Диана Рымарь - Насильно мил (не) буду

В общем, ни денег у Брянцева, ни внешности. Чем бы взял такую, как Яся? Поэзией? Не похожа она на девушку, которая на это польстится. Слишком для этого спортивная, видно, заботится о своем теле. Я много в жизни повидал, но такого неравного союза не видел ни разу. Красота всегда отдается за что-то.

Нет, Ясе больше подойдет кто-то вроде меня. Внешность, деньги. Пусть, не миллионер, но не бедствую. Мозги, опять же, имеются, хотя не всегда ими правильно пользуюсь.

Да, ей определенно подойдет кто-то вроде меня.

Хотя, о чем это я… не кто-то вроде. Я!

После двух дней усиленного лечения выхожу на работу. Приходится, нельзя же брать бесконечные отгулы, так меня скоро в магазине узнавать перестанут.

Уже могу свободно наступать на пострадавшую ногу, а благодаря волшебной мази, которую для меня раздобыл Дима, синяк на щеке наполовину сошел. Оставшуюся синеву я надежно замаскировала тональным кремом. Потом решила, что, раз сделала тон, надо хоть ресницы накрасить. Потом руки потянулись и за тенями, пошла в ход даже помада.

Редко наношу макияж, потому что с ним мое лицо становится слишком ярким, выразительным. Вызывающим, как говорит Дима. Но сегодня цвета будто сами перебегали из косметички на мою пострадавшую физиономию. Финальный аккорд – голубые линзы для глаз. Без них из спальни вообще не выхожу, мало ли кто увидит.

Влезаю в джинсы, надеваю белый топ, а поверх черное худи. Да, с рабочим прикидом макияж не очень вяжется. Но сегодня буду красивая, пусть мои коллеги это как-то переживут.

Я – ассистентка в цветочном магазине «Глория».

Сортирую пришедший товар, вместе со сменщицей занимаюсь изготовлением букетов, иногда стою за кассой. Но поскольку официально не устроена, по большей части остаюсь в «закулисье».

Посылаю своему Тотошке воздушный поцелуй и выхожу из спальни.

Тотошка – единственный мужчина в моей жизни, который никогда не расстраивает. Наверное, потому что не мужчина вовсе. Точнее, пола мужского, но рода совсем нечеловеческого – плюшевая собака. Старенькая, много раз стираная, но любимая до одурения.

За годы скитаний я научилась не привязываться ни к чему материальному, ведь непонятно, что из этого можно будет взять дальше в дорогу. Но Тотошка всегда со мной. С двенадцати лет на самом деле – это последний подарок мамы. Даже отец, и тот не смог нас разлучить.

Когда являюсь на работу, начальница, Светлана Борисовна, поджимает пухлые благодаря недавнему визиту к косметологу губы, поправляет короткое каре, вздыхает:

– Ясенька, ты сегодня при виде, как я погляжу… Перед цветами на складе красоваться собралась? Они все равно красивее. – И демонстративно хихикает.

Этой шутке уже много месяцев, но отчего-то она от нее не устает. Всего только и нужно было – разок столкнуться с ее молодым любовником. Тот мне заулыбался, попытался при знакомстве поцеловать руку. Этого Светлана Борисовна, по сути еще молодая тридцатипятилетняя женщина, все никак не может мне простить. Поэтому на работе я всегда в балахонах.

Привычно захожу за кассу, а потом юркаю в дверь, ведущую в склад. Утренняя рутина на какое-то время отвлекает. Меняю воду у цветов, прыскаю их, сортирую. Призываю вдохновение, чтобы сделать несколько букетов из роз, начинающих увядать.

«Эксклюзивный букет из двадцати пяти кремовых роз, выбери свежие», – получаю сообщение на телефон.

Хо-хо, кажется, в магазин пришел денежный клиент.

Прохожу по складу к ряду, где хранятся мои прекрасные, самые любимые на свете розы. Вытаскиваю ведро с кремовыми красавицами и выбираю самые лучшие. Быстро обрываю крайние лепестки, чтобы цветы приобрели еще более свежий вид. Оборачиваю в золотистую сеточку. Добавляю к обертке лично мной изготовленные маленькие бисерные броши.

Может, кому-то работа флористом покажется скучной, но мне нравится. Обожаю нежные ароматы, великолепно умею собирать букеты, люблю украшать их на разные лады. И работа спокойная, если не грядет Восьмое марта.

Пара минут, и букет готов. Морщусь, чересчур резко опершись на больную ногу, и ковыляю в зал магазина. Открываю дверь, вижу у кассы…

Мне показалось?

Чувствую, как кожа на руках и спине покрывается мурашками, а на затылке даже будто волосы начинают шевелиться. И тут же захлопываю дверь, отпрыгиваю, словно от нее исходит радиоактивное излучение.

Там он самый!

Захар! Стоит себе как ни в чем не бывало, в черной кожаной куртке. Такой деловой, что дальше просто некуда.

Не-е-ет… мне показалось. Если о ком-то очень много думаешь, он ведь может начать мерещиться, так? Просто померещился. Что ему делать в цветочном магазине? Он же в городе проездом.

А даже если он, увидел ли?

Если он, то определенно увидел… А-а… Что делать-то?

Щеки краснеют при воспоминании о моем позорном бегстве.

Вдруг злосчастная дверь отворяется, а на пороге показывается действительно Захар собственной персоной.

– Что ты тут делаешь? – фырчу, чувствуя, как слабеют колени.

– Твоя начальница разрешила зайти, поговорить с тобой, – пожимает он плечами. – Яся, я не понимаю, я такой страшный, что ли? Почему ты от меня бегаешь?

– Ты не страшный, – лепечет Яся и осторожно отступает в глубь склада.

В ее руках огромный букет кремовых роз в золотой сетке. Тот самый букет, который я заказал для нее же, не зная, что делать его будет сама Яся. Надо же, как забавно вышло, просто оборжаться.

– Тогда зачем ты от меня бегаешь? – снова спрашиваю.

Стою рядом, пожираю ее взглядом и сам не понимаю, как вообще смог составить слова в предложения. Перед ней в буквальном смысле задыхаюсь от переизбытка чувств.

– Я… э-э… – Ничего вразумительного она так и не выдает.

– Я тебя чем-то пугаю? – Вглядываюсь в ее широко распахнутые глаза.

Явно не желая мне отвечать, Супердевочка прикрывает рот рукой. Правой рукой, на безымянном пальце которой вдруг сверкает золотой обруч.

Золотой обруч на безымянном пальце может означать только одно.

Бесцеремонно хватаю Ясю за правую руку.

– Это что, черт возьми, такое? – Мои брови буквально сходятся на переносице.

Яся начинает дрожать, вырывает руку и еще плотнее прижимает к себе злосчастный букет.

– Ничего, просто кольцо.

– Это не просто кольцо, Яся! Где оно было два дня назад? Почему я не видел его на твоем пальце?

– В чистке было, – невинно лепечет.

Будто она этим кольцом совсем даже не ранит меня до самых кишок.

– Ты замужем, Яся? – спрашиваю напрямик, хотя от этого вопроса сводит горло.

– Да, – кивает.

Спокойно так кивает, будто это само собой разумеется, что она замужем. А мне хочется орать на нее матом.