Джин Стоун - Грехи юности

Джинни, одурманенная водкой, застонала и медленно поддалась Внезапно ей припомнился недавний парнишка из бара.

— Я слишком старая для тебя, — пробормотала она.

Брэд забросил ее ноги на софу.

— Ну что ты! Какая же ты старая! Такой горячей женщины я еще никогда не встречал.

Джинни улыбнулась.

— Ты и вправду хочешь меня, Брэди?

Он в ответ с силой прижал ее к софе.

— Укуси мою грудь, — попросила она, ухватившись рукой за нее. — Укуси.

Наклонившись, он нежно куснул ее.

— Сильнее.

Зубы его с силой вонзились в ее податливое тело. Джинни быстро задвигала бедрами, чувствуя, что вот-вот достигнет оргазма.

— Еще сильнее! — крикнула она. — Сделай мне больно!

Он еще раз укусил ее. По ее телу пробежала дрожь.

Последнее, что она запомнила, это как Брэди овладел ею.

Он заставлял ее содрогаться и стонать от наслаждения. Да, давненько с ней такого не бывало!

В комнату проник дневной свет. Джинни открыла глаза и сразу почувствовала что-то неладное. Голова кружилась, глаза невозможно было открыть. Рядом с ней на диване лежал Брэд и храпел.

— Боже мой! — ахнула Джинни, мигом припомнив ночное происшествие.

Она вскочила с дивана. Брэд даже не пошевелился.

Схватив белое расклешенное платье, валявшееся на полу, она голышом понеслась в спальню. Электронный будильник показывал 6:45. «Слава Богу, — с облегчением вздохнула Джинни. — Еще достаточно времени до прихода Консуэло, чтобы выдворить Брэда из дома».

Швырнув платье на пол своего стенного шкафа, Джинни накинула халат и пошла на кухню, быстренько приготовила себе коктейль, закурила и вышла во внутренний дворик. Подойдя к шезлонгу, взглянула на стоявший рядом с ним стол. Из-под пепельницы торчал маленький кусочек голубой линованной бумаги с неровным краем, словно наспех выдернутый из блокнота. Джинни потянула его к себе и прочитала: «16 октября в 12 часов дня».

Она опустилась в шезлонг. Значит, бумажку оставила Джесс. «Вот сука!» — подумала она и внезапно почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. Горло сжало, стало нечем дышать. Джинни закрыла глаза. «О Господи, только не сейчас!» Она попробовала глотнуть. Горло сдавило еще сильнее. Нужно дышать помедленнее — вдох-выдох, вдох-выдох. Сначала ничего не получалось, потом Джинни почувствовала, будто слегка ослабило стальную хватку.

Вдох-выдох, вдох-выдох, только не спешить, медленно, еще медленнее. Немного отпустило. Так, еще раз — вдох-выдох, вдох-выдох. Джинни открыла глаза, приступ прошел, тело бессильно обмякло.

Вот черт! Прошло уже двадцать пять лет, а она при одном воспоминании о прошлом чуть не задыхается. Вот идиотка!

Она повертела в руках клочок бумаги, он был влажным, как и ее ладонь. Джинни бросила бумажку в пепельницу и, вытащив из кармана халата зажигалку, подожгла ее. Она тут же занялась оранжевым пламенем, вверх взвился черный дымок. Вскоре огонь погас, но бумажка продолжала дымиться. Джинни затушила в пепельнице окурок.

Вот и все, остался один пепел.

— Чтоб тебя черти взяли, сука, — проговорила она вслух, адресуя свое пожелание отсутствующей Джесс, но написанное осталось в памяти: «16 октября, 12 часов дня».

— Что у нас на завтрак? — раздался за спиной голос Брэда.

— Убирайся отсюда, Брэд, — бросила Джинни, не оборачиваясь. — Ты уже получил то, за чем пришел.

Брэд подошел к столику и уселся в шезлонг, на котором совсем недавно сидела Джесс. У Джинни все в животе похолодело.

— Не совсем, — заметил Брэд с глуповатой улыбкой.

