Лара Дрёмина - Галигда

4

Я с детства не люблю, когда меня жалеют.

Чужое сочувствие меня лишает сил.

Не знаю даже, почему я так не любила с самого детства показывать свою боль…

Помню, как-то дурели с папой. Он за мной ползёт на коленях, я с визгом убегаю и, не разбирая дороги, влетаю под стол. Лбом о столешницу. В глазах звезды, но изо всех сил кричу: «Мне не больно»! Папа подхватывает на руки, подбегает мама. Участливо спрашивают, трогают лоб, целуют. И вот тут – фонтан слез.

Когда прошёл первый шок после смерти мужа, когда мы всей роднёй отгоревали и отплакали, и я более-менее начала приходить в себя, меня стали раздражать сочувствующие.

Особенно те, кому я невольно помогала почувствовать их собственное благополучие.

«Какая несчастливая у тебя судьба!» – как бы от всего сердца и с печалью в голосе сказала мне одна коллега.

«Да-а-а, кому мы нужны теперь с тремя детьми?» – как бы о нас обеих сказала моя подруга, хотя ее муж вполне себе был жив и здоров.

«Хоть худой огород, да загорожен», – невзначай сказала моя тётя о соседке, которая проходила мимо нашего окна под ручку со своим сожителем.

Молчали бы лучше, честное слово…

Начиналось мое тотальное одиночество.

Понятно, что я не ходила ни на какие праздники. К себе тоже никого не приглашала, а если сами приходили, то старалась побыстрее выпроводить под каким-нибудь предлогом.

Круг общения состоял только из детей, родителей и сестры. Больше я никого видеть и слышать не хотела.

А ещё иногда мы общались с Валерой. Странным, конечно, образом, но…

Он мне без конца снился. Иногда в хорошем виде, а иногда настолько ужасным, что даже рассказывать вслух страшно было.

Эта незавершенность действия – то, что он не был найден, прям тянула что-то из моей души.

Несколько раз я получала от него деньги. То в вещах находила, то какие-то банковские зачисления приходили. Причем как раз в очень нужное время.

А однажды, в начале зимы того года, я услышала, что вечером к нашим воротам подъехал автомобиль. Я вышла на улицу, но машины уже не было. Наверное, развернулась просто. На свежем снегу под фонарём остался нереально чёткий рисунок шин в виде двух соединённых сердец.

И я тебя люблю…

5

У нас была большая свадьба весной 1999-го. С обеих сторон родни много. Да и друзей тоже.

Там выпускали шуточную газету с билетами на серебряную и золотую свадьбы. Мы успели отметить только стеклянную – пятнадцать лет.

Моя дорога, чётко видимая до самого горизонта, вдруг исчезла в тумане.

Я стала бояться за себя.

Раз такая нелепость произошла с мужем, значит, может произойти и со мной. Как же будут жить дети?!

Я сделала все возможные в нашем городке обследования здоровья. А когда пришла с кучей результатов к терапевту, она выписала мне «Афобазол» и предложила сходить к психиатру.

Я так и не собралась… Сама потихоньку успокоилась.

И вообще, жизнь довольно быстро вернулась в прежнее русло. Только раньше я на двух ногах ходила, а теперь – с одним костылем.

Летом я вспоминала, как водить машину.

В конце июля начала возить себя на работу. К сентябрю уже не страшно было и детей доставлять до школы.

Вадик мне всю дорогу советы раздавал: где поворотники включать, где односторонка…

Пособие по потере кормильца на троих детей довольно неплохое выходило.

Где-то к концу осени, после судебных процедур, я наконец получила справку о смерти Валеры.

Это поставило какую-то точку. И вместе с горечью дало некоторое успокоение.

Большой период моей жизни был завершён.

Пришла пора думать, что делать дальше…

6

Мой траур продолжался.

Поначалу муж постоянно незримо присутствовал где-то рядом. Я часто с ним мысленно разговаривала. Особенно на бытовые темы. Предполагала, какие бы он слова произнёс, если смотрел сейчас со мной новости по ТВ.

Его любимые выражения так и мелькали в моей голове по поводу и без.

Я остро стала замечать отцовские черты в детях.

На Валеру внешне больше всего был похож Вадим, но, оказывается, и Даня его во многом копировал.

Точь-в-точь, как он, взмахивал рукой, когда считал, что дело безнадёжное. Точно также вертикально облизывал ложку, когда в тарелке больше ничего не оставалось.

А Аленка абсолютно одинаково с отцом передергивалась от брезгливости, когда ей в мясе попадались какая-то жилка или хрящик.

Немыслимо было представить в нашей семье другого мужчину.

Хотя, если честно, оставаться одной на всю последующую жизнь я тогда не планировала.

Мой расклад выглядел примерно так.

Год-полтора должны были пройти просто безупречно.

Никаких связей с другими мужчинами!

Свято храню память о муже.

Перед собой. Перед детьми. Перед родственниками.

Потом по плану должен был появиться достойный мужчина. Он бы горячо полюбил меня. С удовольствием бы разделил со мной заботу о детях. Стал бы им другом. И тогда бы все родственники мужа благословили меня на новую жизнь.

И вдвоём по тропе

Навстречу судьбе!

Ну, вначале так все и было.

Я очень тосковала по Валере. Помогала пережить потерю отца детям. Летом был огород. С осени – новый учебный год. Огромный объем дел на работе.

Ни о каких других мужчинах думать было некогда, да и не хотелось.

…На годинах по мужу сразу несколько человек сказали мне, что пора искать нового спутника жизни.

Искать я, конечно, никого не собиралась, но у меня как будто появилось право на возобновление личной жизни. Я снова начала ощущать себя девкой на выданье.

Предложения не заставили себя ждать. В начале лета один из приятелей мужа вкрадчиво предложил покататься на машине.

«Пора тебе, Майечка, уже развеяться. А то так и заболеть можно в одиночестве».

«А ничего, что твоя жена – моя подруга?!»

«Мы ей не скажем».

«Нееееет! Ее иди покатай!»

…А что, я похожа на ту, которая катается?..

7

«Надо иногда вспоминать о нем плохое, тогда будешь меньше тосковать».

Этот совет вскоре после смерти мужа дала малознакомая женщина, с которой мы разговорились в очереди к врачу.

Но тогда я категорически не хотела вспоминать о Валере ничего плохого. Это казалось мне подлым.

У нас была вполне благополучная семья по обычным меркам.

Он работал. Зарплата на нашем заводике была, конечно, не велика, но на жизнь более-менее хватало.

Не пил.

Был умным и порядочным.

Только один пункт семейной жизни был для меня болезненным. Много слез я пролила из-за него…

Мой муж был скуп на ласки и нежности.

После свадьбы мы около года прожили с его родителями. Они вообще не прикасались друг к другу за день.

Отец мужа часто говорил жене разные мелкие грубости. Свекрови это, конечно, было неприятно, но за многие годы она научилась пропускать их мимо ушей.