Array Regina Oscura - Звучание сердец

Время на часах только перевалило за одиннадцать часов, а сна как и не бывало. Но и работать в такой обстановке было невозможно. Плюнув на всё, я переоделась в растянутую пижаму и нырнула в кровать. Подушка приятно холодила разгорячённую кожу. Я сильнее вжалась в нее, надеясь заглушить посторонние звуки и поскорее уснуть.

Марго, как ни в чём не бывало, развалилась поперёк подушки, нагло пихая свой пушистый хвост прямо мне под нос. Я отодвинула её тельце в сторону, за что была удостоена высокомерным взглядом. Пока я отделалась лишь кошачьим предупреждением, но в следующий раз она меня обязательно покусает.

Музыка, словно преследуя цель – добить меня окончательно, теперь колотила маленькими молоточками по натянутым нервам.

Туц, туц, туц…Туц, туц, туц!

Ни ещё одна подушка на голову, ни многочисленные проклятия ситуации не помогали. Сон не приходил. Перевернувшись на спину, я раскинула руки и тяжело вздохнула.

– Раз овечка, два овечка, три овечка, четыре овечка, – шептала я в темноту маленькой комнаты, пытаясь абстрагироваться от шума.

– Пять овечка, шесть овечка, семь овечка, восемь овечка.

Вжууух! Бум, бам!

Марго подскочила со своего ложа, испуганно убегая куда-то под диван. Её острые когти, не видя никаких препятствий, проехались по мне. Я чертыхнулась, прикрывая оцарапанную руку.

К общей какофонии присоединились высокие риффы электрогитары. Стрелки часов показывали второй час ночи – самое лучшее время для разборок с зазнавшимися соседями. В конце концов, нормальным людям завтра на работу. И если уж переехали в наш мирный и тихий подъезд, так будьте добры жить по устоявшимся правилам.

Накинув поверх пижамы махровый халатик, я сунула ноги в мягкие тапочки и сжала кулаки. Настрой – решительный. Не хватало лишь красной краски на лице и пары перьев, чтобы объявить войну новым жильцам, как настоящий предводитель племени индейцев.

Как и следовало ожидать, не одной мне мешал ночной концерт без заявок. На лестничной клетке толпились милые женщины. Соседка сверху – Вероника, молодая мама двух очаровательных близняшек и вольная художница. Соседка снизу – седовласая Анна Петровна, светило Питерской науки и почётный член исторического сообщества. Третьей была строгая преподавательница математики средних лет Инга Павловна, которая жила прямо подо мной. Они бурно обсуждали творящийся в нашем подъезде ужас, но к злосчастной двери близко не подходили.

Оно и немудрено. Такую громкую и жутковатую музыку в два часа ночи слушают либо конченые неформалы, либо хулиганы, которым закон не писан.

– О, Сашенька, и тебя разбудили эти негодяи, – проговорила Инга Павловна, поправляя накрученные на жиденькие волосы бигуди. – У меня потолок шатается, штукатурка сыпется, а им все хоть бы хны.

– А что не стучитесь? – я кивнула на соседскую дверь, обитую чёрным дерматином. – Стесняетесь?

– Подмоги ждём, может ещё кто подойдёт. Василич так и не ответил, – испуганно пропищала Вероника своим мягким голосом, под стать владелице.

– До утра ждать придётся, – бросила я, смело делая шаг вперёд.

Под пристальными взглядами трёх пар глаз, я надавила пальцем на старенький, круглый звоночек. Мы услышали трескучий звон. Но он потонул в непрерывной волне музыкальных композиций.

– Попробуй постучать, дорогуша, – посоветовала пожилая Анна Петровна.

Сжав руку в кулак, я поднесла её к двери и неуверенно постучала, что, естественно, не принесло никаких плодов. Следом в ход пошла вся мощь моего тела. Я долбилась ладонями и ногами так отчаянно, как будто от этого могла зависеть моя жизнь. И в обычной ситуации я бы получила за это гору осуждения, однако, сейчас эти добродушные женщины поддерживали меня как могли.

Наши совместные усилия заглушала мягкая обивка. Вероника своим тонким, словно кисть, пальчиком снова нажимала на звонок. Дзинь, дзинь!

Ударив ненавистную дверь в последний раз, я уже хотела сдаться, как по ту сторону послышался усталый скрип замка. Неожиданно для всех дверь распахнулась, едва не сбив меня с ног. И куль тщедушного тельца ударился бы о твёрдый бетон, но в полы моего халата вцепились крепкие мужские руки.

– Ой, – вскрикнула вместо меня Вероника.

– Ой, – удивлённо повторила я, фокусируя свой взгляд на пёстрых татуировках, которые тянулись по всей длине жилистой руки.

Где-то в чужой квартире раздался пьяный девичий визг и чей-то хриплый смех.

Молодой человек рывком вернул меня в исходное положение. Правую часть его лица скрывала длинная чёрная чёлка, отбрасывая зловещие тени. Я отступила назад, желая как можно скорее разобраться с этим любителем ночных вечеринок.

– Музыкальная минутка подошла к концу, так что советую закругляться, – я свела брови на переносице, придавая своему лицу серьёзный вид.

– Уважаемый, Вы на часы хоть иногда смотрите? – выглянула Инга Павловна из-за моей спины.

Но парень и бровью не повёл. Он окинул весь наш квартет безразличным взглядом льдисто-голубых, с поволокой, глаз и тут же отвёл их в сторону. Словно не увидел перед собой ничего интересного. На его кривоватых губах застыла ленивая ухмылка.

– Я говорю, музыку сделай… – в следующую секунду соседская дверь захлопнулась прямо перед моим оторопелым лицом.

За спиной возбуждённо загалдели соседки, обсуждая невежество нового жителя нашего замечательно подъезда. Учёные, творческие люди, преподаватели, капитан морского судна и на тебе – какой-то наркоман (как выразилась Инга Павловна).

Не став слушать их птичий гомон, я на струе злости залетела в свою квартиру, шваркнув дверью об косяк. Не хочет по-хорошему, значит, будет по-плохому!

– Я тебе покажу, как дверь у меня перед носом закрывать, – пробурчала я, набирая нужный номер по памяти.

Пальцы не слушались, попадая не на те кнопки сенсорного экрана. Как только мне это удалось, я нажала зелёный кругляш и прижала трубку к уху, нервно топая ногой, все ещё обутую в тапочку. Вторая валялась где-то в прихожей.

– Да, я слушаю, – раздался в трубке знакомый, заспанный голос, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.

– Василич, привет! Это Саша Морозова из двадцать пятой квартиры.

– А, Сашенька, чем обязан в столь поздний час? – в трубке раздался сонный зевок, отчего я разозлилась ещё больше. Значит, он там дрыхнет, а мы должны его работой заниматься? Хитро, хитро.

– Чем обязан спрашиваешь? – зашипела разъярённой кошкой я. – Ты в курсе, что у тебя на участке происходит?

– Просвети.

– А ты не слышишь? – я приставила телефонную трубку к дрожащей стенке на несколько секунд. – А сейчас? Сейчас слышишь?

– Ну, музыка. И что?

– Василич, на часы посмотри! – повысила голос, не в силах больше сдерживаться. – Нормально в такое время слушать музыку, как думаешь?