Джин Стоун - Грехи юности

— О Господи! Сьюзен! Что ты на сей раз натворила? — вернул ее к действительности голос Лоренса.

— А почему ты решил, что я что-то натворила?

— Потому что я тебя знаю.

От его слов ей стало тошно. «Ничего я не натворила! — хотелось крикнуть ей. — Жила на свете тихо-мирно, пока не заявилась эта особа по имени Джесс…» Но разве Лоренсу объяснишь?

— Мы поругались, — сказала Сьюзен, призвав на помощь все свое хладнокровие. — Ничего особенного, — поспешно добавила она. — У нас это и раньше случалось.

А в голове неотвязно билась мысль: если Марк не у Лоренса, то где его искать? Единственное, что ей сейчас хотелось, это повесить трубку.

— Когда ты его видела в последний раз?

— Около часа. В два я сама ушла в библиотеку.

— Значит, ты не видела сына с самого обеда?

Сомнений не было; по его тону можно было понять, что он считает бывшую жену никудышной матерью.

— Ему уже шестнадцать, Лоренс. Не могу же я привязать его к юбке и повсюду таскать за собой!

— Ну ладно. Если бы он собирался приехать в Нью-Йорк, к этому времени он был бы уже здесь. Если, конечно, по дороге с ним ничего не случилось.

«Ну спасибо тебе, жирный, безмозглый болван! — чуть не взорвалась Сьюзен. — Только этих слов мне от тебя недоставало!»

— Послушай, Лоренс, — бросила она в трубку свистящим шепотом. — Марк, наверное, пошел к кому-нибудь из друзей или где-нибудь гуляет. Сомневаюсь, что ему вдруг «пришла в голову бредовая мысль уехать к тебе.

Лоренс не ответил.

— Извини, что побеспокоила, — закончила Сьюзен и бросила трубку.

Она продолжала сидеть на кушетке не двигаясь: не было ни сил, ни чувств — как выжатый лимон. Лишь всепоглощающее одиночество, никогда не испытанное раньше, терзало ей душу. Мелькнула мысль позвонить кому-нибудь из друзей Марка, но она тут же отбросила ее, вспомнив, что она не знает даже их фамилий. Марк оказался прав наполовину — она не испытывала ненависти к его друзьям, они все были ей просто безразличны.

Сгущались сумерки, и казалось, что свет от напольной лампы становится все более тусклым. В какой-то момент Сьюзен подумала, а не позвонить ли ей Берту, но решила, что не стоит, — сейчас ей было не до его философствования.

Сидя на кушетке, Сьюзен убеждала себя, что Марк вернется домой. Вот откроется дверь, и он войдет. Время шло, но его все не было. Время тянулось невыносимо медленно.

Сьюзен наконец поняла, что ей следует сказать своему сыну: скажет ему, что любит лишь его одного и ни на какую встречу ехать не собирается.

Проснулась она от боли — страшно затекла спина. Сьюзен открыла глаза, поморгала, не соображая, где находится. Потом поняла — посреди ночи заснула на кушетке в гостиной. За спиной все еще горела лампа, однако свет от нее заглушало утреннее солнышко, лучи которого пробивались сквозь тюлевую занавеску. Сьюзен резко выпрямилась — ей сразу припомнились вчерашние события. Марк…

Поднявшись с кушетки, она, пошатываясь от легкого головокружения, пошла наверх.

— Марк! — позвала она. — Марк, ты дома?

Заглянула в его комнату. Никого.

Сьюзен взглянула на часы — половина восьмого. С трудом приняв душ, она надела расклешенную юбку и старенькую хлопчатобумажную кофточку и побрела вниз.

Голова раскалывалась: вчера слишком переволновалась и недоспала. Приняв пару таблеток аспирина, Сьюзен заварила чашку чая. У нее было единственное желание — сесть и поплакать. Лоренсу звонить второй раз она не станет.

Раздался телефонный звонок. Вскочив, Сьюзен бросилась в гостиную и схватила телефонную трубку:

— Алло?

— Ты запыхалась? Я разбудил тебя?

Сердце у нее упало. Это был Берт, а не Марк.

— Нет.

— Денек сегодня обещает выдаться на славу. Может, прокатимся куда-нибудь на природу?

Сьюзен хотела было рассказать ему о случившемся, но передумала.

— Нет, Берт, спасибо. Нужно подготовиться к завтрашнему дню, все-таки первый день занятий.

Берт секунду помолчал, словно заподозрив ее во лжи, потом сказал:

— Ну конечно. Что ж, придется поехать одному.

— Желаю приятно провести время.

— И тебе того же.

Сьюзен повесила трубку. Обиделся, конечно. Однако сейчас ей было не до обид Берта Хайдена.

Взглянув на черную телефонную трубку, она поняла, что ей следует делать. Но сначала придется позвонить Лоренсу. Может, он наконец примет хоть какое-то участие.

Он сам подошел к телефону.

— Его нет дома уже сутки, — даже не поздоровавшись, бросила Сьюзен. — Ставлю тебя в известность, что собираюсь звонить в полицию.

На другом конце провода возникла небольшая пауза, потом Лоренс не спеша проговорил:

— Можешь не трудиться, Марк здесь.

Сьюзен потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Наконец до нее дошло.

— Что?! — закричала она.

— Я сказал, что он здесь.

— И ты даже не удосужился мне позвонить? — Молчание. — Дай ему трубку.

— Он не хочет с тобой разговаривать.

— С ним все в порядке?

— Да. Могло быть и хуже при сложившихся обстоятельствах.

У Сьюзен голова пошла кругом. В груди нарастал тяжелый ком.

— Каких еще обстоятельствах?

— Он рассказал мне, Сьюзен.

Напряжение все нарастало. Казалось, еще секунда, и внутри что-то взорвется.

— О чем?

— Ты сама прекрасно знаешь, о чем, черт тебя подери!

О том, что ты собираешься отчебучить.

Сьюзен без сил рухнула на кушетку. Попытайся она сейчас что-нибудь сказать — не смогла бы.

— Не могу поверить, что ты способна так с ним поступить.

— Что я собираюсь сделать, к Марку не имеет ни малейшего отношения.

— Неужели ты настолько глупа?

Сьюзен посмотрела на кофейный столик. Из-под ее тетрадей торчал журнал объявлений, который купил Марк.

Место ее сына было здесь, с ней, а не там, с отцом.

— Ты с одним-то сыном дров наломала достаточно.

Зачем тебе понадобился другой, не понимаю.

— Я хочу, чтобы ты отправил его домой, — медленно и решительно произнесла Сьюзен.

Лоренс расхохотался.

— Я позвоню в полицию. Они вернут Марка домой, если ты этого сам не сделаешь. Мальчик находится на моем попечении, а не на твоем.

— Ты и на это готова пойти? Мало тебе того, что ты уже натворила?

— Твоя жена наверняка будет против его пребывания в вашем доме.

— Со своей женой я разберусь без тебя, — отрезал Лоренс.

— Равно как и я со своим сыном.

— Это с каким же? — помолчав, спросил Лоренс. — С тем, которого ты якобы вырастила, или с тем, о котором грезила во сне и наяву?

— Тебя это всегда выводило из себя, не так ли? — спросила Сьюзен, изо всех сил сжав телефонную трубку.

— Что именно?

— То, что я любила Дэвида и никогда не любила тебя.

— Не смеши меня, Сьюзен. День, когда ты ушла от меня, был лучшим днем в моей жизни.