Джин Стоун - Такая разная любовь

— Как по первому, так и по второму пунктам обвинительного акта подсудимая, обвиняемая в убийстве первой категории, признается нами невиновной.

Адвокат Мэг Купер вцепилась руками в край стола, зажмурилась и на несколько секунд отдалась нахлынувшей на нее волне триумфа, которая прокатилась по всему телу и излилась в сердце. Победа. Снова победа!

В следующее мгновение на шею к Мэг бросилась Холли Дэвидсон, двадцатиоднолетняя дочь погибшего богатого судовладельца. Комната № 33 манхэттенского уголовного отделения Верховного суда штата Нью-Йорк взорвалась аплодисментами.

— Мы победили! — перекрывая шум, кричала Холли. — Черт возьми, мы победили!

«Нет, — захотелось возразить Мэг, — не мы, а я. Я победила. Я защитила тебя, и теперь ты свободна».

— Суд присяжных распускается, — объявил судья. — Господа, примите благодарность нашего штата.

— Шампанского! В «Неон-Сити»! — завизжала Холли, обращаясь к толпе своих друзей, которые пробивались сквозь толпу к столику адвоката. Вокруг стояли невообразимый шум и суматоха. Из всего этого хаоса перед Мэг на мгновение выплыли сильно подведенные глаза Холли. — Ты ведь тоже придешь, Мэг?

Мэг кинула свой желтый блокнот в сумочку и щелкнула застежкой.

— Боюсь, что нет, — ответила она.

Свою работу Мэг сделала и теперь надеялась, что видит Холли Дэвидсон в последний раз в своей жизни. Повесив сумочку на плечо, она стала пробиваться сквозь толпу к выходу, ловко увертываясь от фотовспышек, телекамер и микрофонов, которые репортеры упорно совали ей прямо в лицо.

В коридоре ее поджидала новая группа представителей прессы, изготовившихся к атаке.

— Наши поздравления, адвокат! — кричали ей.

— Новая победа! Что вы сейчас чувствуете?

Мэг застегнула жакет на все пуговицы и заправила за ухо прядь волос, отливавших медью. Ощущение триумфа уже успело поблекнуть, столкнувшись, как всегда, с чувством вернувшейся реальности, что было подобно холодному, душу.

— Я не буду комментировать, — сказала она.

— Мисс Купер. Пожалуйста!..

Мэг тряхнула головой и решительно прошла сквозь толпу разгоряченных журналистов. «У них маленькая зарплата, но сколько страсти!.. — подумала она. — И власти…»

Открыв дверь на улицу, Мэг увидела, что на высоком крыльце толпится еще больше народу: зеваки, группа поддержки Холли, фэны, группа поддержки обвинения. На ступеньках крыльца происходило настоящее шоу, какие всегда бушуют по окончании судебного процесса. Мэг все никак не могла к ним привыкнуть.

Когда Мэг стала спускаться с крыльца, на нее обрушился целый град вопросов, но она продолжала отмалчиваться. Она прекрасно понимала, что в завтрашних газетах ей здорово достанется за эту сдержанность. Плевать. Ибо давно уже прошли те времена, когда пресса помыкала Мэг Купер.

Лимузин их фирмы прижался к тротуару в ряду других таких же машин с тонированными стеклами, но Мэг махнула рукой шоферу, отпуская его. Ей хотелось пройтись пешком.

За спиной раздался возглас:

— А вот и Холли!!!

Толпа хлынула навстречу торжествующей Холли Дэвидсон, у которой было достаточно денег и известности, чтобы в любой ситуации выйти сухой из воды. Даже после убийства.

Мэг быстро зашагала вверх по Пятой авеню, подальше от шума, в сторону верхнего Ист-Сайда, где был ее дом, сложенный из бурого камня. Она справилась с поставленной задачей и на этот раз. Выиграла процесс. Выпустила убийцу на свободу.

— Ни один присяжный, находящийся в здравом рассудке, не приговорит двадцатиоднолетнюю девочку, зная, что отец совершал с ней развратные действия, — напутствовал Мэг перед процессом руководитель их фирмы и ее старший компаньон Эйвери Ларсон. — Давно прошли те времена, когда это было возможно.

— Во-первых, она не «девочка», Эйвери, — возражала Мэг, — а хитрое и избалованное отродье. Сначала она пустила отцовские деньги на поддержание собственной карьеры, а потом убила и его и мать.

— Она утверждает, что мать знала о том, что вытворял с ней отец.

— Возможно. Точно так же, как возможно то, что отец действительно приставал к ней. Но разве этого достаточно для оправдания убийства?

— Послушай…

— Черт возьми, Эйвери, да пойми же ты, что она убила собственных родителей!

— То же самое сделали братья Менендес, — ответил Эйвери и насупился. — В конце концов, о чем ты беспокоишься? О своей клиентке или о том, что можешь проиграть это дело?

Лицо Мэг приняло каменное выражение. Она устремила на Эйвери горящий взгляд. Тот ответил тем же.

— Я не проиграю, — наконец проговорила она.

Эйвери откинулся на спинку своего кресла и закинул ногу на стол:

— В таком случае занимайся своим делом, адвокат, а власти пусть займутся своим.

Эйвери всегда называл прокурорскую сторону «властями», давая понять, что они олицетворяют собой огромную угрозу обществу и торжеству справедливости. Мэг терпеть этого не могла.

— Если власти со своей работой не справятся, это их проблемы, — продолжал Ларсон. — Значит, они лишний раз продемонстрируют свою некомпетентность. И потом… Думаю, тебе не нужно напоминать, что Холли Дэвидсон — очень выгодный для нас клиент?

Выгодный клиент… Это означало «богатый клиент». Теперь, когда ее оправдали, Холли унаследует свыше двух миллиардов долларов.

«Власти» действительно в очередной раз продемонстрировали свою некомпетентность. Потому что Мэг оказалась умнее, ловчее. И еще потому, что она неизменно жаждала вкусить победы, насладиться триумфом.

Дело закрыто.

Сощурив карие глаза, Мэг подставила лицо теплому весеннему солнышку. Она давно научилась буравить этими глазами суд присяжных, произнося при этом твердым голосом:

— Мой подзащитный говорит правду.

В этом году ей исполнится уже тридцать девять. Пик успешной карьеры. Кто бы мог подумать, что когда-то очень давно Мэг думала стать защитницей прав женщин! Но мир быстро менялся, менялись и ценности. Внешний блеск и известность — вот что стало визитной карточкой фирмы, в которой она работала. Именно это привлекало к ней клиентуру. А огромные гонорары помогали ее компаньонам с улыбкой взирать на мир.

Итак, Мэг стала спасительницей скандально богатой преступницы, которой завтра будут посвящены все заголовки желтой прессы. Попадет в газеты и Мэг, хотя ей это совсем не нравилось. Зато теперь, после успеха в деле Холли Дэвидсон, весь мир лежал у ее ног. Почти весь.

Три недели назад она порвала с Роджером Барретом.

— Я не люблю тебя, — объявила Мэг. — Поэтому больше не могу спать с тобой.

Они были вместе четыре месяца, которые пролетели очень быстро. Мэг знала, что Роджер ее любит, но она не испытывала ответного чувства. Не только к нему, но и к кому бы то ни было другому. А притворяться Мэг не умела.