Евгения Кретова - Танго северного ветра

Он вздохнул снова, похлопал ее по острой коленке:

– Все перемелется, мука будет. Может, тебе путевку в санаторий взять? Отдышаться и обдумать все?

Она покачала головой. Отец посидел минуту-другую, вздохнул еще раз и вышел. Стеша слышала, как его шаги стихли в родительской спальне.

«Надо позвонить Ирке», – мелькнуло в голове. Девушка потянулась к сотовому, включила аппарат, завороженно наблюдая, как на черном экране расцветают ярко-синие и золотые диковинные узоры.

Мигнула заставка, показывая пропущенные вызовы и сообщения. Динка звонила, Ирина. Семь раз Олег. Непринятое сообщение от неизвестного абонента. Стеша подумала, что по работе. Открыла вкладку.

Неприбранная комната. Растерзанная постель. Олег над распластавшейся девицей. Властные руки удерживают ее, грубо и непристойно. Страстные объятия. Смена поз. Его лицо. На губах – самодовольная ухмылка, в глазах – дьявольский огонь, наслаждение и похоть.

Стеша выронила аппарат, прижала ладони ко рту, удерживая крик и приступ тошноты.

Какую роль он ей уготовил? Хотя… Стеша и так понимала: ждать с работы, терпеть его «занятость», не задавать «лишних» вопросов, пока он будет наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Перед глазами встала целующаяся пара. «Котик», блин. В носу засвербело от всплывшего в памяти приторно-сладкого аромата.

Бросив в сумку пару сменного белья, свитер и запасные джинсы, она пересчитала отложенные на отпуск деньги. Торопливо вышла из комнаты, но почти сразу же нос к носу столкнулась с матерью.

– Ты куда собралась?! – Испуганный взгляд на дочь, на зажатую в руках дорожную сумку. – Андрей!

– Проветриться, – и, не дожидаясь, пока мать опомнится, подхватила ботинки и выскочила на лестничную площадку. Сбежала на несколько пролетов вниз и только тогда нажала кнопку вызова лифта, не слушая, что кричит наверху мать. Обулась в кабине и, не оглядываясь, пробежала через пустой холл и выскочила во двор.

Холодная изморозь, тонкая корка льда на лужах. Ветер в лицо.

В ушах – четкий, как биение собственного сердца, ритм, который взрывается слайдом в висках. Ее личное танго смерти. Танго в ритме sforsando.

Железнодорожный вокзал. Оранжевый продолговатый билет в один конец в вечно мятежный город.

Душное тепло плацкартного вагона.

Она прошла на свою «боковушку», мельком взглянула на брошенную пассажиром верхней полки спортивную сумку и устало присела на свое место, уставившись в черноту ночи.

За спиной возились, устраиваясь, пассажиры. Пожилая женщина с ребенком попросила достать теплые одеяла с верхней полки. Стеша, словно во сне, помогала, кивала, вымученно улыбалась. Лишь бы избавиться от вопросов. Лишь бы снова отвернуться в черноту ночи.

В отражении мелькнула смущенная улыбка, темная фигура в военной форме замерла у откидного столика.

– Привет. – Бархатистый голос, в который хотелось укутаться.

Она резко обернулась от неожиданности: светлые глаза смотрели удивленно и улыбались. Бесенята в их глубине озадаченно перешептывались: разве такое бывает?

Егор покосился на онемевшую девушку, снял китель с широких плеч и, забросив дорожную сумку на верхнюю полку, присел напротив. Прислонился спиной к жесткому пластику плацкартного вагона. На губах играла полуулыбка.

Чертики в светлых глазах замерли в ожидании.

Стеша искала слова, чтобы чем-то заполнить неловкую паузу. И не находила. Беспомощно крутила белые проводки наушников, наматывая на указательный палец и разматывая вновь. Егор решительно придвинулся к столику, положил руки перед собой, загадочно улыбнулся:

– Чаю хочешь?

Мерный стук колес, полумрак заснувшего плацкартного вагона, две кружки крепкого чая, нетронутая упаковка печенья на столике и плитка темного шоколада. Стеша ловила заинтересованные взгляды соседей. Их не трогали, не звали поболтать, старались не мешать.

Егор рассказывал о море, и его глаза странно искрились. Девушке казалось, что она смотрит кино – так ярко расцветало холодное северное море в его стальных глазах. Она чувствовала соленый привкус на губах, порывы колкого ветра.

Егор дважды доводилось испытать автономное плавание. Судя по всему, это было неплохо.

– А ты, ты почти дипломированный юрист? – В его глазах пытливое внимание и любопытство, желание разговорить.

Стеша кивнула:

– Почти. Госы и защита диплома остались.

– И дальше: преступников ловить?

Девушка тихо рассмеялась:

– Надо же, столько недостоверных предположений на уровне «Википедии» в одной голове, – с иронией вернула его же шутку она собеседнику.

Он понял и широко улыбнулся. Смущенные чертики затаились в глубине серых глаз. Стеша пояснила:

– Просто это самое распространенное заблуждение. Почему все думают, будто кроме работы в уголовном розыске юрист больше нигде не нужен?

– Не, – отмахнулся молодой человек. – Дело не в этом, а в том, что романтически настроенные девушки мечтают о тяжелой работе следователя. Не знаю зачем. Доказать что-то? Преодолеть себя?

Стеша поставила локти на стол, посмотрела пристально:

– А я – романтически настроенная девушка?

Егор просиял:

– Коне-ечно! Бросить все ради побега в Питер? Для этого нужен адский приступ романтизма.

Стеша смутилась. Опустив глаза, вцепилась в кружку с остывающим чаем.

– А с чего ты взял, что «бросив все»?

– По глазам прочитал. – Он прищурился. – Когда увидел отражение твоего лица в стекле… Но я не лезу с вопросами: не хочу, чтобы ты решила от меня избавиться и отправила спать на верхнюю полку. Я на ней не помещусь.

Он примирительно протянул девушке печенье и шоколад.

– Не отправлю. – Она отломила тонкий прямоугольник. – Как оказалось, что ты стал моряком-подводником? Династия?

– Не-а, не угадала. У меня отец – военврач в Солнечногорском госпитале. Мама – учитель истории в школе. Я море никогда не видел. Наверно, поэтому оно мне снилось. Холодное, с тяжелыми, будто свинцовыми волнами.

– На Северный флот сам попросился?

Он кивнул, посмотрел на нее задумчиво.

– А родители как восприняли твое распределение?

– Нормально. Служба такая, – уклончиво отозвался Егор и улыбнулся. – Мама переживает, конечно. Регулярно шлет носки и полушерстяное белье.

Стеша отрешенно пробормотала:

– Такая у нас работа: волноваться.

Егор бросил на нее внимательный взгляд, прищурился.

– Ты где в Питере остановишься?

Этот вопрос застал Стешу врасплох, она растерянно пожала плечами. Лицо Егора вытянулось:

– Да ну! Серьезно? В Питер? В ночь? В никуда? – Он облокотился на стол, положив руки перед собой. Стеша покосилась на длинные, тонкие, словно точеные пальцы; про такие говорят – музыкальные, если бы не горбик на мизинце. – Я могу предложить тебе помощь?