Джин Стоун - Грехи юности

— У тебя есть братья или сестры?

— Конечно, две сестры, они двойняшки. Их удочерили после меня, им теперь по двадцати одному году.

«Интересно, они такие же хорошенькие, как ты, и такие же уверенные в себе?» — улыбнулась про себя Джесс.

— Одна из них собирается стать врачом, — добавила девушка.

Краешком глаза Джесс взглянула на Сьюзен. Та, безучастная ко всему, тихо сидела.

— А чем занимается твой отец? — поинтересовалась мисс Тейлор.

Лайза рассмеялась.

— В данный момент бастует, а вообще работает подрядчиком.

В дверь снова позвонили.

«Прошу тебя. Господи! — взмолилась Джесс. — Сделай так, чтобы это была Джинни».

Дверь открыла мисс Тейлор и вернулась с молодым человеком. Он показался Джесс еще красивее, чем при первой встрече. Одет он был в серый костюм, бледно-серую шелковую рубашку и галстук в голубую и серую полосочку.

Круглое, добродушное лицо, на щеках здоровый румянец, Глаза полны нетерпения. В общем, милый, приятный юноша. В руке он держал красную розу.

При виде его Сьюзен встрепенулась было, но каким-то чутьем поняла, что это не ее сын, отвернулась, потеряв к нему всякий интерес.

Джесс, поздоровавшись с сыном Пи Джей, повернулась к собравшимся.

— Познакомьтесь, — представила она юношу. — Это сын Пи Джей.

Джесс увидела, как он обвел глазами комнату с выжидательной улыбкой на губах. «Он ищет свою мать, — с грустью подумала она, — а ее здесь нет…»

Повертев кольцо, она вскочила, сердце ее разрывалось от боли. «Боже милостивый! Что же я наделала!»

— Филип, — попросила она. — Давай выйдем на минутку в другую комнату, я хочу с тобой поговорить.

Он прошел вслед за ней в гостиную. Джесс на секунду замешкалась в дверях: тот же стол из красного дерева, в тон ему буфет, те же серебряные подсвечники… Она помотала головой, пытаясь отогнать от себя воспоминания.

— Садись, — тихонько предложила она и сама села на стул, на свой стул, на котором всегда сидела во время завтраков, обедов и ужинов много лет назад.

На секунду ее охватило странное чувство, будто Пи Джей сидит вместе с ними за столом напротив.

Положив руку на стол, Филип уселся рядом. Джесс взглянула на изящные красные лепестки. «Скоро они завянут, — подумала она, — умрут…» И она не спеша стала рассказывать ему о матери и ее страшной болезни.

— Поверь мне, я никогда бы к тебе не приехала, если бы знала, что она больна, — закончила она.

В глазах Филипа — изумрудных, как и у его матери, — появилось недоумение и боль.

— А какая разница, больна она или здорова? — дрожащим голосом спросил он.

Джесс, покачав головой, коснулась его руки.

— Не знаю, — ответила она. — Наверное, для нее какая-то есть. Очевидно, она считает, что было бы нечестно сначала познакомиться с тобой, а потом…

— А потом умереть? — Щеки молодого человека вновь залил яркий румянец. — А я считаю, — храбро выпалил он, — именно поэтому она должна со мной познакомиться.

Но внезапно выдержка изменила ему, и по щекам его покатились слезы.

Джесс порывисто обняла его. Он был такой большой, даже больше, чем Чак. Она рядом с ним казалась такой маленькой и хрупкой. Но какая же тонкая и ранимая оказалась у него душа! Каким добрым и отзывчивым сердце!

— Два года назад у меня умер отец, — с трудом проговорил Филип, — от болезни Ходкинса. Ему было всего пятьдесят шесть лет.

Джесс вздрогнула и, отстранившись, взглянула ему в глаза.

— Ты, должно быть, ужасно переживал.

— Да, мы с ним были довольно близки.

