жилет.

Каким-то образом все это хорошо сочеталось с его потертыми джинсами и кроссовками.

Кэролайн смотрела на Дэниела через стол. Его глаза блестели, а на губах играла улыбка. Густые темные волосы, тронутые сединой на висках, были всклокочены, и прядь волос упала на лоб. Кэролайн никогда еще не видела его таким привлекательным.

Почти красивым, заключила она. Почти.

– Что бы вы хотели? – спросил Дэниел, когда подошел официант. – 3абавного маленького Шардоне?

Его улыбка показала Кэролайн, что он смеется не над ней, а над снобами, которые, говоря о вине, дают ему человеческие характеристики.

– Я пила мексиканское пиво, – предупредила Кэролайн.

– Наверное, в баре это самое безопасное. Но здесь я ручаюсь за вино. Я возьму немного калифорнийского 3индфанделя, Арт.

3аказав то же самое, Кэролайн подумала, что профессор Фрателли, очевидно, часто сюда заходит, раз он знает имя официанта.

– Предупреждаю вас, что 3индфандель не забавный. Скорее, немного скучный, – сказал Дэниел.

– Я все-таки рискну. – Официант вернулся со стаканами, и Кэролайн поднесла свой стакан к стакану Дэниела. – Большое вам спасибо за вино, профессор. Я ценю, что вы свернули с пути…

Дэниел ответил гримасой:

– Я вовсе не любезен, и вы это знаете. Я никогда не бываю любезным. Я пригласил вас сюда, потому что увидел вас и подумал, что это неплохая идея.

Кэролайн глотнула вина. Она все еще настороженно относилась к Дэниелу, но вино было хорошее, и пока что Дэниел-Разрушитель был более чем вежлив. Просто мил. Почти очарователен. Конечно, если идти старым путем, через пять минут они начнут спорить. Но будет гораздо труднее скрестить шпаги с человеком, который считает, что она заслужила приз. Неужели тот факт, что она оказалась хорошей студенткой, сделал Дэниела таким приятным? Кэролайн не была уверена, что ей уютно с вежливым и очаровательным Дэниелом Фрателли. Она могла защититься от его сарказма и неодобрения, но как ей соблюсти дистанцию, когда он улыбается, шутит и выглядит таким оживленным?

Дэниел оценивающе посмотрел на нее:

– Мне нравится ваш свитер. Вам идет голубой цвет. Носите его чаще.

– Спасибо. – Кэролайн наклонила голову. Свет отражался в ее волосах, придавая им оттенок неяркого солнечного сияния. – Суббота – это единственный день, когда я не еду в школу прямо с работы и поэтому могу одеться свободно.

Несколько минут они сидели в непринужденном молчании, пока Дэниел не сказал:

– Надеюсь, это означает, что мы можем прекратить наши споры. Нам удалось поддерживать вежливую беседу целых, – он взглянул на часы, – десять минут. Как вы думаете, если перед каждым занятием выпивать по стакану вина, мы сможем создать такое же благодушное настроение?

– Это интересная мысль, – сказала Кэролайн, – но я думаю, что будет то же самое, если я обещаю не поднимать руку в классе, а вы согласитесь не вызывать меня. Если мы не будем разговаривать друг с другом, то не сможем спорить.