Валерия Чернованова - Шиари выбирает первой

Выйти замуж за крестьянина… Не хочу видеть в своём доме ни крестьян, ни шейров. Вообще предпочитаю держаться от мужчин подальше.

Что же касается Шона… Глупо думать, что, став мне мужем, он согласится не переступать порог моей спальни. Да и шутит он. Такие, как Вид, до последнего будут цепляться за холостяцкую жизнь.

Присмотреть себе старика? Но, увы, генерал не дурак. Сразу поймёт, что всё это мыльный пузырь. Ещё и начнёт копать в попытке узнать, почему так противлюсь замужеству.

Ну его…

– Рифер тебе уже рассказал, что скоро вашей весёлой жизни придёт конец?

– Ну почему сразу конец? – Братец беззаботно заулыбался. – В Кальдероке у меня будет два свободных дня в неделю, а Шон будет ко мне наведываться.

– Не уверена, что после учебной недели ты будешь в состоянии инспектировать столичные таверны. Даже в выходные. Или ты ничего не слышал об академии?

Брат приуныл, и я даже испытала некое подобие вины. Может, и зря порчу ему настроение, ведь учёба – дело решённое. С другой стороны, вдруг случится чудо и Риф передумает.

В надежде на чудо после ужина я уединилась с Шоном. Молодой виконт, уверенный, что сегодня ему уже точно удастся украсть у меня поцелуй, пошёл за мной, как козлик на привязи. Но поцелуя не случилось.

Впрочем, и мои попытки повлиять на Рифера через Вида ни к чему не привели.

– Ты же любишь Рифа не меньше меня. Вы дружите с детства, росли вместе. К тебе он прислушивается и, если убедишь его не уезжать…

– Лайра, Риф мне как брат, – перебил виконт, продолжая нырять взглядом в скромный вырез моего платья. Что он там пытался выловить – непонятно. – Но я не хочу вмешиваться в его жизнь. И тебе не советую. Рифер принял решение – уважай его.

Красиво сказал, хоть меня и задело. Даже мелькнула мысль, что из Вида ещё получится что-то стоящее, но следующее его заявление, произнесённое с пренебрежительной усмешкой, испортило всё впечатление:

– В конце концов, ты всего лишь женщина, а ведёшь себя как гениальный стратег или какой-нибудь шахматист. Пытаешься вертеть нами, как пешками. Лучше бы в куклы играла.

Наградив меня взглядом, таким же, как и его усмешка, Шон вышел из отцовского кабинета. Уехал сразу, не прощаясь, забрав с собой и Рифа. Брат вернулся только через два дня в состоянии, которое коротко можно было описать как «свинья». Одежда вся смята и перепачкана, а от перегара, которым от него разило так, что волосы вставали дыбом, нас с Тессой едва не вывернуло.

– Отмечаешь последние дни свободы?

Тётя коснулась моего локтя, безмолвно прося, чтобы не дёргала тигра за усы.

Хотя какой он тигр? Кот мартовский – вот он кто! С Шона пример берёт.

– Отмечаю начало новой жизни. Подальше от занозы-сестрицы.

– Иди умойся.

Не знаю, что такого оскорбительного Риф услышал в моих словах, но вместо того, чтобы убраться и привести себя в порядок, набросился на меня:

– Умоюсь, когда мне будет угодно! И жить я буду там, где мне угодно, поняла? Больше ни слова о Кальдероке! Надеюсь, мы, Лайра, друг друга поняли. – На нетвёрдых ногах он двинулся к лестнице, но потом обернулся и раздражённо бросил: – А ещё надеюсь, что Эскорн найдёт тебе мужа. Такого, который сумеет обуздать твой джаров характер!

– Надеюсь, тебе хватит ума не показывать свой характер наставникам! – послала ему вдогонку и услышала тихие слова тёти:

– Не бери в голову. Сейчас в нём говорит хмель.

– Это всё Эскорн, – чувствуя, как из глубин души поднимается волна ярости, процедила я. – Всё рушится из-за него.

Мы с братом так и не помирились. Оба оказались слишком гордыми, чтобы сделать шаг навстречу. Так и мучились две недели, потом скомкано, неловко простились. Лишь когда карета, увозящая Рифера, скрылась из виду, а пыль на дороге осела, я не выдержала.

Скользнув на ступеньку крыльца, спрятала лицо в ладонях и дала волю слезам.

Первые дни после отъезда Рифера тянулись мучительно медленно. Я пребывала в прескверном настроении, отчего страдала Тесса. Понимала, что рычание на тётю чести мне не делает, но ничего не могла с собой поделать. Тревога за брата не отпускала.

Я продолжала бояться.

Пыталась занять себя домашними делами, регулярно моталась на рудники – главный источник дохода нашей семьи. Как назло, везде всё было в порядке, и в моём присутствии не нуждались. А главное, во мне больше не нуждался Рифер.

Без брата мир как будто потускнел, стал блеклым и неинтересным.

Первое письмо от него пришло в середине сентября. Думала, он мне напишет, но нет, своё послание Рифер адресовал Тессе. Разумеется, читали мы вместе. Тётя с гордостью и улыбкой, а я с замиранием сердца и опасениями.

– Ну вот видишь, всё у него хорошо, – отложив письмо, не слишком уж и длинное, мягко сказала тётя. – Уверена, Риферу пойдёт на пользу новая обстановка.

– Может, и так, – с сомнением протянула я. Забрав у Тессы послание, снова пробежалась по нему взглядом.

Если верить написанному, брату в Кальдероке нравилось. Он быстро обзавёлся друзьями, аж четырьмя сразу, легко наладил отношения с преподавателями, а Эскорну, своему наставнику, так вообще не переставал петь дифирамбы. Тот преподавал у них боевые искусства, а также науку перевоплощения тем кадетам, которых мать-природа наделила даром оборотничества.

Интересно, в кого способен превращаться сам шейр? В козла? Хотя нет, это его постоянная ипостась.

– Всё с ним будет отлично! – оптимистично подвела итог тётя. – Видимо, слухи о Кальдероке сильно преувеличены. Помяни моё слово, Рифер станет лучшим кадетом в истории академии и ещё больше прославит род Ноэро! За него я не беспокоюсь, а вот ты, Лайра, меня волнуешь. Что будем делать с твоим будущим?

Я сжала руку тёти и благодарно ей улыбнулась. Тесса замечательная, добрая и отзывчивая. Последние годы мама сильно болела, почти не поднималась с постели, отца же мы с Рифером видели редко – война и служение империи были для него в приоритете.

Нас растила Тесса, заботилась так, как если бы мы были ей родными детьми. И всегда, даже когда ей того не очень-то и хотелось, была на моей стороне. Когда храмовник, что должен был запечатать мою магию, неожиданно скончался, прямо у меня на глазах в день рокового обряда, тётя подтвердила и маме, и отцу, что их единственная дочь сбросила с себя бремя чар и теперь готова прославить род, став послушной женой, любящей матерью и хранительницей домашнего очага. В храме решили, что обряд был доведён до конца и магия, способная свести с ума шиари Ноэро, оставила её тело.

Только я, Тесса и Эшвар знали, что никакого отречения не было.

Возможно, со временем родители бы узнали правду, но вскоре после несостоявшегося обряда стало известно, что маршал Ноэро домой не вернётся, а спустя несколько месяцев нас оставила и мама. Если бы не череда трагедий, потрясших нашу семью, я бы уже давно была замужем за каким-нибудь деспотом-военным вроде Эскорна или лощёным аристократом со слабой искрой дара.