Джесс хотела было сказать ему, что отец Пи Джей — его дедушка — тоже умер молодым, но потом передумала, решив, что Пи Джей должна сама рассказать об этом своему сыну.

— А мама? — спросила она.

— Мама тоже очень переживала, да и сейчас еще не отошла, но у нее остались мы со старшим братом. Мы стараемся как-то ее поддержать.

Джесс подумала о Пи Джей: одна, больная, ни детей, ни родных…

— Значит, ты учишься в юридическом институте? — сменила она тему разговора.

— Да, на последнем курсе. Практика моего отца теперь перешла к моему брату Джо. После окончания института мы станем работать с ним вместе.

— В Файерфилде?

Филип покачал головой.

— Нет, в Нью-Йорке. Мама хочет, чтобы мы купили там квартиру, но я не представляю, как можно продать наш уютный дом и поселиться в большом городе. Поэтому мы с братом не решаем этого вопроса. — Облокотившись о стол, он положил подбородок на руки. — Я люблю свою маму, — тихо сказал он. — Но мне всегда хотелось встретиться и с той, что меня родила.

Джесс сидела не шелохнувшись, ожидая, что он скажет еще. Секунду поколебавшись, Филип добавил:

— Я всегда хотел узнать, кто она, кто мой отец. — Он убрал руки со стола и выпрямился. — Я не сказал маме, что собираюсь поехать на встречу, откладывал до подходящего момента. — Глаза его вновь затуманились слезами. — А теперь, наверное, он уже никогда не наступит.

Внезапно Джесс, повинуясь безотчетному порыву, проговорила:

— Хочешь, я отвезу тебя к ней?

Филип коснулся пальцем колючего стебля цветка, дотрагиваясь поочередно до каждого шипа.

— Да, очень хочу.

Джесс смущенно кашлянула.

— Только учти, вполне вероятно, что она не захочет тебя видеть, — предупредила она. — Так что будь готов ко всему.

— Хорошо.

В глазах его засветилась такая благодарность, что Джесс, на секунду усомнившись в своем поступке, тут же отбросила всякие сомнения.

— Но сначала, — продолжала она, — мне хотелось бы вернуться в библиотеку и немного посидеть со своими подругами.

Филип согласно кивнул.

— А можно мне остаться здесь? — спросил он.

— Конечно, я зайду за тобой перед отъездом.

Она вышла из столовой и вернулась в библиотеку. Мисс Тейлор о чем-то оживленно беседовала с Лайзой. Сьюзен смотрела прямо перед собой. Джесс взглянула на часы: пятнадцать минут четвертого.

— Он не приедет, — сказала Сьюзен.

— Еще рано, — отозвалась Джесс, но в голосе ее не было уверенности.

В комнате воцарилась тишина, тикали часы. Джесс оглядела собравшихся. Мисс Тейлор сидела, сложив руки на коленях и закрыв глаза. Лайза не сводила глаз со старенького, потертого ковра, словно ожидая от него рассказа о матери. Сьюзен… Сьюзен просто сидела.

Джесс вдруг вспомнилась встреча с Дэвидом, ее сыном.

На подъездной аллее рядом с домом его родителей Джесс представилась ему — подруга его родной матери, а потом рассказала о цели своего приезда. Нахмурившись, он продолжал мыть машину, а потом спросил: «А какого черта ей от меня понадобилось?»

Такого вопроса Джесс не ожидала, а посему продолжала молчать.

А он, подняв с земли похожий на змею шланг, включил воду на полную мощность. Тугая струя ударила в покрытую мыльной пеной машину с такой силой, что Дэвида окатило с ног до головы — мокрыми стали и его футболка цвета хаки, и поношенные шорты из джинсовой ткани, и стройные, по-мальчишечьи худые ноги. Избегая смотреть Джесс в глаза, он добавил: «И на кой черт она сдалась мне?»