Волосы у него были всклокочены, рубашка выбивалась из штанов — в общем, при дневном свете выглядел он довольно непривлекательно, не то что вчера.

— Я пришел к тебе за помощью, — продолжал он, — а не за твоим телом.

— Неужели? — съязвила Джинни.

Протянув руку к ее стакану, он взял его, сделал большой глоток и тотчас же сплюнул содержимое прямо на стол.

— Боже милостивый! И как ты можешь пить по утрам эту гадость! Даже моя мать никогда этого не делала.

«А моя делала», — хотелось сказать Джинни, но вместо этого она лишь произнесла:

— Сколько можно тебе повторять, что я не твоя мать.

— Что верно, то верно, — ухмыльнулся Брэд, потрепав ее по коленке.

— Убирайся отсюда, Брэд.

— Посижу еще немножко.

— Проваливай, пока сюда не заявилась Консуэло.

Он расхохотался.

— Так вот чего ты боишься! Она будет просто счастлива доложить о нас старику, верно?

— Выматывайся!

— Нет. По-моему, мы еще не обсудили кое-какие деловые вопросы.

— Я не имею никакого доступа к деньгам твоего отца.

— Даже если он вдруг случайно узнает, что произошло здесь этой ночью?

— Он тебе не поверит, — фыркнула Джинни.

— Еще как поверит, когда я скажу ему, что мне нравится, как ты бреешь волосы в одном интимном месте, оставляя лишь узенькую полоску.

Джинни закинула ногу за ногу.

— Кстати, зачем ты это делаешь? — невинно поинтересовался Брэд. — Хочешь, чтобы все мужики обалдели, увидев тебя в бикини? А я-то думал, что только молоденькие девчонки так бреются.

Джинни, вспыхнув, вскочила.

— Послушай, ты! Не думай, что если ты переспал со мной сегодня ночью, то можешь теперь помыкать мною, как тебе заблагорассудится. И даже если Джейк узнает что-то о нас, тебе от этого ничего не перепадет. Меня он вышвырнет из дома, но и ты не получишь ни цента.

Брэд тоже поднялся и подошел к ней вплотную.

— Да ладно тебе, Джинни. Что ты раскалилась! Какие-то жалкие двести тысяч баксов. Да ты наверняка в год тратишь больше на одежду.

Он протянул руку к ее плечу, но она успела отпрянуть. Ужасно хотелось плакать. О Господи, как давно она не плакала.

— Убирайся! Сейчас же!

— А впрочем, я передумал, — заявил Брэд, усаживаясь обратно на стул.

Джинни резко повернулась к нему.

— Что?

— Я передумал, — повторил он, пожав плечами. — Я больше не хочу, чтобы ты помогала мне уговорить старика.

Джинни слишком хорошо знала Брэда, чтобы ему поверить.

— Я хочу, чтобы ты сама дала мне денег, — заявил он.

— Ты, наверное, спятил! — взорвалась Джинни, однако, внимательно взглянув Брэду в глаза, поняла: он прекрасно отдает себе отчет в том, что говорит.

— Да, да, — продолжал он. — Дай мне эти проклятые деньги. Забудь о своем старике, пусть продолжает жить в счастливом неведении.

Джинни почувствовала, что за этим последует что-то ужасное. У нее больно сжалось сердце от предчувствия беды.

— У меня такое чувство, что ты сейчас скажешь «иначе…».

Брэд улыбнулся.

— Верно. Иначе я расскажу ему о твоем ребенке.

Сердце Джинни сильно забилось.

— Ах ты, сукин сын! — воскликнула она.

Ноги сразу стали ватными, руки задрожали. «Спокойствие, только спокойствие, — приказала она себе. — Не показывай вида, что это тебя так задело». Она попыталась взять себя в руки и нормализовать дыхание: вдох-выдох, вдох-выдох. «Да что ты в самом деле, — уговаривала она себя, — испугалась какого-то желторотого юнца. Что он тебе сделает? Ведь ты всегда умела постоять за себя!»